Полетевшая
Шрифт:
Поездка обычно занимала пятнадцать минут, шесть остановок. Достаточно недалеко от дома, и необходимые пятнадцать минут, чтобы успеть настроиться на работу.
“Почему он так странно смотрит?” – привычно подняло голову беспокойство. Мужчина с заднего сидения в упор смотрел прямо на нее. Саша поерзала на сиденьи и достала книгу, чтобы заслониться от навязчивого взгляда. Она делала вид, что читает, но каждый раз, когда она поднимала глаза, незнакомец все еще смотрел на нее… Саше не удавалось сосредоточиться на смысле текста,, поэтому она убрала книгу в сумку и попыталась сосредоточиться на чем-то другом, домах, проплывающих за окном автобуса, облаках в небе, которые, казалось, очень быстро летели навстречу. Серые тучи низко висели над
“Что это? Может, он за мной следит?” – девушка в панике нащупала карман на груди и вытащила мобильный. Ей некому было звонить, кроме Натальи Евгеньевны – начальницы смены, но это не мешало ей привычно изобразить оживленную беседу:
– Привет!
– …
– Да-да, всё в порядке, уже подъезжаю.
– …
– У входа стоишь? Хорошо, сейчас буду, – мужчина наконец оторвал свой взгляд от нее и отвернулся к окну.
В этот момент водитель резко ударил по тормозам, автобус протестующе заскрипел и замер на ее остановке. Саша быстро поднялась, краем глаза следя, не поднимается ли человек с заднего сидения за ней. Дыхание запнулось, вроде не идет. Она выскочила из автобуса с бешено бьющимся сердцем, зашипев, двери закрылись за ее спиной. Пронесло. Водитель, пожилой загорелый мужчина с неуместной в такое раннее время счастливой улыбкой, помахал ей и шутливо приподнял невидимую шляпу в знак прощания. Автобус уехал.
Перед ней раскинулась пустая в это время стоянка торгового центра. Первые лучи солнца уже тянулись из-за горизонта, золотили стены бетонного куба здания, заставляли фонари расчертить длинные тени, стоянка походила на гигантскую доску для игры в крестики-нолики. На самых дальних рядах стояло пару автомобилей, грустно подмигивающих фарами, бликуя, отражая приветствие солнца. Тени были густыми и резко контрастировали с освещенными местами. Воздух был прозрачен, и все окружающее казалось каким-то слишком резким и четким для реальности.
Саша краем глаза заметила какое-то движение, в тени оставленной машины. Старенький фиолетовый жук сгорбился в самом углу огромной стоянки и отбрасывал такую темную тень, что колес не было видно. Там она и уловила странное шевеление. Девушка поставилу руку козырьком к глазам, чтобы просыпающееся солнце не слепило, и замерла приглядываясь.
“Спокойно, там ничего нет”, – утренний воздух был неподвижен. Тишина звенела в ушах. С усилием сглотнула, почувствовала боль в руке. Она опустила взгляд, пальцы судорожно сжимали ремень сумки.
“Иди, всё нормально”, – силой заставила она себя сделать шаг, еще один, направляясь к служебному входу. Машина оставалась позади и неизвестная угроза ширилась и устремлялась за ней вслед, заставляя ускорять шаг. К стеклянным дверям она добралась уже практически бегом, поймав удивленный взгляд сонного охранника:
– Доброе утро!
– Доброе! – быстрым шагом, едва кивнув, Саша направилась к раздевалке.
Здание торгового центра еще хранило ночную тишину, коридоры не наполнились спешащими служащими и рабочими, а залы неутомимыми вальяжными покупателями. Эстетика строительства совмещала очень тщательно продуманный и весьма противоречивый дизайн, подсобные помещения с их бесконечными узкими коридорами и поворотами и торговые пространства – уютно расположенные по передней части сооружения.
Коридоры и подсобные помещения были строго функциональны и подчинялись требованиям пожарной безопасности. Безликие стены, только необходимые удобства – туалет, душ, раздевалки с рядами одинаковых металлических шкафчиков, всё было сделано, чтобы никакая деталь не отвлекала от выполнения прямых функций. Уникальная, продуманная конструкция здания обеспечивала экономию времени и человеческих сил, а постоянный
контроль за производством и работой каждой системы давал возможность всегда поддерживать все в идеальном состоянии.И залы для посетителей. Тут всё настраивало на неспешный и неторопливый лад – бутик, со стеклянными стенами, манекены с застывшими улыбками на лицах демонстрируют жемчужины последних коллекций. Дальше удобные скамейки вокруг фонтана, окруженного кадками с искусственными зарослями, никогда не терявших своей зелени, какой бы сезон не был за окном. Утомился покупками – а тут кафе, милое и уютное, где можно выпить чашечку ароматного кофе и закусить булочкой бриошь с камамбером. Архитекторы сделали все возможное, чтобы никакая неудобная мелочь не отвлекала клиентов от их прямого назначения – вносить свою лепту в материальное течение капиталистического круговорота и закрывать свои навязанные маркетологами потребности.
Огромные смотровые окна открывали вид на перспективу города и добавляли воздушности атмосфере внутри. Центр не стремился завоевать покупателей, а лишь увлечь и заинтересовать их. Это резко контрастировало с узкими коридорами, назначение которых было в том, чтобы работник, входя в узкий дверной проем, концентрировался на поставленной цели. Здание задавало ритм своим сотрудникам.
Саша толкнула дверь, вошла и направилась к своему шкафчику. Тут послышался какой-то шорох из соседнего ряда. Девушка вздрогнула, замерла, волоски на руках встали дыбом. Она прислушалась, тихо. Кто-то дышит? Или это просто ветер в перекрытиях потолка? Постояла еще минуту, шум не повторялся. Она осторожно открыла шкафчик и вытащила блузку, юбку и фирменный фартук. Переоделась в форму, обула удобные неприметные мокасины, сложила аккуратно одежду и захлопнула дверцу. Опять послышался странный шум. Она опять замерла. Теперь уже ближе. Шаги? Собственное прерывистое дыхание мешало расслышать.
“Успокойся!”, – она постаралась взять себя в руки. Закрыла глаза, вдох-выыыыдох, вдох-выыыдох. В зале было тихо. Открылась дверь, пропуская громогласную начальницу:
– Прохлаждаемся? – она явно была не в настроении.
– Нет-нет, я уже иду, – Саша поправила бейдж и выскочила в коридор. Пошла быстрее, даже побежала.
– Девушка, куда-то торопитесь? – Андрей Михалыч подпирал стену за углом.
“Только не ты!”, – Саша закатила глаза.
Начальник мясного цеха славился своим гадким языком, на который жаловались все сотрудницы, и молодые, и в возрасте. Обвисшие щеки с сеткой лопнувших капилляров, глазки, прятавшиеся в складках и постоянно бегающие. От него пахло потом и какой-то кислятиной. Приставания ограничивались гадкими намеками на сексуальный контакт или комплиментами, граничившими с оскорблениями, но всегда производились исключительно наедине и не доходили до физического контакта, поэтому пока ему удавалось отделываться лишь выговорами.
– Здрасте, – Саша постаралась проскользнуть мимо него.
– Далеко собралась, поросеночек? – она прямо чувствовала, как его оценивающий взгляд оставляет грязные жирные следы на ее теле.
– Сейчас смена начинается.
– Ну пара минуток-то на поболтать найдется?
– Я опаздываю.
– Ну я ж недолго. Зашел-вышел, – мужик гнусно осклабился, открывая прокуренные зубы.
– Мне надо идти, – Саша пригнулась, чтобы протиснуться под рукой, закрывающей проход и шмыгнула к лифту. Несколько раз нажала на кнопку вызова, умоляя, чтобы лифт был не на самом верху.
– Да не торопись ты так, – послышался голос позади.
“Ну давай же!”, – словно в ответ на ее мольбы лифт распахнулся, она заскочила в железную коробку, судорожно нажала цифру нужного этажа, двери с грохотом закрылись. “Вырвалась!” – Саша выдохнула и облокотилась на холодную стену, успокаивая дыхание. Лифт скрипел и трясся, преодолевая этаж за этажом. Освещение моргало, пахло электричеством. Наконец, кабина остановилась, подпрыгнула слегка, двери разъехались. Впереди была рабочая смена.