Полезные советы воину

– Соскучилась? – хрипло спросил я, зарывшись пальцами в шелковые волосы.

– Очень, – выдохнула девчонка, преданно глядя на меня своими небесно-голубыми глазами. На Наде была моя рубашка, слишком большая, но делающая её такой трогательно-беззащитной.

В этом моменте поймал себя на мысли, как легко она вписалась в мою жизнь, где нет даже часа на передышку и свободу от дел. Как уместилась в моей реальности, будто недостающая грань. А ведь я и мысли не допускал, что судьба позволит мне познать что-то подобное. Особенно после того, как горький опыт уничтожил способность доверять.

После легкого ужина – запеченные морепродукты и бокал вина, оставивший легкий шлейф терпкости на языке, – мы с Надей переместились в ванную. Там время словно растянулось, обволакивая нас теплом и паром. Никакого секса – только наслаждение друг другом, мягкий свет софитов, отражающийся в кафеле, и журчание воды.

Я лежал на спине, расслабленно раскинув руки на бортики джакузи, и задумчиво наблюдал за мышонком. Она, сидя на коленях между моих ног, с детским восторгом намыливала мою грудь, превращая пену в пушистые облака. Ее пальцы скользили по коже, оставляя за собой узоры – то сердечко, то спираль. Затем Надя принялась лепить себе купальник из пены, хихикая, когда "лиф" сползал вниз.

– Почему у тебя так много волос? – вдруг спросила, прищурившись, будто всерьез задумалась. – Это что, признак взрослого мужчины или просто лень брить?

Я усмехнулся, качнув головой. Девчонка… Ее ребячество не раздражало – напротив, оно зажигало во мне какую-то искру, задор. Она продолжала дурачиться, а я терпеливо сносил ее выходки, пока Надя не решила слепить мне бороду Деда Мороза. Рывок и она плюхнулась на мою грудь с коротким вскриком. Хлопнув ладонью по упругой ягодице, я впился в нежные губы, чувствуя, как смех вибрирует в горле мышонка.

– Отшлепаю тебя, как девчонку! – прорычал, ощущая, как тепло женского дыхания смешивается с моим.

Надя откинула голову назад, ее звонкий смех эхом отразился от стен. Негодяйка.

– Это не сработает! – заявила она с вызовом, вытирая пену с моего лица.

– Уверена? – предупреждающе спросил.

– Мама уже пыталась. – Мышонок пожала плечами, и ее голос стал чуть тише, будто она вспоминала что-то далекое. – Но ничего не вышло... В итоге в узде меня держала только старшая сестра, причем одним взглядом.

Я задумчиво провел пальцем по ее влажной щеке.

– Значит, и я найду способ воспитания. – В моем тоне сквозила мягкая угроза, но глаза, скорее всего, выдавали тепло.

Надя улеглась на мне, прижавшись грудью, и принялась с задумчивой улыбкой перебирать пальцами толстую цепь на моей шее. Крестик слегка покачивался, отбрасывая блики на ее лицо. Я заметил, что взгляд голубых глаз стал рассеянным, будто она ушла в свои мысли.

– О чем задумалась?

Девчонка повела плечом, промолчала.

– Говори, – настоял я, чуть сжав ее талию.

Она посмотрела на меня с тенью неуверенности.

– Просто вдруг стало интересно… есть ли у тебя дети? Ты все-таки уже зрелый мужчина.

Вопрос оказался, как холодный ветер в лицо. И Надя, видимо, приняла мою паузу за неловкость, поэтому торопливо добавила:

– Мы никогда не затрагивали эту тему, но мне очень хочется узнать тебя лучше, Рома. Тем более сейчас… когда между нами появилась определенность.

Ее голос дрожал от искренности. Я заправил мокрую прядку за ухо, чувствуя, как бархатная кожа мышонка теплеет под моими пальцами.

– Это нормальное желание. И я готов к нему, – начал спокойно. – У меня есть сын.

Голубые глаза широко распахнулись, в них вспыхнул неподдельный интерес.

– И хотя я не родной отец Адриану, считаю его самым близким во всех смыслах.

– Я не знала, – тихо выдохнула Надя.

– Откуда тебе было знать? – резонно заметил я.

– Ну… в офисе все равно ходят сплетни, понимаешь, – она нервно улыбнулась. – Мне было лишь известно, что ты женатый человек. Поэтому, когда у нас все началось, я очень удивилась твоему ответу о жене. Но не посмела думать, что такой человек станет вводить в заблуждение.

– Официально, я уже больше года в разводе. Фактически же брак дал трещину гораздо раньше, так что мне не было смысла что-то утаивать, – сказал открыто.

Надя буквально ловила каждое мое слово, чуть приоткрыв рот. Ее любопытство боролось с осторожностью спугнуть момент, ведь я впервые приоткрывал эту часть своей жизни.

– Сколько лет вы были женаты? – спросила тактичным тоном.

– Много. Но это уже не имеет значения.

Девчонка опустила взгляд. Очевидно, для нее это как раз имело больше значение, хоть она и пыталась не показывать. Некоторое время помолчав, будто взвешивая что-то, Надя решила сместить направление диалога.

– Сколько лет твоему сыну?

– Девятнадцать, – ответил я, наблюдая, как меняются эмоции н ее лице.

– И он один у тебя? То есть…

– Да. У меня нет родных детей, – опередил догадки мышонка.

Она замялась, подбирая слова.

– Ты не хотел?.. Или у вас не получалось?

Я втянул носом воздух, подняв взгляд к потолку, где пар рисовал размытые узоры.

– Я – хотел. Когда-то очень хотел. Но не сложилось.

Надя понятливо кивнула и легла щекой мне на грудь. Больше вопросов не последовало. Но я уважительно отнесся к этому молчанию – ей нужно было время, чтобы переварить услышанное.

Вечер незаметно перетек в ночь. После ванны я утянул мышонка в спальню, где допоздна выбивал из нее сладкие стоны. Простыни сбились в ком, тело покрылось потом – я мучил Надю с каким-то яростным упорством, будто хотел выжечь то, что могло беспокойством засесть в ее маленькой головке.

Мое прошлое, каким бы тяжелым оно ни было, действительно не имело значения. Я ставил в приоритет настоящее. А в моем настоящем был место только для одной женщины.

После долгой близости Надя уснула почти мгновенно, свернувшись на моей груди. Ее ресницы дрожали во сне, рука безвольно лежала на моем плече. А вот я не мог сомкнуть глаз. Мысли о сыне заныли под ребрами, острые, как осколки. Я созванивался с Адрианом несколько раз, но он то был на сборах альпинистов, то в суете студенческой жизни, и мы как-то не дошли до важного разговора о его неуемной матери. Однако я хорошо понимал: этот гештальт нужно закрыть. Убедиться, что Ольга не навредила нашему сыну – ни словом, ни делом.

В какой-то момент я поднял голову, бережно переложил Надю на подушку и бесшумно поднялся с кровати. Натянув штаны, схватил телефон и вышел в гостиную. За панорамными окнами мерцали огни ночного города, холодные и далекие. В Мюнхене было еще не слишком поздно, но я переживал, что Адриан не ответит. Напрасно

– В последнее время у меня появилось чувство, что ты обанкротился, – бросил он вместо приветствия, и я услышал ухмылку в его голосе.

– Да что ты. С чего вдруг? – отозвался, усмехнувшись в ответ.