"Политическое завещание" Ленина
Шрифт:
Ленин на пределе возможностей принимал участие в работе IX съезда РКП (б). Врачи, не понимая его болезни, продолжали настаивать на длительном отдыхе и, кроме того, выдвинули предположение об отравлении организма пулей, не извлеченной после ранения Ленина в 1918 г. Проведенная 23 апреля 1922 г. операция по извлечению пули, легкая сама по себе, облегчения не принесла, но, как считают современные медики, могла повести к нежелательным последствиям, ускорившим развитие болезни и приблизившим смерть Ленина[803]. В апреле - мае 1922 г. прорабатывались разные варианты отдыха и лечения Ленина на Кавказе и Урале. Отъезд откладывался. Ленин жил в Горках и «продолжал немного работать». Утром 27 мая у него произошел инсульт[804], положивший конец прежним надеждам на выздоровление. Наступил временный паралич и потеря речи. Врачи предписали Ленину «полный покой», однако он в первые 1-2 дня после удара вставал, ходил. 28 мая доктор, профессор В. Крамер установил, что болезнь
2 октября 1922 г. Ленин возвратился к работе в Кремле. Документы секретариата В.И. Ленина за вторую половину 1922 г.[808] говорят о том, что на его имя шла вся та документация (и по характеру, и по объему), что и прежде. Материалы, собранные в «Биохронике» Ленина, говорят о том, что объем работы осенью 1922 г. был довольно значителен, а круг вопросов разнообразен. И тем не менее возврата к прежнему распорядку уже не произошло. Октябрь 1922 г. был единственным месяцем в тот период, который вселял какие-то надежды на будущее. На короткое время работа стала повседневной, но систематической была по относительно узкому кругу вопросов. В это время в центре внимания Ленина были вопросы внешней политики, экономики, в частности, заключения концессионных соглашений, монополии внешней торговли и образования СССР. Однако болезнь не отпускала, постоянно напоминая о себе, все заметнее сказываясь не только на самочувствии, но и на характере, поведении, стиле и объеме выполняемой работы. Врачи отмечали ослабление нервной системы, что проявлялось, в частности, в склонности к плачу, которую не всегда удавалось пересилить, очень сильное воздействие стала производить музыка. Заметно ухудшились зрение, память, понизились внимание, способность сосредотачиваться[809].
Врачи, установившие сначала режим - 5 часов работы в день с двухдневным отдыхом в неделю, - с 15 октября ужесточили режим, введя третий день отдыха в неделю[810]. Реально эти ограничения соблюдались только в отношении заседаний. По вечерам у Ленина бывали приемы или, как он говорил «беседы с товарищами», в которых обычно принимали участие Сталин, Каменев и Зиновьев. В октябре 1922 г. Ленину уже трудно было самому просматривать массу бумаг, чтобы быть в курсе дел и участвовать в их решении. Поэтому появилась мысль подыскать ему помощника, который «взял бы на себя часть работы и докладывал бы… по ряду вопросов после ознакомления с материалами». Однако подходящего человека найти не удалось, так как все способные люди были перегружены[811]. С 25 октября в книгах поступающей корреспонденции секретари завели систему специальных значков, которыми стали помечать документы: «MB» - документы, просмотренные лично Лениным; «Д» - документы, доложенные ему, и «О» - документы, которые Ленину не докладывались[812]. Эта система помет позволяет лучше понять характер деятельности Ленина в конце октября - декабре 1922 г. и воочию увидеть неуклонное падение его работоспособности.
31 октября в Андреевском зале Большого Кремлевского дворца Ленин произнес речь на заключительном заседании IV сессии ВЦИК IX созыва, которая произвела большой политический эффект и доставила ему самому большое удовлетворение, усилила веру в возможность преодоления болезни и позволила поставить перед врачами вопрос об ослаблении медицинского контроля[813]. В начале ноября, однако, произошел какой-то перелом в течении болезни: ухудшилось настроение, повысилась нервозность, часто стали повторяться приступы паралича[814]. Это сразу же отразилось на режиме работы Ленина. Все его усилия по активизации текущей деятельности разбивались о методичное наступление болезни.
7 ноября самочувствие у Ленина было «неважным», он не работал целый день, ему пришлось отказаться от выступления на объединенном заседании Коминтерна и Моссовета в Большом театре[815]. В это время Ленин все же участвует в решении вопросов, связанных с составлением бюджета на 1923 г., с работой конгресса Коминтерна и с подготовкой пересмотра принятого октябрьским Пленумом решения об ослаблении монополии внешней торговли и др.
13 ноября Ленин выступил на IV конгрессе Коминтерна с часовой речью на немецком языке. Хотя он «говорил свободно, без запинок, не сбиваясь» и речь имела огромный успех, она, судя по рассказам Бухарина и Г.И. Серебряковой (жены члена ЦК и наркомфина Г. Сокольникова), потребовала от оратора большого напряжения. Сам Ленин отметил, что в ней был момент, когда он «забыл, что он уже говорил, что ему еще нужно сказать»[816]. Врачи обнадеживали
его относительно выступления на X Всероссийском съезде Советов»[817], который намечался на конец декабря и к которому Ленин готовился. 20 ноября после ряда переносов состоялось последнее публичное выступление Ленина - на заседании Моссовета. Б.М. Волин вспоминал: «Он показался мне еще более усталым, чем после выступления на IV конгрессе Коминтерна… Несмотря на недомогание… речь его была исключительно жизнерадостной, воодушевляющей, оптимистичной. Она часто прерывалась одобрительными возгласами и аплодисментами»[818].После этого выступления болезнь дала кратковременную передышку (неделю не было приступов паралича, головной боли и переутомления), но работоспособность оставалась низкой[819]. С конца ноября Ленин начинает быстро отходить от текущих дел. Его занятия делами все более приобретают аритмичный характер. 30 ноября стал последним днем активной работы Ленина, он работал с двумя письмами Сталина, с письмом Каменева, Зиновьева, Бухарина и др. в связи с тезисами Троцкого о НЭПе и с «Аграрной программой действий», написал письмо Сталину о судостроении[820].
2 декабря врачи с трудом уговорили его временно отказаться от дел и на несколько дней уехать в Горки отдохнуть. По состоянию здоровья поездка откладывалась, и Ленин смог поработать с документами по грузинскому вопросу[821]. 7 декабря он уехал в Горки, где не получилось ни отдыха, ни работы, так как ежедневно бывали приступы паралича. По свидетельству М.И. Ульяновой, настроение у Ленина было «очень подавленное», он часами, закутавшись в шубу, просиживал на террасе, грустный и молчаливый, понимая, какая перспектива ожидает его. Состояние продолжало ухудшаться, и поэтому 12 декабря Ленин вернулся в Москву[822].
Медицинское исследование, проведенное утром 13 декабря, выявило противоречивую картину. Субъективное восприятия своего состояния Лениным показывало, что оно быстро и катастрофически ухудшалось, а объективные исследования говорили, что все в норме![823] Врачам «с большим трудом» удалось уговорить его «не выступать ни в каких заседаниях и на время совершенно отказаться от работы. Владимир Ильич в конце концов на это согласился и сказал, что сегодня же начнет ликвидацию своих дел», о чем он сообщил своим заместителям по СНК и СТО РСФСР: «Ввиду повторения болезни я должен ликвидировать сейчас всякую политическую работу и возобновить свой отпуск». 13 и 14 декабря Ленин «беспокоился только о ликвидации дел», вел ограниченную работу[824]. То был последний всплеск сил перед вторым инсультом.
15 декабря 1922 г. состояние Ленина резко ухудшилось. Он пытался написать письмо Сталину, но Фотиевой не удалось разобрать написанное, и ей пришлось записывать текст письма под диктовку[825]. С этого момента В.И. Ленин перестает сам писать письма и переходит к диктовке. В ночь на 16-е у него наступил временный паралич правых конечностей. Следующие несколько дней состояние его здоровья оставалось без существенных изменений. Проф. В. Крамер отмечал, что во время декабрьского обострения болезни (16-17 и 22-23 декабря) проявились заметные симптомы ослабления памяти[826]. Ленин не работал.
Завершился последний этап непосредственного руководства Лениным партией и государством. Начался новый, совсем не похожий на прежние. Главным содержанием его стала работа над так называемым «Политическим завещанием».
Для исследования политической деятельности В.И. Ленина в конце 1922 - начале 1923 г. важнейшее значение имеет точное представление о тех условиях, в которых создавались тексты «Завещания». Это тем более важно установить, что в литературе чаще всего встречаются крайности: с одной стороны, имеет место «облегченная», идеализированная картина этой работы, а с другой - попытка представить Ленина в это время человеком, утратившим всякую способность к интеллектуальной работе. О ходе работы Ленина над «Завещанием» мы знаем совсем немного. «Дневник дежурных секретарей», как было показано выше, не может быть признан надежным источником для изучения этого вопроса. «Дневник дежурных врачей» почти ничего не сообщает о содержании прочитанного, продиктованного и сказанного Лениным. Секретари его, работавшие с ним в это время, предпочли информировать читателя об организационно-технической стороне дела и удивительно мало говорят о ее содержательной и творческой стороне[827].
В ночь на 23 декабря у Ленина наступил стойкий паралич правых руки и ноги. Вечером он добился от врачей «разрешения продиктовать стенографистке в течение 5 минут, так как его волнует один вопрос, и он боится, что не заснет». Продиктовав, успокоился[828]. Принято считать, что к Ленину была вызвана М.В. Володичева, которой он начал диктовать первый фрагмент «Письма к съезду»[829].
24 декабря после совещания Сталина, Каменева и Бухарина с врачами Ленину было разрешено «диктовать ежедневно по 5-10 минут»[830]. Секретари говорят о диктовках Ленина 24 декабря, а врачи - 24 и 25 декабря, ничего не сообщая о их содержании[831]. Принято считать, что в эти дни Ленин диктовал наиболее важную часть «Письма к съезду» - так называемые «характеристики».