Политическая культура древней Японии

Династия Романовых, опосредованно связанная узами родства с предыдущей династией (это родство было сильным аргументом при выборах Михаила), была избрана Земским собором (никаких аналогов этому учреждению в Японии не существовало). Русские великие князья и цари обычно постригались в монахи непосредственно перед смертью, ибо принятие монашества автоматически означало их исключение из политической жизни (сами они многократно практиковали насильственное пострижение в монахи своих реальных или же мнимых оппонентов). Страх быть исключенным из политической жизни привел к тому, что Василий III был, видимо, пострижен уже после наступления физической смерти.

Поскольку институт отречений от престола в России сформирован не был (оба «отречения» Ивана Грозного носят откровенно шутовской характер), российские цари занимают престол до конца жизни, в связи с чем средняя продолжительность правления в России существенно выше, чем в Японии: с 1462 г., т. е. с правления Ивана III и до смерти Федора Алексеевича в 1682 г. на московском троне побывало 11 правителей, т. е. средняя продолжительность правления составляет 20 лет (далее при том, что правления «смутного времени» были сверхкороткими).

Брачные отношения. Важнейшей «минус-особенностью» брачных порядков в династии тэнно было полное отсутствие династических браков. Японские правители, в отличие от русских, никогда не искали себе невест за рубежом. Внутри страны они фактически также не обладали большими возможностями для выбора главной супруги, поскольку наиболее могущественный в данный исторический промежуток род обладал почти монопольным правом на поставку тех невест, которые становились главными женами государей (это не отменяло наличия младших жен) и, следовательно, очень часто — матерями будущих правителей. В конце VI — начале VII вв. это был род Сога, к середине IX в. в. эта роль была окончательно монополизирована родом Фудзивара (на протяжении ста семидесяти лет без перерыва матерями тэнно становились только дочери дома Фудзивара — начиная с Уда, 887–897, и до Горэйдзэй, 1045–1068).

В полном соответствии с обычаями того времени заключение брака не сопровождалось никакими пышными церемониями. Это считалось делом сугубо «семейным», исключающим участие государственных или церковных институтов.

Сын тэнно воспитывался, как правило, в доме матери, в котором старшим считался его дед или дядя по материнской линии. Это способствовало возникновению особо доверительных отношений между ними, создавало возможности для контроля над тэнно (особенно если он вступал на трон юным) со стороны его дяди или деда, выступавших в качестве старших в семье.

Брак киевских князей был полигамным. В московский период православная церковь санкционировала не более трех браков в течение жизни, но об официально признанной полигамии (одновременном сосуществовании нескольких жен) не могло быть и речи, и только дети, рожденные в церковных браках, имели статус наследников (поэтому дети Ивана IV, рожденные в четырех его последних браках, не имели формальных возможностей для занятия престола). Отсутствие потомков у сына Ивана Грозного — Федора — привело к пресечению ветви Калитичей и смуте — драматическим событиям, связанным с выбором новой династии.

Международная (европейская и евроазиатская) практика того времени в деле повышения степени легитимности монарха огромное значение придавала династическим бракам. В Киевской Руси династические браки великих князей были делом обыкновенным и великокняжеская династия была породнена с шведами, греками, англосаксонскими королями, с германскими императорами и с половецкими ханами. Международный характер московской власти подтверждался «династическим» браком между сестрой Василия II Анной и византийским царевичем Иоанном, в связи с чем Василий называл себя в послании 1451 г. Константину XI Палеологу «сватъ святого ти царства». Наиболее престижным в этом отношении считался брак Ивана III с Софьей Палеолог.

В более поздний период русской истории московского периода династических браков не наблюдается, хотя Иван IV, как известно, одно время вынашивал план женитьбы на английской принцессе, т. е., даже будучи неосуществленной, сама идея подобного брака была отнюдь не чужда тогдашнему сознанию. При этом династическим бракам царевен препятствовало непременное условие, чтобы иностранный жених принял православие, из-за чего сорвались браки дочери Годунова Ксении и датского принца Ханса, дочери Михаила Романова и датского принца Вальдемара.

Царская семья не имела постоянного брачного партнера. Более того: сама идея о том, что царицей непременно должна стать представительница знатной русской фамилии была в значительной степени чужда тогдашнему сознанию. Известно, что выбор будущей царицы мог осуществляться из огромного количества (до двух тысяч) собранных со всей страны кандидаток, причем в расчет принимались прежде всего красота и здоровье (такая система выбора невесты имеет византийские прецеденты; в России получила распространение с Василия III). Брак царя освящался церковью и заключался, как правило, сразу после венчания на царство.

Общие основания брачных отношений и престолонаследования были таковы, что они безусловно гарантировали династию тэнно от пресечения, в то время как в России таких гарантий быть не могло. Поэтому для японских хронистов рождение детей у тэнно обычно не является каким-то особенно выдающимся событием (хроника может вообще не фиксировать его), в то время как русский летописец может посвятить этому событию несколько страниц ^[663] .

663

⁴⁷ См., например, описание событий и обрядов, связанных с рождением у много лет бездетного Василия III сына (ПСРЛ, т. XIII, сс. 48–53), что воспринималось как чудо.

Ближайшее окружение и порядок принятия решений. Ближайшее окружение тэнно было крайне немногочисленно. Оно ограничивалось чиновниками 5-го ранга и выше (их число составляло около 100 человек). Только они имели право на занятие руководящих должностей в центральном аппарате управления. Практически все из них принадлежали к аристократическим родам, происходившим из района Кинай. Согласно генеалогическим спискам «Синсэн сёдзироку» (815 г.), аристократия Кинай была расписана по четырем категориям в зависимости от типа прародителя рода: потомки тэнно (т. е., в конечном счете, Аматэрасу), потомки небесных божеств, потомки детей и внуков небесных божеств, потомки земных божеств, потомки переселенцев из Китая и Кореи (выделение последних в отдельную категорию было призвано отсечь их от высших должностей в государственном аппарате). Таким образом, подавляющая часть знати (за исключением переселенцев) возводила свое происхождение к синтоистским божествам и апеллировала к мифу (иммигранты, которые не были в состоянии адаптироваться в кровно-родственную структуру японского общества, также пытались возвести свое происхождение к синтоистским божествам, но составление «Синсэн сёдзироку» поставило этим попыткам заслон). То есть проникновение новых родов (семей) в аристократический круг практически не допускалось.

Как склонны утверждать некоторые японские историки, ситуация несколько изменилась к X в. (наиболее ходовым примером является назначение сравнительно малознатного Сугавара-но Митидзанэ, 845–903, правым министром), однако следует помнить, что основными участниками борьбы за власть даже в XII в. (эта борьба закончилась установлением первого сёгуната) были роды Минамото и Тайра, родоначальниками которых являлись выписанные из императорского дома сыновья императора от низкоранговых жен.