Политические портреты. Л. Брежнев, Ю. Андропов

Пресс-конференция в Москве не остановила разбушевавшуюся во всем западном мире пропагандистскую кампанию против «империи зла», как назвал Советский Союз Президент США Р. Рейган. В сложившейся обстановке А. А. Громыко вынужден был отложить поездку в Нью-Йорк на очередную сессию ООН, так как США отказались дать ему гарантии безопасности.

Что касается Ю. В. Андропова, то в сентябре 1983 года он хранил полное молчание, сознательно предоставив слово военным. Только 21 сентября в нашей печати появилось письмо Андропова «группе социал-демократических депутатов бундестага ФРГ». В нем говорилось о проблеме гонки вооружений и особенно о предполагаемом размещении американских ракет средней дальности на территории ФРГ. О трагедии над Японским морем Андропов не упомянул ни словом. Однако в начале октябре ему все же пришлось сделать заявление и об инциденте с «Боингом-747», и о пропагандистской кампании США и Запада в целом. Андропов полностью оправдывал действия советских военных властей и предупреждал, что Советский Союз будет и впредь очень жестко реагировать на провокации западных разведывательных служб. Заявление это было даже более резким, чем все прежние заявления советских военных и гражданских руководителей. Западные наблюдатели комментировали, однако, не столько резкость выражений советского лидера, сколько тот факт, что он молчал о произошедшей трагедии больше месяца. Высказывались предположения об усилении роли военных в СССР или о разного рода противоречиях в Политбюро.

Близкие к Андропову люди говорили позднее, что он достаточно хорошо сознавал, что военные лидеры страны запутались в трактовке произошедшей трагедии и тем самым подставили генсека. Но по понятиям того времени он был не вправе ради укрепления собственного авторитета подставлять под удар военных. Такие случаи бывали и в истории США. Так, например, американские военные власти просто обманули в 1960 году Президента Д. Эйзенхауэра в инциденте со сбитым над Уралом самолетом-разведчиком «У-2». Неверную информацию от военных получил в 1961 году о военных действиях на кубинской территории и Президент Д. Кеннеди.

Так или иначе, трагедия над Японским морем и долгое молчание советских властей о ней привели к тому, что именно СССР заплатил за свои действия чрезвычайно высокую политическую и существенную экономическую цену. Известно, что США надолго закрыли для советских гражданских самолетов американские аэродромы. Ряд санкций против СССР был принят и Международной ассоциацией гражданской авиации (ИКАО).

В политике трудно всегда говорить правду. Но есть ситуации, когда намеренное ее сокрытие приносит несравненно больший вред, чем признание пусть неприятных, но очевидных фактов. И, конечно, США не упустили в своей политике и пропаганде тот явный просчет советской стороны, к которому и Андропов имел, несомненно, прямое или косвенное отношение.

Как известно, еще с весны 1992 года по решению новых «демократических» властей Российской Федерации началось рассекречивание всех, даже самых секретных, советских архивов. В специальной папке «президентского» архива (а ранее архива Политбюро) хранились и все документы, связанные с судьбой корейского самолета «Боинг-747». Основные из этих документов были опубликованы – например, в газете «Известия» от 15 октября 1992 года. Из этих материалов мы узнали, что вскоре после описанной выше трагедии в районах Камчатки и острова Сахалин силами Тихоокеанского флота были организованы поиски электронной аппаратуры самолета – пресловутых «черных ящиков». Было привлечено до 40 кораблей и судов обеспечения Тихоокеанского флота, а также Мингазпрома и Минрыбпрома. 20 октября 1983 года были обнаружены остатки самолета, а через несколько дней, как докладывали Андропову Д. Устинов и В. Чебриков, и «интересующая нас электронная аппаратура (регистратор параметров полета и работы систем самолета и регистратор переговоров экипажа с наземными пунктами управления и членов экипажа между собой)». Эта аппаратура была поднята на борт корабля и самолетами доставлена в Москву в Научно-исследовательский институт Военно-воздушных сил для дешифровки и перевода. Вся эта работа заняла еще около месяца. При этом советские корабли продолжали имитацию поисков аппаратуры, и поэтому ни американская, ни японская, ни корейская разведки так и не узнали о том, что «черные ящики» погибшего «Боинга» уже изучаются в Москве.

Тщательная экспертиза показала советским экспертам, что отклонение «Боинга» от его обычного курса не было случайным. Экипаж самолета не мог не знать, что он летит над советской территорией. Было доказано что «КАЛ-007» регулярно поддерживал связь с другим южнокорейским самолетом, который совершал полет на близком расстоянии по международной трассе. Но не было получено доказательств разведывательного характера всей этой трагически закончившейся акции. В связи с этим Д. Устинов и В. Чебриков докладывали Ю. Андропову: «Учитывая вышесказанное, а также профессиональную подготовленность экипажа, высокую надежность навигационного оборудования самолета, можно считать неопровержимо доказанным, что вторжение южнокорейского самолета в советское воздушное пространство было преднамеренным. Оценка фактических данных, полученных при анализе показателей регистрирующей аппаратуры самолета и линии поведения администрации США после того, как самолет был сбит, подтверждает, что мы имели дело с тщательно организованной спецслужбами США крупномасштабной политической провокацией, которая преследовала двоякую цель. Во-первых, вторжением самолета-нарушителя в воздушное пространство СССР создать благоприятную обстановку для сбора разведывательных данных о нашей системе ПВО на Дальнем Востоке с привлечением самых различных средств, в том числе разведывательного спутника «Феррет». При безнаказанном полете самолета-нарушителя через наше воздушное пространство американцы, видимо, намеревались развернуть пропаганду о ненадежности нашей системы ПВО на Дальнем Востоке. Во-вторых, ими предусматривалось, если этот полет будет нами пресечен, использовать этот факт, чтобы опорочить Советский Союз. Разоблачение нами провокационного и разведывательного характера полета самолета и роли в его организации спецслужб США не позволило полностью достичь целей, к которым стремились американцы, организуя эту провокацию.

Поскольку эта акция тщательно готовилась, то они заблаговременно приняли ряд мер для скрытия целей ее проведения. При дешифровании регистрирующей аппаратуры, обнаружив достоверные данные преднамеренности вторжения в наше воздушное пространство, нам не удалось получить прямых доказательств разведывательного характера полета самолета. Поэтому объективные данные регистраторов параметра полета и речевого регистратора в случае передачи их западным странам могут быть использованы как СССР, так и западными странами для доказательства своих противоположных точек зрения относительно целей полета южнокорейского самолета. Не исключен при этом новый тур антисоветской истерии.

В связи с изложенным представляется целесообразным от передачи регистраторов в Международную организацию гражданской авиации (ИКАО) или в страну, изъявившую желание расшифровать записи, воздержаться. Наличие в СССР этих регистраторов сохранить в тайне. Данных, что США или Японии известно о нахождении указанной аппаратуры в наших руках, нет. Необходимые меры к сохранению тайны на будущее нами приняты.

В дальнейшем при возникновении вопросов, связанных с этим инцидентом, нам целесообразно придерживаться позиции, изложенной в Заявлении Советского правительства от 6 сентября с. г., категорически отказываться от возмещения ущерба и ответственность за гибель людей всецело возлагать на организаторов этой провокации – администрацию США.

Просим согласия».

Ю. В. Андропов дал просимое у него согласие. Только в конце 1992 и в начале 1993 года российская администрация по указанию Президента Б. Ельцина передала в ИКАО практически все материалы и документы по делу о гибели корейского самолета. Были переданы международным экспертам копии всех записей из «черных ящиков», а также копии всех переговоров между командными пунктами на Дальнем Востоке в ночь с 31 августа на 1 сентября. Летом 1993 года ИКАО официально объявил, что эта организация снимает все те обвинения с Советского Союза и России, которые выдвигались рейгановской администрацией. Советский Союз больше не обвиняется в том, что его ПВО и ВВС сознательно сбили пассажирский самолет, совершив тем самым жестокий и варварский акт. В документе ИКАО, в частности, говорилось: «3.12. Летный экипаж КАЛ-007 не выполнил надлежащих навигационных процедур, которые обеспечивают выдерживание воздушным судном заданной линии пути в течение всего полета… 3.32. Командование ПВО СССР сделало вывод, что КАЛ-007 является разведывательным воздушным судном РС-135 США перед тем, как оно отдало приказ о его уничтожении» [387] . Однако в заключении ИКАО нет вывода о преднамеренности нарушения «Боингом-747» советского воздушного пространства. С этим до сих пор не согласны многие российские военные эксперты. В то время как Россия предоставила ИКАО практически все документы и материалы по изучаемой проблеме, американская сторона до сих пор не представила в ИКАО многих имеющихся по этому делу материалов. Полемизируя с выводами ИКАО, российский эксперт полковник В. Дудин писал: «Масштабы и длительность залета “Боинга” в запретное и потому опасное воздушное пространство никак не укладываются в “образ” обычной навигационной ошибки… “Боинг” не сбился с курса где-то на маршруте, а сразу после взлета занял не заданное значение. Отсутствуют сведения о выдерживании установленных параметров сразу на нескольких приборах-курсоуказателях, индикаторах текущих координат, бокового уклонения от заданного маршрута, системах радионавигации и, наконец, на бортовом радиолокаторе. Конечно, экипаж вряд ли выполнял разведывательное задание – самолет не имел соответствующего оборудования. Но то, что полет с самого начала протекал не по заданной трассе и мотивировался какими-то причинами, – сей факт совершенно не исследовался ни ИКАО, ни президентской комиссией» [388] .

387

Известия. 1993. 25 июня.

388

Российская газета. 1993. 22 сент.

Осенью 1997 года с сенсационными утверждениями о судьбе «Боинга-747» выступил бывший высокопоставленный сотрудник японской военной разведки Иосиро Танака, который в бытность на действительной службе руководил важнейшим для Токио объектом электронного шпионажа в городе Вакканай на самом севере острова Хоккайдо. Поясним: именно оттуда японцы и их американские союзники круглосуточно прослушивают российский Дальний Восток. Станция в Вакканае, кстати, и зафиксировала переговоры советских пилотов, преследовавших в ночь с 31 августа на 1 сентября 1983 года самолет южнокорейской авиакомпании КАЛ. В вышедшей 1 сентября книге «Правда о полете КАЛ-007» отставной японский разведчик на основе собственного расследования утверждает, что этот лайнер выполнял прямое задание американских спецслужб.

В результате проведенного исследования бывший офицер японской разведки пришел к выводу, что американские спецслужбы сознательно направили южнокорейский пассажирский самолет в советское воздушное пространство, чтобы вызвать переполох в системе противовоздушной обороны СССР и выявить ее засекреченные и обычно «молчащие» объекты. Как подчеркивает Танака, США в то время прилагали особые усилия к сбору информации о советской ПВО на Дальнем Востоке, которая в 1983 году была модернизирована и значительно усилена [389] . Таким образом, ставить точку в истории с трагедией над Японским морем все еще рано.

389

Сегодня. 1997. 3 сент.

Ю. В. Андропов – «человек года»

В самом конце 1983 года, выбирая по давней традиции «человека года», то есть того, чья деятельность в истекшем году в наибольшей степени сказалась на судьбах мира, популярный американский еженедельник «Тайм» назвал «людьми 1983 года» одновременно Рональда Рейгана и Юрия Андропова. Оценке и делам этих людей и был посвящен новогодний номер журнала.

В 1945 году «Тайм» избрал «человеком года» Сталина, а в 1957-м – Хрущева. Брежнев ни разу не удостоился такой чести, хотя вовсе не обязательно, чтобы мнение экспертов и редакции политического еженедельника совпадало с объективной истиной и мнением историков. Однако в данном случае можно было согласиться с решением журнала. Обосновывая свой выбор, «Тайм» утверждал, что именно Рейган «смог сформулировать свою идеологическую позицию по телевидению с большей силой, чем кто-либо другой», что как Президент он «стал живой фигурой, завоевав телеэкраны не только у себя, но и во всем мире». Про Андропова там же можно прочесть, что «он обладает репутацией наиболее информированного и умного советского руководителя со времен Ленина. Западные дипломаты, посещавшие его в начальный период его пребывания у власти, были поражены его способностью оперировать фактами и его сардоническим юмором. А французский министр иностранных дел, встречавшийся с Андроповым… нашел его лишенным страстности и человеческого тепла, которые столь часто проявляют русские». «Андропов занял верховные посты быстрее, чем любой предыдущий советский лидер: он занял посты Генсека КПСС и Президента СССР в течение 7 месяцев. За это время он стал также председателем могущественного Совета обороны… Вклад Андропова и в развитие, и в провал советско-американских отношений уходит в историю дальше, чем вклад Рейгана, так как Андропов стал полноправным членом Политбюро в 1973 году, когда Рейган еще был губернатором штата Калифорния и не имел влияния на американскую внешнюю политику… Андропов, по оценке Ричарда Никсона, может быть большим и опасным противником, чем любой из последних советских руководителей, но также и самым лучшим руководителем, с которым США могли развивать отношения по принципу – живи и давай жить другим. Никсон говорит: «Он, в отличие от Хрущева, контролирует свои эмоции. У него больше воображения, чем у Брежнева. Он в высшей степени умен. Он – холодный прагматик. Он ничего не будет делать поспешно». Но тут же авторы «Тайм» добавляли, что Андропов – «это законченный образ работника Коммунистической партии, почти безликий труженик советского политического истэблишмента… возглавлявший в течение 15 лет КГБ… человек, достигший власти благодаря закулисному маневрированию в закрытом, засекреченном Политбюро». «Мало что может в такой степени подчеркнуть разницу между советской и американской системами столь резко, как контраст между регулярными медицинскими бюллетенями, которые Белый дом издавал после того, как Рейган получил пулевые ранения при покушении на него в марте 1981 г., и нынешними заявлениями кремлевских чиновников недоверчивому миру о том, что андроповское недомогание является не чем иным, как “легкой простудой”. Личные контакты между двумя Президентами настолько ограничены, что журналистам “Тайм” удалось узнать только об обмене посланиями между ними в 1983 году (сколько их было, никто не говорит). Они не желают видеть друг друга в ближайшее время, а может, и вообще. Даже если здоровье позволит Андропову согласиться на встречу в верхах, в ближайшие месяцы этого не позволит политический климат» [390] .

390

Тайм. 1984. 2 янв.