Полковник Гуров. Компиляция (сборник)

– А у кого папаша генерал? – с большим интересом спросил Крячко. – Ты же что-то про косметику заливал, про моющие средства?

Жмырин с шумом выпил кофе и стукнул о стол кружкой.

– Одним словом, я довольно быстро вышел на подружку этих мотоциклистов. Ксенией зовут. Чья она конкретно подружка, тут сам черт не разберет. По-моему, ее услугами все пользовались – в этом отношении в их кругу все общее, как при коммунизме. Ну и эти двое тоже ее друзья. Правда, сначала она отпиралась, все пыталась мне свое «я» продемонстрировать – тоже что-то насчет презумпции толковала, про адвокатов… Но я быстро объяснил ей, в чем смысл жизни…

– И в чем же этот самый смысл? – спросил Крячко. – Ты бы и нам открыл секрет.

– А никакого секрета, – хладнокровно ответил Жмырин. – Будто сами не знаете. Смысл жизни в борьбе. Выживает сильнейший. Когда эта соплячка начала ворочать умишком, то поняла, что против меня у нее нет шансов.

– Это точно, – сказал Крячко. – С тобой шутки плохи. Только я все жду, когда генерал появится.

– Будет тебе и генерал, – сказал Жмырин. – Когда мы с этой Ксюшей разговорились по душам, то выяснилось, что обоих убитых она знала очень хорошо, моталась с ними по всяким злачным местам, и на мотоциклах каталась, и все что угодно. А в то воскресенье она от компании откололась, потому что у нее накануне помер дядя и ей пришлось идти с родными на похороны. Но она совершенно точно сказала, что с этими двумя должен был обязательно быть третий – мол, они все не разлей вода. И вот этот третий и есть генеральский сынок, Кадошкин Валерьян Константинович – в честь деда так назвали. Дед, говорят, герой войны был и все такое. Так сказать, династия. Вот только кличка у продолжателя династии подкачала. Между своими его кличут Самовар.

– Почему Самовар? – удивился Крячко.

– Ты у меня спрашиваешь? – уничтожающе посмотрел на него Жмырин. – Вот встретишь его и спроси почему. А меня интересовало совсем другое – где этого фрукта найти. Ксюха назвала несколько мест, но поклялась, что не видела Кадошкина уже с воскресенья. Предположила, что он засел у папаши на даче. Вот тут я и сделал свою первую ошибку – доложил обо всем начальству. Остальное вы сами знаете.

Он сердито замолчал, с вызовом глядя на Гурова. Тот пожал плечами и сказал:

– Не так уж много мы и знаем. Ты говорил, что существует целая компания, а ты нацелился именно на Кадошкина. Почему?

– Да потому, что именно они гоняют на мотоциклах. На месте преступления обнаружен крутой какой-то мотоцикл, как его… «Сузуки», что ли? И у Кадошкина мотоцикл. Еще круче, между прочим. Говорят, папаша ему «Харлея» от широты души купил. Вот они когда втроем, когда вчетвером и мотались. Из всех прочих в этой компании мотоцикл есть еще у одного, но у него на воскресенье железное алиби, а значит, предположительно на шоссе мог быть только Кадошкин.

– А мог и не быть, – подсказал Крячко.

– Скорее всего, был все-таки, – не оборачиваясь, возразил Жмырин. – Во-первых, Ксюха заявила, что эти трое сговаривались вместе по шоссе погонять, а во-вторых, гаишники, которые дежурили в том районе, утверждают, что вроде бы видели похожих мотоциклистов.

– Это уже серьезно, – заметил Гуров. – Во всяком случае, есть все основания задать несколько щекотливых вопросов господину Самовару. Но поскольку не имеется никаких оснований подозревать его в совершении преступления, то нам следует быть крайне деликатными. Его отец уже перенес инфаркт. Не стоит провоцировать следующий…

Жмырин иронически посмотрел на него.

– Я же говорю, Лев Иванович у нас как главный утешитель, – заметил он.

– Скорее, громоотвод, – улыбнулся Гуров. – Однако давайте ближе к делу. Где будем искать младшего Кадошкина? Наверное, друзья его уже успели предупредить?

– Вряд ли, – самодовольно сказал Жмырин. – Собственно, главные подробности про него только Ксюха рассказывала, а она-то предупредить никак не могла.

– Это почему? – насторожился Гуров.

– А я ее на всякий случай посадил, – хладнокровно ответил Жмырин. – Ничего страшного. У нее папа не генерал, а ей это только на пользу пойдет.

Глава 3

Ксюха, о которой шла речь, согласно документам, именовалась Ксенией Владимировной Лемеховой. Было ей двадцать четыре года, и ее папа действительно не был генералом. Строго говоря, последние двадцать лет о ее папе вообще не было ни слуху ни духу. Мать ее, однако, сумела неплохо устроиться в жизни и без мужа. Она была чиновницей средней руки в одной из районных администраций, в отделе, который курировал торговлю. На хлеб с маслом ей, судя по всему, хватало, но времени на воспитание дочери не оставалось совсем. Имелось и еще одно обстоятельство, которое мешало наладить взаимопонимание, – по некоторым намекам Ксении Гуров догадался, что у ее матери есть любовник, которому она и отдавала все свои чувства без остатка. Обвинять женщину было сложно – эта любовь была, скорее всего, лебединой песней, а в таких случаях люди, как правило, напрочь теряют голову. Но и дочь можно было понять – этой неприкаянной, ершистой, но, в сущности, очень одинокой девчонке не хватало человеческого тепла, и она искала его на стороне, как могла и где могла. Видимо, в странноватой компании байкеров Ксения нашла то, чего не могла получить в семье. Или ей показалось, что она нашла.

Случившееся обрушилось на нее как лавина. Ксения была потрясена и раздавлена. Последним ударом для нее была ночь, проведенная в тюремной камере. Жмырина она боялась как огня, да и на Гурова с Крячко посматривала с явной опаской. До сих пор ее знания о милиции не выходили за рамки теоретических рассуждений «все менты – сволочи» и наглядных уроков по «отмазке» от алчных гаишников, которой, видимо, в совершенстве овладели ее моторизованные друзья. Теперь же она на собственной шкуре убедилась, какая это грозная и неодолимая сила. Повторять этот опыт ей явно не хотелось, и к моменту встречи с Гуровым она была тихой и покладистой, как Золушка.

Гуров не показывал виду, но в душе был очень сердит на Жмырина. Та сомнительная выгода, которую тот получил, запрятав безо всяких оснований в камеру ни в чем не повинную девчонку, могла обернуться большими неприятностями. Общественное положение Лемеховой позволяло ей поднять шум и обвинить оперативника в превышении служебных полномочий. Жмырину просто повезло, что пока все обошлось без последствий. Да и сама Ксения никак не заслуживала подобного обращения. Гуров был уверен, что с ней можно было с самого начала договориться по-хорошему.

Более того, едва Гуров разговорился с Лемеховой, как выяснилось, что Жмырин умудрился допустить основательную промашку. Прежде всего Гуров хотел выяснить, где можно увидеться с Валерьяном Кадошкиным и побеседовать с ним с глазу на глаз, не поднимая лишнего шума. Вариант нагрянуть прямо на генеральскую дачу не казался ему привлекательным. Он предложил проехаться по Москве на машине и заглянуть кое-куда.

– У вас должны быть какие-то излюбленные места, верно? – подсказал он Лемеховой. – Какое-то кафе, дискотека, двор, наконец. Пойми, это для самого Кадошкина важно – как можно быстрее снять все вопросы.

– Я понимаю, – пролепетала девушка, с ужасом косясь на Жмырина, который с непроницаемым лицом сидел рядом с ней на заднем сиденье. Ей, видимо, казалось, что в любую минуту он опять потащит ее в тюрьму. – Но я в понедельник везде его искала. Только что на дачу не ездила. Его нигде не было.

– То в понедельник, а сейчас, слава богу, среда! – сварливо заметил Жмырин.

– На дачу мы тоже пока не поедем, – заключил Гуров, неодобрительно посмотрев на него в зеркало. – Попробуем поискать поближе. Ты уверена, что он не дома?