Полковник Гуров. Компиляция (сборник)

– Да ничего особенного, – ответил Гуров. – Наша фотомодель призналась, что уже месяц изменяет своему покровителю.

– И с кем же?

– С охранником Глушаковым. И в ночь первого убийства тоже с ним развлекалась. Так что одну тайну позавчерашнего вечера мы раскрыли. Но это нам ничего не дает. К разгадке убийства мы не приблизились.

– Может, садовник что-нибудь интересное скажет, – предположил капитан.

Однако беседу с садовником оперативникам пришлось отложить. Едва они двинулись по дорожке, ведущей в глубь парка, как увидели идущего навстречу человека лет сорока. Гурову он был незнаком. Встретившись с оперативниками, человек остановился, взглянул сначала на Синичкина, потом перевел взгляд на Гурова и произнес:

– Мне жена сказала, что меня тут из полиции искали. Вот я и приехал.

– Ага, значит, вы – Муртазин? – догадался Лев.

– Да, это я.

– Я – полковник Гуров, а это – капитан Синичкин. Давайте пройдем в дом, там поговорим, – предложил Гуров.

Они вернулись в дом, вошли в гостиную. Сыщики сели по одну сторону стола, егерю предложили место напротив.

– Скажите, Муртазин, а у вас перчатки есть? – задал Гуров первый вопрос.

Как видно, этот вопрос оказался для их собеседника не таким простым. Егерь в растерянности опять посмотрел сначала на одного оперативника, потом на другого, затем ответил:

– Ну, есть, конечно. А что?

– Вы их давно надевали? – спросил Гуров.

– Перчатки-то?

– Ну да, перчатки. Когда вы их в последний раз надевали?

– Когда, когда… Вчера, что ли? Или третьего дня? Вроде третьего дня…

– А зачем?

– Как зачем? Ежевика замучила, – объяснил егерь. И, видя недоумение на лицах своих собеседников, пояснил: – Ежевика у нас в сад лезет. С обрыва, значит, лезет. Я уж ее и выкапывал, и тасолом поливал, и бензином – ничего не помогает. Вот я третьего дня взял секатор и опять принялся ее вырезать. А без перчаток там делать нечего – все руки исцарапаешь. Хотя у меня руки привычные, а все равно защита нужна.

– А почему вы решили, что мы имеем в виду именно хозяйственные перчатки, из «хэбэ»? – вступил в разговор Синичкин. – Ведь полковник этого не говорил.

– А какие же еще? – удивился егерь. – Мы других не держим. Это у вас там, на севере, рукавицы нужны. Нам без надобности. Только почему вы говорите: «хэбэ»? Никакое не «хэбэ», я брезентовые перчатки надевал. «Хэбэ» для ежевики не годятся – подерутся все, и толку не будет.

– Так у вас их что, совсем нет? Только брезентовые? – спросил Гуров.

– Почему нет? Есть, – нехотя признался Муртазин.

– А где вы их покупали? В каком магазине? – продолжал наступать полковник.

Этот, казалось бы, невинный вопрос привел егеря в сильное смущение. Он почесал затылок, поглядел в потолок, будто что-то припоминая, потом признался:

– Тут знаете, какое дело… Если правду сказать, я их не покупал.

– Откуда же они у вас взялись? – не отставал Гуров.

– Да взял я их, – признался егерь. – Здесь, в усадьбе, и взял.

– Это где же?

– Да у Сашки-садовника. У него домик есть, возле оранжереи, он там инструменты всякие хранит, химикаты, удобрения. Вот там и взял. Вы только Егору Борисовичу не говорите, – попросил егерь, – а то он расстроится.

– А ведь ты, Муртазин, наверное, немало денег у Кривулина получаешь, – заметил капитан. – Сколько он тебе платит?

– Ну, так тридцать тысяч, – ответил егерь. – А если охота удачная случается, то еще двадцать добавляет – это вроде премия.

– Неплохие деньги, – заметил Гуров. – А вы ведь еще дом свой сдаете, во флигель всей семьей переезжаете. Тесно, наверное, во флигеле. У вас сколько детей?

– Да нет пока у нас детей, – признался Муртазин.

– А что так? Жена болеет?

– Да нет… – неохотно сказал егерь. – Не хочет она. Да и я не хочу. Когда мне за детьми смотреть? Я целый день в горах, в лесу. А у нее все хозяйство на шее: куры, индюшки… Опять же постояльцы…

– Скажите, Муртазин, зачем вы позавчера приходили в усадьбу? – спросил Гуров, резко меняя тему разговора и задав егерю, в сущности, главный вопрос. – Вы ведь знали, что хозяина нет, что он уехал. Зачем же пришли?

– Да не знал я! – воскликнул егерь. – Мне Егор Борисович днем позвонил, сказал: «Приходи, расскажешь, что нашел». Ну, я и пришел. А тут встречаю Борьку, охранника, а он и говорит: «А хозяина нет – уехал он». Я ему: «Как так уехал?» – «Да вот так, взял и уехал».

– И что же вы стали делать, когда узнали, что Кривулина нет? – спросил Гуров.

– Да сел вместе с Борькой телевизор смотреть, – признался егерь.

– А что, ты любишь шоу смотреть? – уточнил капитан. – Ни одного, наверное, не пропускаешь? Всех ведущих знаешь?

– Нет, не знаю я никого! – замахал руками Муртазин. – И телевизор этот редко смотрю. Так, новости вечером послушаю, и все. А тут так сложилось… Пришел, а делать нечего. В лес уже не пойдешь – поздно. А домой… – Возможно, он хотел сказать «не хочется», но не сказал. Вместо этого закончил так: – А домой рано еще. Ну, и посидел.

– Долго сидел? – спросил Гуров.

– Да, что-то задержался я, – признался Муртазин. – Часов до одиннадцати сидел. У меня часов нет, я Борьку спросил: «Сколько времени?» А он говорит: «Да рано еще, одиннадцать только». Ну, я и пошел домой.

– А пока шел, никого на дороге не видел? – спросил его Синичкин.

– Нет, никого не было, – покачал головой егерь.

– И во сколько же ты пришел домой? – продолжал расспрашивать капитан.

– Мне тут идти минут сорок… Я быстро хожу… Где-то без четверти двенадцать вернулся. Жена уже легла, еще ворчала на меня: почему, мол, так поздно.

– А вчера вечером где вы были? – спросил Гуров. – Тоже здесь, в усадьбе?

– Нет, что мне здесь делать? И хозяин меня не вызывал. Я в горах был, в лесу.

– А домой во сколько вернулись?

– Вчера рано вернулся. Я, бывает, и до темноты задерживаюсь, а вчера ничего интересного не нашел, поэтому рано вернулся. Часов в семь уже дома был.

– Скажите, Муртазин, а что вы делаете в этих горах, где целыми днями пропадаете?

– В горах много работы, – ответил егерь. Было заметно, что на этот вопрос он отвечает охотно. – Надо по всем знакомым местам пройтись, посмотреть, что изменилось, что как. Я слежу, где какие семьи пасутся, куда передвигаются…