Полигон-3. Страж Предела

– Не знаешь, что это такое?

– В первый раз слышу.

– Хм… Может, это и к лучшему?

– Нет, не к лучшему! – я начал выходить из себя. – Либо ты рассказываешь, куда меня тащишь, либо идешь туда сама! – меня всерьез взбесили все эти многозначительные недомолвки. Безусловно, я был благодарен девушке, и тон можно было подобрать и попроще, но чересчур уж надоело мне чувствовать себя овцой, которую ведут на заклание.

Скайлер остановилась так резко, что я едва не врезался в нее. Повернувшись, девушка пристально посмотрела мне в глаза. Ее лицо вдруг оказалось так близко, что я ощутил на коже горячее дыхание. Дуэль взглядов продолжалась несколько секунд, затем рыжая отстранилась, и процедила:

– И что же ты будешь делать, если я пойду туда сама?

– Разберусь как-нибудь, – запальчиво ответил я.

– Понимаю… – протянула Скайлер. Отступив на шаг, девушка вздохнула и проговорила:

– Идем дальше. По дороге расскажу.

Мы продолжили путь, причем сейчас Скайлер шла даже быстрее, чем до этого. Пройдя несколько десятков метров, она, все же, заговорила.

– Мозгокрутки – последствия использования ксеносами биологического оружия. Такие себе мертвые зоны. Насколько я поняла из того, что мне рассказывали, это как заградительные полосы, пришельцы обустраивали их, отступая вглубь территории. В Инферно есть огромные участки, зараженные чем-то вроде микроорганизмов. И выжить на них практически невозможно. Там… Ты когда-нибудь сталкивался с дементорами?

Вопрос прозвучал достаточно неожиданно, и я немного затормозил с ответом.

– Сталкивался… К сожалению.

– Тогда ты поймешь, о чем я говорю. Это очень похоже. Только если дементоры излучают на какой-то пси-частоте, которая вызывает чувство панического страха, то мозгокрутки… Все-таки это сложно объяснить. В общем, мало кто выбирается оттуда живым. Эта дрянь просто выворачивает наизнанку, в итоге люди тупо накладывают на себя руки.

– В смысле? – я даже с шага сбился, настолько неожиданным оказалось окончание.

– В прямом. Ствол под челюсть – и привет. Или виском на камень. Или горлом на нож. Люди такие выдумщики, – девушка фыркнула.

– Я рад, что тебя это веселит, – хмуро проговорил я. – Вот только теперь мне совсем непонятно, зачем ты меня туда ведешь.

– А у нас нет выхода, – Скайлер пожала плечами. – Мы в этой местности от грамотной погони не спрячемся, не оторвемся. Негде. А в мозгокрутку они за нами не пойдут.

– Ну и какой толк нам с этого? – кажется, блуждание в одиночку по Инферно и общение с морфом девушке на пользу не пошло. Она же сумасшедшая! – Ты же сама сказала, что живым оттуда никто не выходит. Ты думаешь, мне станет легче от того, что мозги себе вышибу я сам, а не кто-то из головорезов Слая?

– Я не сказала «никто», – Скайлер сделала акцент на последнем слове. – Я сказала «мало кто». Ощущаешь разницу?

– Разве что диалектическую.

– Не выходят из мозгокруток те, кто суются туда наобум, без понимания происходящего на этих участках и без хорошего проводника. У остальных – шансы есть. И гораздо выше, чем шансы на выживание в открытом бою с прокачанными бойцами, идущими по следу.

– Дай угадаю, – буркнул я. – Хороший проводник – это ты, да?

– Я много раз была в мозгокрутках. В самый первый – да, чуть не умерла. Но мне удалось выжить. Как раз благодаря тому, что я кое-что поняла. Почувствовала это место.

Дерьмо! Да она совсем поехавшая! Ну, понятно, почему она не хотела мне объяснять, что это за хрень такая!

– Я понимаю, как это звучит, – продолжила девушка. – Просто доверься мне. Других вариантов нет. Нам не оторваться. Мы сейчас идем между двумя огромными радиационными пятнами. Одно тянется на несколько километров, второе упирается в мозгокрутку. Здесь вообще все очень загажено, и, если б мы не ушли с маршрута, пришлось бы идти только вперед. Где нас рано или поздно догнали бы. Скорее рано, чем поздно, – уточнила Скайлер.

«Просто доверься мне». М-да. Интересно звучит. Особенно от человека, с которым я знаком, по факту, несколько часов. Замечательное предложение.

– Скайлер, – медленно проговорил я. – Скажи, а почему ты мне вообще помогаешь?

На этот раз я был готов к резкой остановке, и замер в паре шаге от Скайлер. Девушка повернулась, несколько секунд рассматривала меня, будто видя впервые, а потом спросила:

– Ты меня совсем не помнишь, да?

Я непонимающе уставился на нее.

– Понимаю… А так? – Скайлер подняла руки, собрала волосы и оттянула их назад, прикрыв ладонями. Я вгляделся в ее лицо, и вдруг замер.

– Черт… Да ладно. Ты…

– Угу, – кивнула она, и усмехнулась. – Теперь вспомнил?

– Теперь – да… – обалдело проговорил я. Черт, вот это встреча!

***

– Вставай, сука! – полный злобы выкрик сопровождается ударом и болезненным стоном. Я устало ищу взглядом источник звука. Новый удар задает направление: звук исходит из закутка за диспетчерской, в которой расположились остатки моего взвода и пары соседних, осиротевших. Бой за космодром Калибана окончен, беженцы – эвакуированы, ксеносов, благодаря подоспевшему флоту, удалось отбросить, высадка пятого и двенадцатого батальонов позволила, наконец, взять под контроль всю территорию космодрома, а мне – сложить с себя командирские полномочия. Теперь, хвала богам, я снова отвечаю только за свой изрядно поредевший взвод. И за то, что творится в его расположении, естественно.

Гудящие мышцы требуют сбросить броню, развалиться на спальнике и забить на все внешние раздражители, но я не могу себе этого позволить, пока рядом происходит что-то непонятное. С трудом удерживая стрелковый комплекс, потяжелевший за последние сутки килограммов на двадцать, я иду на звук.

Они внутри. Три бойца из пятого взвода, мне незнакомого, но изрядно повоевавшего под моим началом в эту бесконечную ночь. Одного из них я, кажется, даже узнаю. Джексон… Да, точно, Джексон. Двое остальных мне незнакомы. Как и четвертое действующее лицо.

Девушка. В грязной гражданской одежде, с очень коротко остриженными рыжими волосами. Одежда в грязи, на лице – свежие кровоподтеки. Она сидит, согнувшись, и держась руками за живот. В тот момент, когда я захожу в закуток, Джексон наносит ей новый удар. Тупой носок бронированного ботинка врезается девушке в низ живота, и она, сложившись вдвое, отлетает в сторону, бьется о стену и сжимается в позе эмбриона. Ее ноги подергиваются от непереносимой боли.

Я окидываю происходящее взглядом в доли секунды, еще немного времени уставший мозг анализирует увиденное. И, по мере анализа, кровь в жилах начинает кипеть от ярости.

– Бойцы, мать вашу! – рявкаю я. – Что за хрень здесь творится?

Один из троицы, услышав мой голос, рефлекторно вытягивается по струнке. Джексон и второй реагируют медленно и лениво. Увидев меня, Джексон нехорошо ухмыляется.

– Сучка повстанцев, садж, – лениво отвечает он. – Из пленных. Ломается, сэр.

В первую секунду я не понимаю, о чем он говорит. А когда до меня все же доходит, мне хочется верить, что я все-таки что-то понял неправильно.