Поликлиника. Повести и рассказы о любви

Честно говоря, я совершенно потерял чувство места и времени, – всё внимание сосредоточилось только на моем органе и в малом тазу. Внизу – и уже не только в органе, но и по всему низу живота, – нарастал пожар, который стал разогревать всего меня. Мне становилось всё жарче и жарче, пот лился рекой, с носа и подбородка капал ей на спину. От каждой упавшей на нее капли моего пота она вздрагивала, извивалась всё больше, насаживалась всё сильнее. На ее плечах и руках тоже выступили капельки пота, сильнее разлился вокруг нас запах парфюма, который я унюхал при ее появлении в кабинете.

Мои руки придавливали ее к кушетке. Временами я одной рукой добирался до ее груди, массировал сосок, но это было не очень удобно. Потому я взял ее руки и притянул их ей за спину, и стал просто тянуть на себя во время собственного поступательного движения тазом.

Когда она залилась сильными подавленными стонами, – словно стала делать длинные глубокие вдохи-выдохи, – стала извиваться, вырываться, метаться подо мной, я просто отпустил собственный контроль над собой. Ее метания на кушетке подстегнули мои движения, и я стал двигаться со скоростью швейной машинки, от чего она стала биться подо мной еще сильнее, дышать еще чаще и еще глубже, двигать руками вообще не координировано, и даже бессмысленно сгибать-разгибать ноги у меня за спиной.

Когда у меня внизу живота взорвалась огненная бомба, партнерша тоже забилась подо мной еще сильнее. Мне казалось, что из меня в нее бил фонтан огненной жидкости, просто сжигая и меня, и ее. Мне хотелось кричать во весь голос, но в этих условиях это было просто невозможно. Я выпускал раскаленный воздух из горла громко, толстыми сиплыми струями, словно дракон, зажаривающий ей спину огненным дыханием. Фонтан, хлещущий из меня, долго не утихал, но потом постепенно иссяк. Сначала замедлились, а потом совсем прекратились наши движения. Она снова оттопырила свои ягодицы вверх, да так и застыла, словно небольшой бугорок, направленный мне навстречу и принявший в себя столько нашей активности и энергии.

Когда я поднял глаза к окну, то понял, что времени прошло не так уж и много. Солнце продолжало активно светить в окна дома напротив. То, что происходило у меня в кабинете, казалось длилось целую вечность, – но так ведь всегда кажется? Да? Особенно, когда вот так приятно происходит…

Я взял ее запястье и проверил ее пульс. Он постепенно прямо под моими пальцами успокаивался, и уже через минуту стал хорошего наполнения и напряжения, ритмичный, и даже чуть медленнее общепринятой нормы.

– Доктор, Ваша пациентка, будет жить? – услышал я довольный голос пациентки.

– Ну, если у нее есть с кем жить, то почему бы и нет? – ухмыльнулся я в ответ.

– А можно ей иногда приходить к Вам на лечебные процедуры? У Вас хорошо получаются нужные процедуры и Вы весьма понятливы к своим пациенткам. Из чего я делаю вывод, что Вы хороших врач.

К тому времени, как мы смогли произносить слова, огонь немного утих, я поднялся и задернул штору на окне. Подал ей руку и поднял с кушетки. Сам сел на кушетку и повернул ее к себе лицом. Просто стал пристально разглядывать в упор каждую точку, каждую складочку ее тела.

– Вы что-то ищете у своей пациентки? Осмотр продолжается?

– Ну должен же я принять решение, надо ли ей дополнительный курс процедур.

– Дайте мне лучше какую-то ткань. Хотя нет, в моей сумочке есть носовой платочек. Вот только где моя сумочка?

В моей памяти стало всплывать, как она положила сумочку на кушетку перед раздеванием для осмотра, как эта сумочка упала с кушетки, когда она переворачивалась спиной вверх. Я нагнулся и достал сумочку из под кушетки и протянул ей. Дамочка достала платочек, развернула его. Потом подошла к умывальнику, обмыла органы нашего соприкосновения и промокнула это место своим платочком.

– Жаль, что здесь нет душа.

– Да, согласен. В такую жару мне в кабинете душа очень не хватает. А что это у тебя на бедре? – я подошел поближе и провел указательным пальцем по коже на правом бедре сзади.

– А, это. Детская травма. Я маленькая была, когда за гвоздь зацепилась. Сама не вижу это место, в зеркало заглядываю туда редко. Вот и забываю.

– Ни черта себе гвоздик! – произнес я протяжно. Шрам на самом деле был большой и широкий. – Иди ка ты к свету, я его осмотрю.

Она вернулась к кушетке около окна. Повертел ее в разные стороны, наклонил. Потом подвел к тому столу, который был пуст и попросил наклониться и упереться о стол. Она повиновалась и сделала это весьма грациозно. Широко расставила ноги, низко наклонилась к столу, почти касаясь его конусами своих грудей, взялась руками за края стола с разных сторон, аппетитно выгнула спинку и замерла в такой позе. Если к этому добавить, что босоножки на высоком каблуке так не были сняты до сих пор, то тогда картина будет почти полной.

На задней и внутренней поверхности правого бедра, прямо по ягодичной складке, был большой и широкий шрам прямо над жизненно важными сосудами. Рана была явно рваная, возможно потом еще и загноилась. Если бы гвоздь проник глубже, то возникшее кровотечение остановить было бы не просто затруднительно, но не в условиях хирургического стационара практически невозможно. Я присел на корточки и внимательно рассмотрел шрам, Потом обратил внимание на то место, которое образуется между ног в точке их схождения. Там совсем недавно было так горячо, мокро и приятно. От всплывших внутри меня воспоминаний от пережитых совсем недавно ощущений что-то опять горячее стало нарастать в паху. Я отодвинулся в сторону, отвел взгляд, сделал шаг назад, но ощущения в паху стали усиливаться, орган стал постепенно принимать боевое положение. А когда я снова взглянул с некоторого расстояния в ее сторону сзади и немного сбоку, я уже понял, что опять «завелся».

Думал начать проводить новую подготовку, но увидел, как на губе между ног у нее стали выделяться капельки влаги. Видимо ее тоже «завела» поза, в которой она голая стоит передо мной до сих пор. К тому же она ранее раздвинула руками ягодицы, чтобы мне не только шрам, но и всё остальное было лучше видно.

Я не стал раздумывать. Не говоря ни слова направил свой уже готовый к бою орган в нужном направлении и вошел в нее быстро и глубоко. Партнерша словно облегченно и глубоко вздохнула. Я только теперь понял, что во время моего осмотра этого шрама она просто затаила дыхание. А теперь громко глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Почему затаила? Ну, не буду долго раздумывать…

Она выпрямиться не спешила, и я понял, что она не против пройти лечебную процедуру повторно. Не выходя из нее, я обнял ее и положил руки на ее конусы спереди. Соски опять затвердели, я поиграл ими пальцами. Потом взял ее за поясницу, приподнял, поставил на колени на край стола, пригнул к столу и снова вошел. Ощущения несколько отличались от прошлых, потому снова и сильно стал нарастать огонь внизу живота.

– Только не надо так долго. У меня еще от первого раза там всё горит, – сказала она тихо.