Политические партии Англии. Исторические очерки

Обсуждаемый вопрос о приоритете религиозного или политического содержания общественных конфликтов легко разрешается, если обратиться к рассмотрению узловых моментов политики Карла II с первых шагов его правления. Насколько важной оказалась кодификация религиозных норм, свидетельствуют декларации, выпущенные королевской канцелярией и принятые парламентом. Наметившийся компромисс после 1660 г. между англиканством и умеренной частью пресвитерианской церкви, был нарушен уже в 1661 г. Актом о корпорациях. Этот документ убедительно демонстрирует глубину и масштаб религиозной проблемы. Согласно ему, ни одно лицо не может оставаться в должности мэра, олдермена, клерка общего Совета города, пока не принесет присяги верности королю и не откажется от присяги Ковенанту и Лиге, а также не примет таинства причащения по англиканскому образцу. Акт позволял сводить политические и личные счеты, служил эффективным орудием экономического принуждения [183] . На основании последующих актов, составивших т. и. Кодекс Кларендона, англиканство утверждалось в качестве государственной религии и составляло неразделимое целое с монархией, отсюда любое отклонение от его нормы могло оцениваться как бунт против государства.

183

The Victoria Country History of Somerset. V. 2. London. 1911. P. 53.

Полихромность картины, отражающей интересы, наблюдаемые внутри разных слоев английского общества, включая и политический класс, и низы, во многом была предопределена социально-экономическими итогами революции середины века. Еще парламент-конвент в 1660 г. подтвердил отмену рыцарского держания, положив в основу билля ордонанс Кромвеля от 1656 г., конституировав фактическое право частной собственности на землю, имеющую дворянский титул. Но это было только началом активной мобилизации земли, состоящей к тому времени в разных формах владения. Реальное возвращение поместий прежним хозяевам встречало многочисленные препятствия, новые владельцы секвестрированных земель лишались прав, если не прошли юридически оформленную процедуру купли-продажи, земли королевского домена начинают «распыляться и переходить в чужие руки», сохранение статуса копигольда с сопутствующим феодальным правом создавало сложное переплетение отношений внутри уцелевшего английского манора

Спорные моменты относительно владельческих прав на землю, несомненно, влияли на позицию членов палаты общин и в вопросе налогообложения. Предстоял выбор между акцизом и поземельным налогом. Как правило, за налог на землю выступали «разжиревшие во время мятежа», как их назвал один из ораторов [184] . Дальнейшие события показали, что проблема акциза оставалась злободневной для огромной массы населения и служила поводом для протеста. Таким образом, основы политических симпатий и антипатий объективно были заложены политикой восстановленной монархии с самого начала, но это отнюдь не означает, что центры притяжения для противостоящих группировок располагались точно в соответствии с их экономическими интересами. Скорее это указывает на необходимость рассматривать формирование первых партий как процесс, имеющий много измерений.

184

Cobbett S. Parliamentary History of England from the Norman Conquest to the year 1803.

L. 1810 V. IV. Col. 348. (далее – PH)

Очевидные разногласия еще не нарушали временный баланс сил, отразивший компромисс 1660 г. После отставки Кларендона новое коллегиальное министерство «Кабал», получившее название по начальным буквам фамилий пяти его министров (или из-за игры слова «cabal» – «интрига») само должно было символизировать относительное равновесие между англиканской и пресвитерианской ориентацией королевской администрации. Однако король уже обозначил свою позицию, заявив, что не собирается быть королем только постольку, поскольку компания «fellows» будет обсуждать его действия и требовать отчета от него и его министров [185] . В полном согласии с таким пониманием своей прерогативы Карл II определял и курс внешней политики, устремившись навстречу предложению Людовика XIV заключить тайный союз с Францией. Два положения данного договора имели значение для изменения хрупкого равновесия внутри страны и ущемления национальных интересов за ее пределами. Карл обещал «взять верх над парламентом», ввести католицизм, как только позволят обстоятельства, и выступить против Голландии. Французская сторона брала обязательства предоставить 2 миллиона ливров, что обеспечивало английскому королю его финансовую независимость от парламента; военную помощь в виде 6 тысяч солдат, в случае внутренних беспорядков; плюс ко всему – Генриетту, герцогиню Орлеанскую, имеющую «способности, равные ее красоте» [186] , известную в Англии как герцогиня Портсмутская. Подписанный в 1668 г. договор окончательно был оформлен спустя два года в Дувре, но его содержание хранилось в тайне от парламента еще восемь лет. Политическое вероломство заключалось в том, что незадолго до Дуврского договора Англия оформила мир с Голландией и стала участницей Тройственного союза протестантских государств: Англии, Голландии, Швеции. Отныне французская внешняя политика становится и английской. От имени английского короля договор подписали два министра кабинета – Клиффорд и Арлингтон, полностью разделявшие позицию короля, но Бэкингэм и Эшли не были посвящены в тайные переговоры. Больше того, их активная деятельность, направленная на поддержку протестантского союза, послужила прикрытием для смены курса Карлом II. Когда такие последствия стали очевидны, оба они оказались в рядах оппозиции.

185

Bishop Burnet's History of his own time. London. 1724. P. 2 (далее – Burnet s History).

186

The seventeenth century. Ed. By Millvard J. S. London. 1961. P. 125.

Реальное содержание «конституционного вопроса» складывалось из попыток последних Стартов сохранить, укрепить, даже приумножить королевскую прерогативу, и противостояния оппозиции в ее стремлении шаг за шагом видоизменить, адаптировать институт монархии. С самого начала парламент конкретно не ставил подобной цели, она материализовалась по мере разрешения спорных вопросов в пользу нового подхода к пониманию практики управления важнейших институтов. Это нашло выражение в усилении контроля парламента в области финансов (обсуждению подлежала не только сумма финансирования, но и детальный контроль за ее использованием), в более или менее удачных попытках оппозиции сократить функции королевской администрации, во вмешательстве в область королевской легислатуры, в открытых конфликтах с представителями старой судебной системы. Несмотря на то, что линия размежевания обозначилась к концу 60-х годов, состав групп все время менялся, и значение имело скорее не персональное выражение наметившегося политического раскола, но те интересы и идеи, которые его порождали и обслуживали. Модель конституционной монархии с разной степенью обновления могла устраивать представителей даже, казалось бы, противостоящих сторон, однако приоритетное значение начинают приобретать средства и пути достижения данной цели. Допустимость принципа сопротивления высшей власти и даже вооруженного сопротивления меняла характер представления о равновесии властей.

Территория политического размежевания расширялась по мере углубления понимания места королевской прерогативы в системе власти. Отсюда, естественно, вырастали притязания парламента на новые функции, что находило отражение в конкретной работе парламента, а через публицистику – обоснование в общественном мнении. Одновременно обе палаты пытались отстоять, как в случае с верхней палатой, или овладеть заново, что характерно для нижней палаты, частью механизма власти. Борьба между лордами и общинами чаще всего возникала по поводу финансовых проблем. За время правления Карла II в палатах прошло 24 диспута, вызванных отказом общин признавать права лордов в данной сфере во всем объеме [187] . Последние не могли не признавать за общинами права обложения налогами, но претендовали на финансовое законодательство, «когда они этого пожелают». Особенно показательны примеры вмешательства нижней палаты в дела, связанные с судебной прерогативой лордов [188] .

187

PH. Р. 150.

188

Ibid. Р. 350.

Заметный сдвиг в расстановке сил произошел в 1672 г., когда правительство снизило процент на займ для казны, долг которой уже составлял почти 1 млн. фунтов. Еще в начале года парламент согласился отпустить 800 тыс. фунтов на войну с Францией, но когда король объявил войну с Голландией, общины принудили короля заключить мир, проголосовав за половину суммы. На фоне этих событий Карл II делает еще один шаг навстречу растущему обострению отношений с парламентом и объявляет в 1672 г. Декларацию о веротерпимости.

Данный документ фактически отменял законы о наказаниях и преследовании диссентеров от англиканской церкви, другими словами, упразднял Кодекс Кларендона, принятый парламентом 7 лет назад. Но ситуация к этому времени уже изменилась, опасность католического «диссентерства» начинает заслонять злободневность гонений на протестантов, а новая Декларация открывала легальные возможности для католичества [189] . Перед лицом такой угрозы англикане предпочли союз с протестантскими диссентерами, бросив вызов королю, и отвергнув с перевесом в 52 голоса представленную Декларацию. Дебаты перешли в верхнюю палату, но и здесь мнение общин нашло поддержку [190] . Дебаты раздвинули границы конкретного документа до обсуждения прерогативы короля в ее соотношении с утвержденными законами нации. Общинами была предложена своего рода контрдекларация в виде Тест акта, в силу которого паписты лишались возможности занимать государственные должности.

189

English Historical Documents. London. 1958. V. VIII. P. 189 (далее – EHD).

190

Ibid. P. 202.

Сессия 1674 г. оказалась, по словам Дж. Бернета, «лучшей сессией» Долгого парламента [191] . Король вынужден был отказаться от своей Декларации и принять Тест акт. Непосредственным результатом стало лишение герцога Йорка, брата короля, который не скрывал прокатолической ориентации, как и ряда других лиц из окружения короля, всех государственных постов. Прежнее министерство Кабал распалось, а в парламенте начинают определяться по интересам две группировки, достаточно четкие, чтобы получить названия – «партия двора» и «партия страны». Отказ короля от Декларации означал, по сути, признание за оппозицией альтернативного права на вмешательство в дела королевского дома. Ближайшие по времени события показали, как династическая проблема может фокусировать содержание всех предыдущих конфликтов, которые предопределили кризис 1670-1680-х гг. и способствовали сосредоточению сил на разных полюсах.

191

Burnet's History. P. 102.

Несомненной победой оппозиции в 1675 г. можно считать и отставку первого министра Осборна, графа Дэнби, слывшего за противника католицизма, но тайно реализующего профранцузскую политику короля. В его противостоянии парламенту особое место принадлежит представленному им Биллю о непротивлении власти короля. Этот билль, которому суждено было стать идейной платформой для партии тори, вызвал столь резкие нападки в палате лордов и особенно общин, что Дэнби оказался под угрозой привлечения к суду. До 1677 г. Карл II предпочел обходиться без парламента, и оппозиция искала другие легальные площадки для своей деятельности в виде клубов, встреч в кофейнях, публицистики. Памфлетная литература этих лет находилась под контролем строжайшей цензуры, тем не менее, ее тиражи были внушительны, и она, несомненно, оказывала воздействие на общественное мнение.

Когда 15 февраля 1677 г. открылся парламент, вокруг Вестминстера бушевала толпа из предместья Лондона. В то время как «партия страны» притягивала все больше представителей самых разных слоев, «партия двора» уповала на инерцию своего влияния в парламенте и подкуп его членов с помощью французских денег. Неясные слухи о закулисных переговорах короля и тайных интригах папистов побудили еще недавно советника короля Энтони Эшли, получившего титул графа Шефсбери и занимавшего пост в министерстве Кабал, выступить с адресом о роспуске данного парламента и назначении новых выборов. В его формулировках королевские юристы нашли подстрекательство к беспорядкам [192] , за что ему грозило судебное разбирательство, однако умело выстроенная защита способствовала его оправданию и он окунулся в политику с удвоенной энергией. Центром сосредоточения интеллектуальной элиты оппозиции стал «Клуб зеленой ленты». Среди его вдохновителей и организаторов лидирующие позиции занимал все тот же Шефтсбери. Уже здесь проявился его талант трибуна, агитатора, политика нового поколения. Политическая ориентация членов клуба не отличалась однородностью и предполагала как сторонников конституционной монархии, так и «старых республиканцев» в лице Олжернона Сиднея, Ричарда Рембольда, Джона Уайльдмана. Вскоре их объединит последняя попытка осуществить свои идеалы при помощи заговора.

192

Turbervill A. The House of Lords under Charles II//English Historical Review. V. XLIV. 1929 P. 60.