Полигон

Но, с другой стороны, геологи ищут так нужную стране нефть. И он может помочь им выполнить задачу и наверстать упущенное время, если вместо трудоемких и продолжительных геофизических исследований с прочесыванием всего района попробует применить этот способ. Не зачтут ему это бурение как контрольное? И в методические указания не войдут составной частью его новации? Ну и что? Мир от этого не рухнет.

Так-то оно так... Только как тогда быть с решением коллегии? Она ведь, как сказал Трегубов, считает, что его методика может быть положена в основу разрабатываемого документа. Вот это "может"... Что в нем зашифровано? Если его истолковывать, как установку, тогда его затея с этим ноу-хау может быть расценена, как нарушение плана по контрольным бурениям, и на него всей тяжестью ложится вина в срыве правительственного задания. Ну а если оно означает, что возможна альтернативная редакция методических указаний? Что тогда?.. Ведь сказал же Трегубов, что надо разрабатывать запасной вариант. Геологи-практики с большим опытом составляют очень сильное лобби в рабочей группе. А они считают, что действующий документ испытан годами. Достаточно подправить его с учетом последних достижений геологической науки, и он вполне будет удовлетворять требованиям. В свое время в его создании участвовали очень грамотные люди, академики. И хоть написан он давно, но ведь работали же до сих пор по нему геологи - и ничего. С каждым годом добыча нефти только росла.

...Чем дольше он тасовал в мыслях варианты возможных решений, взвешивал все "за" и "против", тем больше склонялся к мысли: он может и должен помочь геологам. В конце концов нефть важней его амбиций, важней его репутации.

37

Утром они с начальником экспедиции сели в его газик и два дня колесили по району. Делали геологическую съемку, помечали на карте точки для сейсморазведки, брали на заметку подходящие для установки вышки участки. За ними следом шли сейсморазведчики, прощупывали недра своим мощным вибратором.

Уже первые прикидочные расчеты позволили наметить наиболее удобный для установки вышки участок, и начальник экспедиции дал команду на перемещение туда бурового оборудования. А Виктор с аспирантом удалились в вагончик и сутками сидели за своими расчетами. Расшифровывали показания самописцев, составляли подробную карту подземного рельефа, вычисляли зенитные углы для различных участков траектории скважины, чертили. К исходу пятого с начала полевой работы дня технологический регламент бурения был готов. Подготовительный этап строительства скважины был завершен.

До окончания монтажа бурового оборудования оставалось недели полторы, и Виктор решил использовать это время, чтобы съездить в Москву. Надо было доложить обстановку Трегубову, поработать над текстом Методических указаний. Но сначала надо будет поговорить с Симбирцевым. Рассказать ему о ситуации, объяснить, почему не мог поступить иначе. Может быть, он подскажет, как можно поправить положение.

Он передал все дела аспиранту, снабдил его подробными инструкциями и первым же вертолетом отбыл с буровой в районный центр, а оттуда - поездом в Усть-Каменогорск.

В Усть-Каменогорске он первым делом отправился на переговорный пункт. Симбирцев оказался на месте. Виктор объяснил ему, откуда и по какому поводу звонит. Выслушав его рассказ, проректор посоветовал по приезде в Москву к Трегубову с визитом не спешить. Сначала он хотел сам переговорить с ним.

– Геннадий Степанович разбил группу на две подгруппы, - сказал он. - Одна будет готовить вариант методических указаний на основе вашей методики, другая будет ретушировать действующий документ. Обстановка в рабочей группе сейчас такова, что вторая подгруппа только и ждет от вас первого сбоя, чтобы возобновить атаку на вашу методику. Я попробую уладить с Геннадием Степановичем вопрос в рабочем порядке. Но прежде нужно подобрать подходящий участок, на котором можно будет провести бурение, и договориться с Трегубовым, чтобы его засчитали, как контрольное.

Разговор с Симбирцевым не принес облегчения. Более того, слова проректора об обстановке в рабочей группе подтолкнули Виктора к догадке, что выбор площадок и их очередности - все это неспроста, все это подстроено специально, чтобы сделать поставленную перед ним задачу невыполнимой и завалить его методику, поставить под удар его репутацию как ученого.

Но какова тогда здесь роль Трегубова? Он что - не видел всего этого, или видел, но ничего не мог сделать? А, может быть, не хотел сделать? А если не хотел, тогда зачем все эти его реверансы в адрес методики Виктора?

В Москву он прибыл первого мая. Город встретил его празднично убранными улицами и площадями, фейерверками зеленых брызг дружно распустившихся деревьев. Только что закончилась демонстрация. Нарядно одетые люди, жизнерадостный смех, задорная веселая музыка, доносящаяся из всех репродукторов, - все это создавало атмосферу всеобщего душевного подъема и невольно предавалось ему. После нескольких месяцев напряженной работы в суровых условиях, вдали от цивилизации он сейчас жадно, полной грудью впитывал воздух праздника, воздух весны, воздух большого города, города-героя, города-труженика. Впереди было целых два праздничных дня, можно было расслабиться, отдохнуть, побыть с семьей.

Они с Антошкой старались наверстать упущенное: сходили в театр Образцова, на ВДНХ покатались верхом на лошадях. Как-то поехали в Измайловский парк. Там были праздничные гуляния. Массовики устраивали всякие веселые игры, шуточные соревнования. Когда затеяли перетягивание каната, Антошка загорелся, стал упрашивать Виктора, чтобы тот тоже принял участие, и когда команда Виктора победила, он весь светился от гордости: он был уверен, что именно благодаря его папе их команде удалось победить.

Но вот закончились праздники, наступили будни, и вместе с ними на Виктора с новой силой навалились тревожные мысли: как отреагирует Трегубов на предложения Симбирцева, какая судьба ждет его методику - плод его кропотливого многолетнего труда, пытливых наблюдений, долгих сидений над расчетами, мучительных размышлений? С беспокойством ожидал он звонка от проректора, и когда тот позвонил и попросил зайти, Виктор весь напрягся в ожидании недобрых вестей.

Начал Симбирцев с невеселой ноты, сказал, что ему пришлось выслушать несколько нелицеприятных выражений в адрес Виктора, да и в свой адрес - тоже. Но, спустив немного пар, проректор несколько смягчился и продолжал разговор уже в спокойном, деловом тоне. Сказал, что он, как мог, сдемпфировал удар, отвел угрозу от Виктора, объяснил его действия высокими мотивами, а именно, что тот жертвовал своей репутацией и вообще карьерой ученого ради спасения крупной, но труднодоступной залежи. А когда проректор сообщил, что ему удалось решить с Трегубовым вопрос по дополнительному контрольному бурению положительно, внутри у Виктора будто разжалась пружина, которая держала его в напряжении все последние дни.

С Трегубовым встреча прошла спокойно. Виктор доложил обстановку на буровых. Обсудили состояние вопроса с написанием Методических указаний, наметили график работы над документом.

Закончив дела в Москве, Виктор отправился на новый участок в Туркмению. Вскоре к нему присоединились члены его бригады с северного месторождения, где к этому времени геологи уже вышли на хорошую нефть.

Туркменское месторождение по геофизическим характеристикам оказалось несложным, и как только Виктору удалось рассчитать точку установки буровой и технологическую схему, он, не дожидаясь начала бурения, передал все дела своим помощникам и вернулся в Москву.

Пока ехал, в министерство пришла телеграмма: на казахстанской скважине пошла нефть. А через три недели зафонтанировала и туркменская скважина.

По прибытии в Москву он засучив рукава принялся за работу над Методическими указаниями. У конкурирующей подгруппы к этому времени документ уже был почти готов, и ему надо было наверстывать упущенное. В начале августа был готов и вариант его подгруппы, и оба документа были представлены на рассмотрение в коллегию. Решением коллегии на утверждение в Межведомственную комиссию были представлены Методические указания, разработанные его подгруппой. Так завершился непростой, но богатый значимыми событиями период в его жизни. Он был заполнен напряженной научной работой, работой в экспедициях, на студенческих стройках, в Межведомственной рабочей группе. Результатом его геофизических исследований стало составление геологической карты одного из сибирских регионов, который в перспективе виделся ему, как площадка для воплощения в жизнь его идеи; собранный в экспедициях материал позволил ему закончить работу над диссертацией и успешно защитить ее; руководимые им студенческие отряды построили большое количество промышленных и хозяйственных объектов; лаборатории, которую он возглавил после защиты диссертации, было поручено вести один из разделов институтской научной программы, а участие в разработке важного отраслевого документа способствовало утверждению его как авторитетного специалиста в области разведки недр; наконец его многолетний научный труд нашел практическое применение, материализовался в важный отраслевой документ, который, он надеялся, станет эффективным инструментом повышения качества разведки нефти и, в конечном счете, будет способствовать увеличению добычи этого важного для страны полезного ископаемого. Все это дало весомый привесок в копилку его авторитета.