Полигон

Вспышки багрового света только мешали и дезориентировали, коверкали и без того нечеткое изображение в окулярах прибора ночного видения. Включать фонарь Кащей не рискнул, о чем подал сигнал спутникам — пока неизвестно, не притаился ли кто-то в подземелье. Хотя ведь все равно услышат — как ни старайся ступать тихо, а звук шагов отдается эхом в замкнутом пространстве.

Кащей показал жестом: «всем остановиться» и замер, вжимаясь в стену — впереди был поворот и лестница вниз. Ничего. Тишина. Скрип отражателя. Ни единого звука чужого дыхания, даже если на несколько мгновений задержать свое. «Вот когда бы пригодились включенные КПК», — подумал Генка. — «Хотя нас тоже видели бы те, кого видели бы мы на своих экранчиках. КПК — не рация, его только на «прием», в режим односторонней видимости не установишь. Да, вот штука-то, однако… И интересно, откуда идут на КПК сигналы? Про намеренно ложные сообщения я уж вообще молчу, но ведь можно и ложное расположение противника на карте подсунуть…»

— Никого, — вдруг сказал шепотом Кащей. Значит, действительно, поблизости никого, раз он решил нарушить режим молчания. — Идем дальше. Осторожней, впереди лестница. Невысокая, но хватит, чтоб навернуться.

Под ногами гулко загудели железные ступени.

— Вот это да, — не сдержался, высунувшись из-за Генкиного плеча Завхоз.

Из-за угла высовывались чьи-то ноги. Та-ак, труп. А вон там — еще один. Упал навзничь на металлическую решетку, закрывающую кабельный тоннель в полу, рука свешивается вниз — туда, где одно звено решетки выворочено. И еще два тела за поворотом коридора. Не военные — одеты кто во что горазд. И стволы самые разнообразные вокруг валяются.

Кащей стянул перчатку, дотронулся до тел, попробовал согнуть руку покойника в локте:

— Холодные. И не просто холодные, а уже окоченели. Около суток тут лежат.

— Получается, кто-то тут прошел до нас? — Генкин вопрос был, по сути, риторическим.

— Получается, так. И мне это не нравится…

— Думаешь, он до сих пор внутри?

— Да кто ж его знает, — пожал плечами Кащей. — С одинаковой вероятностью мог или уйти внутрь и там засесть, или сделать свои дела и выбраться наружу. На то, чтоб пошарить в подземелье и уйти, времени у него было — вагон! И маленькая тележка. Но если он засел внутри…

А что — вполне возможно, подумал Ёж. Этот некто спустился внутрь и «дверь за собой запер». То есть не дверь, конечно. Поперек лаза в подземелье были протянуты три «растяжки». Причем ставили их, как говорится, с толком, с чувством и с расстановкой — сигнальные проволоки были закрашены в черный цвет краской из баллончика. Специально, чтоб не бликовали в свете фонарика на фоне темного провала. Генка сам был не уверен на сто процентов, что смог бы их заметить — ловушки обнаружил Кащей. Причем он просто постоял пару минут возле лаза, ни до чего не дотрагиваясь и даже не заглядывая внутрь, а потом сказал: «Ребята, ищите нити от «растяжек». Только осторожно. Здесь точно что-то есть…» Если бы таинственный предшественник уже побывал в подземелье и ушел, то спрашивается — зачем ему было бы «запирать за собой дверь» снаружи? Если у него там тайник, то куда логичнее было бы расставить ловушки непосредственно возле тайника. Этой мыслью Генка и поделился со спутниками.

— А может, он сам из вояк, или на вояк работает, — предположил Кащей. — Они ведь то и дело нашему брату пакости устраивают, где только могут. Вот и он когда вылез — то и заминировал все обратно, как было.

— Что вы все «он» да «он», — вдруг встрял Завхоз. — Думаете, тут один человек прошел и пятерых завалил?

— Пятерых?!

— Да вон еще один труп валяется, — Юрка указывал рукой в темноту.

— Он точно был один, — уверенно сказал Генка. — Это же видно!

— Откуда?!

— Завхоз, я мог бы тебе, как в фильме про полицию Майами, всю картину боя восстановить. Показать, где он стоял, как он передвигался и даже в какой последовательности уложил тех сталкеров, но… Некогда нам сейчас. Поэтому просто поверь на слово. Кащей, ну что, ведешь нас дальше?

— Ну, пошли, раз ты так решил, — равнодушно качнул головой Паша.

«Вот как, значит», — с некоторым удивлением отметил про себя Генка. — «Я-то думал, что проводник должен решать — идем ли мы дальше, а оказывается, он переложил решение на меня? И ответственность, само собой, тоже?»

Хотя особого выбора не было. Сроки не то чтобы поджимали — они горели. С прошлого вечера Фокс напомнил о заказе еще дважды. Если вылезти и уйти сейчас — то выпадают еще почти сутки; и кто его знает, загадочного господина Фокса — а не откажется ли он вообще оплачивать Генкину работу, если сроки будут безнадежно сорваны?

— Пошли, — решительно сказал Генка.

— Интересно, а кто были те сталкеры? — Завхоз кивнул на оставшиеся позади тела. — Я хотел глянуть их КПК, но тот тип все разбил…

Кащей шикнул на него: мол, все, отставить разговоры. Относительно безопасная территория осталась позади, теперь надо молчать и прислушиваться.

Под ногами загудели железные ступени винтовой лестницы без перил. Завхоз чуть было не навернулся с нее и шепотом выругался у Генки над ухом; в ответ Генка молча двинул его локтем. Это только Завхозу казалось, что он ругается тихо — а для ушей всех присутствующих брань грянула о стенки железобетонного колодца, как выстрел.

В скругленном коридоре вдоль левой по ходу движения стены пузырилась и булькала ярко-зеленая субстанция. «Ведьмин студень», — догадался Генка, вспомнив читанное и слышанное о здешних аномалиях. Едкие лужи обходили осторожно, по стеночке. Коридор изгибался полукругом, и когда дверной проем показался из-за поворота, Кащей снова остановился и поднял руку в предупреждающем жесте. Постоял так с полминуты, напряженно прислушиваясь. Потом шепнул: «Все спокойно», и опять пошел вперед. Генке показалось — шепнул Паша это даже как-то разочарованно… С чего бы вдруг? Чему тут можно огорчаться, если впереди все спокойно?

В коридоре, где вдоль правой стены тянулись толстые трубы и решетчатая галерея высотой примерно в метр, на кафельном полу растянулось еще одно тело. Длинное, массивное. Заметно длиннее и крупнее человеческого. «Кровосос», — догадался Генка. Этих монстров он на фото видел предостаточно. «Однако этот некто и нам услугу оказал, как ни крути», — подумал Генка. — «Если бы эта тварь сейчас бросилась на нас… Надо будет вернуться сюда и заснять. Потом, когда проверим коридоры. Сейчас не время… Тем более, Паша опять чего-то сигналит.»

Кащей остановился, прислушался и вдруг стремительно вскинул ладонь. Потом указал пальцем на проход в соседний коридор и добавил одними губами:

— Там голоса.

К тому времени они уже миновали коридор с трубами и галереей, и вышли в соседний, изгибавшийся полумесяцем. В нем чернели два прохода вглубь — один остался позади, другой был в десятке метров впереди. И вот на него-то и указывал Кащей.

Завхоз вопросительно мотнул головой в сторону выхода: мол, может, валим обратно?

«Нет», — так же беззвучно возразил Генка.

В самом деле, бессмысленно. Где гарантия, что, даже если они будут уходить как можно тише, то люди в том коридоре не услышат их и не пойдут следом? Поворачиваться спиной к угрозе — рискованно. Лучше уж попытаться застать говоривших врасплох. А они, похоже, увлеклись. Так громко выясняют отношения, что через стенку слышно. Причем один кричит — и не так, как кричат в перебранке на оппонента, а униженно и просяще. Потом крик где-то на минуту превратился в сдавленное мычание. Потом голос снова залепетал, словно пытался убедить противника в чем-то…