Полковнику нигде…

Больно признаться, но за все это время Ви-А-Рикс практически ни разу не вспомнила о брошенном на Земле сыне, который, между прочим, в этот момент как раз отчаянно нуждался в материнской помощи.

Писатель внезапно сообразил, что роман должна разнообразить предыстория главного героя. Нужно было срочно добавить какие-нибудь трогательные воспоминания о детстве и юности полковника, чтобы, так сказать, углубить образ. На этом настаивал и Кибер: «Все так поступают — обычный литературный прием!» И это нужно было сделать срочно, раз уж он не успел заняться психологическим портретом Брома в первой части!

Глава вторая Первое впечатление

«Увидеть Неаполь и умереть!»

Пословица

— Какая дыра! Какая убогая захолустная дыра! — с отвращением глядя на окраину великого Зиртана, подумал Аурел, ностальгически вспоминая очень похожую на созерцаемое селение далекую молдавскую деревню Бобуечи, где он, избалованный кишиневский школьник, каждый год проводил пару «счастливых» недель в гостях у любимой бабушки.

Нет, пожалуй, в деревне было получше. Туда его не сопровождала разношерстная компания невообразимых чудищ во главе с озабоченным призраком древнего Сеятеля.

Всякий раз деревенские каникулы заканчивались для Аурела мордобоем. Изнеженный городской малыш, с пятилетнего возраста ходивший на тренировки по карате, он легко обращал в бегство местных неформальных лидеров, немало превосходивших его и ростом и весом. Отец, всю жизнь проработавший в безопасности, часто сам дополнительно тренировал ребенка дома, готовя себе замену. Полученные навыки мальчик с удовольствием применял в деревне на практике. Иногда Аурел дрался просто от скуки, так как просто не мог найти в Бобуечах другого достойного времяпровождения.

И никогда никакая восточная философия никого из его соперников не спасала. Для не склонного к самоуглублению Аурела знакомство с древней азиатской культурой и ее запутанными духовными учениями навсегда ограничилось серьезным юношеским увлечением восточными единоборствами. Запомнились лишь случайные обрывки из невнятных речей намного дальше зашедшего по стезе просветления приятеля, охотно делившегося с Бромом дзен-буддистской мудростью.

— Прости меня, о великодушный сэнсэй, — каждый раз мысленно кланялся Аурел воображаемому учителю, разбивая нос очередному сельскому самородку. — Он просто сам очень хотел получить по морде! Я даже не пытался одолеть этого несчастного придурка. Единственное, к чему я стремился, — не проиграть. А значит, это была победа без стремления к победе.

Бром надеялся, что ссылка на выученный наизусть, благодаря Витьке, знаменитый дзен-буддистский коан, пусть и с некоторыми коррективами, послужит ему оправданием в глазах высших вселенских сил. Коан прочно впечатался в мальчишескую душу. Принцип — «Главное — не проиграть!» — стал жизненным девизом Аурела Брома.

Деревенские каникулы продолжались недолго. Обычно через несколько дней утомленная бесконечным потоком соседских жалоб бабушка Иляна отправляла любимого внука обратно к родителям, домой, «ла Кишинэу».

— Хороший мальчик! — ласково говорила она срочно вызванному по телефону отцу. — Только пользы от него никакой. Работать не любит. Телевизор не смотрит. Книжки читает какие-то странные, по-русски. Дерется. Все время неприятности с соседями.

Впрочем, несколько лет спустя все изменилось. Аурел, рано решивший посвятить себя юридической карьере, глубоко проникся идеями справедливого воздаяния. Теперь он дрался только на спор. Проигравшему неудачнику предстояло в течение двух-трех недель пропалывать многочисленные грядки ауреловой бабушки.

Испытывая патологическую ненависть к возвышающему и облагораживающему сельскохозяйственному труду, юный правдолюб считал копание на грядках достаточным наказанием за наглость соперника. Победившему Бром обещал продемонстрировать важнейшие приемы карате. Таковых не нашлось.

Когда Аурел, утомленный деревенским бездельем и бесконечными телевизионными сериалами, которые с бразильской страстью начинала смотреть внезапно освободившаяся от повседневного тяжелого труда счастливая старушка, покидал негостеприимные Бобуечи, огороды бабы Ляны были обеспечены рабским трудом до конца октября. («Приеду, проверю, если что — еще получишь!»). Вслед ему неслись облегченные вздохи незадачливых соперников.

Еще через пару лет к ним добавились страстные рыдания «соблазнивших и покинутых». Сельские красавицы горько оплакивали утраченные иллюзии. Тактика Аурела в отношении представительниц прекрасного пола была проста: он держался до последнего, а потом уступал самой настойчивой. Так ей и надо.

В Броме девушек привлекала совсем не красота. Просто он, высокий, темноволосый, светлоглазый, мужественный, был воплощением женской мечты — о сильном, добром, уверенном и, главное, очень надежном мужчине.

Да, Аурел был очень надежен. Как скала. Но не для них. Девушки надеялись на него напрасно. Его надежность была другого порядка. Это была надежность комбата, никогда не бросающего своих солдат, надежность начальника, никогда не подставляющего своих подчиненных, отца, никогда не оставляющего без поддержки своих детей, капитана, которому никогда не приходится сходить с корабля последним.

Короче говоря, Бром обладал надежностью человека, который никогда не позволяет обстоятельствам доводить себя до крайностей. Поэтому батальоны, которые возглавляют Аурелы Бромы, несут нелегкую, но спокойную службу на просторах Сибири, их корабли равнодушно следуют мимо привлекательных сверкающих айсбергов, а оставленные ими дети благополучно заканчивают престижные вузы и получают дипломы, несмотря на полное отсутствие мозгов — что, например, имело место в нашем случае. Конечно, безумству этих героев не поют песен. Но зато доверенные их заботам галактики существуют намного дольше.

Поражения Аурела, так же как и победы, украшали деревенский быт любимой бабули: в доме появлялись новые, вышитые вручную полотенца и красиво расписанная глиняная посуда. Полы сияли чистотой. Ах, молодость, молодость!

Да, здесь, в Зиртане, все было очень похоже на родные Бобуечи.

— Опять, наверное, кое-кому придется бить морды! И, может быть, даже больше! — немного повеселел Аурел, отвлекшись от организационных хлопот, рухнувших на его надежные плечи после знакомства с призраком Звездного Сеятеля и последовавшего за ним переноса в «лучший мир». — Тоже развлечение.

Жизнь больше не казалась такой ужасной.

Перед утомленными путниками лежал Великий Зиртан. Отсутствие убираемого с помощью магии резкого аромата отхожих мест лишь незначительно компенсировало средневековый вид маленьких кособоких домишек, узкие кривые улочки и полное отсутствие рабочих мест. Конечно, Аурел судил слишком поспешно — знакомство с окраинами не давало полного представления о достоинствах университетского города-государства, но Брому и оставшегося запаха оказалось вполне достаточно. С этим городом хотелось расстаться как можно скорее. Однако полковник был глубоко не прав — в параллельном мире имелись места и похуже.