Полевой госпиталь. Записки военного хирурга

Отламываю кончики у ампул одну за другой, набираю через иголку в шприц. Семь с половиной кубиков. Нет, не умру. «Обрадовался, жалкий трус!».

Укол. Ввел под кожу, желвак растер. Теперь скорее бежать домой, пока морфий не успел подействовать. Свалюсь дорогой… А так, дома – спит, мол, устал.

Вот наш дом. Хозяйка открыла, удивилась:

– Что-нибудь случилось, Николай Михайлович?

– Нет, ничего.

Действительно, ничего. Ничего пока не чувствую. Даже спать не хочется. Та же картина крутится перед глазами.

Снимаю валенки и ложусь, не раздеваясь.

Закрываю глаза. Снова крутится этот фильм. Ага, начинает мешаться… Уснуть, просто уснуть, не надо снов. Хватит мне всего этого, хватит!

А может, он не умер? Приснилось все?

Нет. Все правда. Умер. Спать, все равно спать. Куда-то проваливаюсь.

Просыпаюсь – уже темные окна. В соседней комнате горит слабый свет. На кровати кто-то сидит.

Кто это?

– Это я, успокойся, я, Бочаров.

– А мне показалось… Простите.

– Молод ты, Никола, горяч. Это хорошо. Нет, не рассказывай, не говори. Все уже рассказали. Не знаю, отчего умер. Только одно – бывает поразительная непереносимость новокаина. И смерти такие вот, ужасные, бывают у каждого хирурга. Ты должен быть готов к этому. И еще будет, не спастись.

Конец ознакомительного фрагмента.