Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах

Письмо заканчивалось выражением надежды, что дальнейшая боевая работа дивизии увенчается «славой воинской и даст счастье увидеть победное окончание войны».

Побыв день с семьей в Гатчине, Колчак выехал в Могилев, в Ставку, с намерением оттуда следовать к новому месту службы. В Могилев он приехал 29 июля, где и состоялась встреча нового командующего Черноморским флотом с начальником штаба Ставки генералом М. В. Алексеевым. «В течение полутора или двух часов, – вспоминал Александр Васильевич, – он подробно инструктировал меня об общем политическом положении… разъяснял мне вопросы чисто военного характера, соглашения, которые существовали между державами в это время. Затем, после выяснения интересующих меня вопросов, я явился государю. Он меня принял в саду и очень долго, около часа, информировал относительно положения вещей на фронте, главным образом в связи с выступлением Румынии…

– Мы должны, – подчеркнул Верховный главнокомандующий, – предусмотреть разработку двух вариантов действий: поддержку будущего фронта, наступающего по западному берегу Черного моря, и самостоятельной операции на Босфоре».

Обладание черноморскими проливами, как одну из главных целей своей политики, Россия ставила еще до начала войны с Германией и отразила это в тайных договорах с союзниками. Но Англия и Франция сами были не прочь завладеть Дарданеллами и Босфором и с этой целью весной 1915 года, под предлогом помощи России, предприняли попытку захватить их вместе с Константинополем силами морского десанта. Российское правительство, опасаясь вероломства союзников, потребовало от них гарантий, что проливы, Константинополь и прилегающие к проливам побережья будут переданы России. Соглашаясь с этими требованиями, союзники тем не менее не оставляли попыток прибрать проливы к своим рукам. Однако их десантные операции наталкивались на стойкую турецкую оборону и успеха не имели.

Заветную проблему проливов в России вознамерились решить своими силами в связи с предполагаемым осенним выступлением Румынии на стороне Антанты. Планом Ставки, разработанным на этот случай, намечалось продвижение русских войск вдоль западного берега Черного моря, форсирование ими пролива Босфор и дальнейшее развитие боевых действий на территории Турции для захвата всей проливной зоны. Черноморский флот должен был содействовать наступлению армейских соединений десантными операциями, огнем корабельной артиллерии, захватом Босфора и ударом по Константинополю.

Беседа с императором оставила у Александра Васильевича приятное впечатление, в частности, его представление о положении фронтов. Объяснялось это общеизвестной зрительной памятью Николая II, цепко удерживавшей оперативную обстановку на штабных картах. Особенно он очаровал адмирала своим обхождением, подкупающей простотой и обаятельностью.

До этой встречи Колчак не считал себя большим почитателем государя. Конечно, в военной присяге, которую он принимал в юности, есть слова об особе императора, но они не задевали душу и скорее воспринимались как торжественный, но формальный акт.

Получив в Морском штабе Ставки информацию об оперативной обстановке на Черном море и выслушав ряд рекомендаций и советов помощника морского министра, начальника Морского генерального штаба адмирала А. И. Русина, новый командующий Черноморским флотом выехал в Севастополь.

В штабе флота с положением дел Александра Васильевича ознакомил вице-адмирал, бывший командующий этим флотом адмирал А. А. Эбергард. В совещании участвовал флагман-капитан штаба, а также другие должностные лица. Из беседы с ними он уяснил, что первейшей задачей флота являлось обеспечение Черноморского побережья от периодических набегов быстроходных германских крейсеров «Гебен» и «Бреслау», ставивших в тяжелое положение весь русский транспорт на море и в его портах. Не менее опасными становились подводные лодки противника, недавно прошедшие через Босфор и частично базирующиеся на Варну. Вторая задача – организация транспортов с целью обеспечения боевых действий Кавказской армии, подготовка и осуществление десантных операций в ее интересах. Не забывал Колчак и о перспективных задачах, поставленных ему императором Николаем II в Ставке: десант на Босфор, удар по Константинополю, вывод Турции из войны.

Вице-адмирал А. В. Колчак официально вступил в должность командующего Черноморским флотом 9 июля. В своем приказе по этому поводу он отметил, что принял командование «повелением государя императора», что до прибытия в Севастополь «имел счастье получить его указания по предстоящей деятельности». Приказ заканчивался фразой: «Пусть каждый из нас помнит, что государь император верит, что Черноморский флот, когда ход событий войны приведет к решению исторических судеб Черного моря, окажется достойным принять участие в этом решении».

Буквально через несколько минут как был поднят флаг нового командующего, поступило радиосообщение о выходе из Босфора крейсера «Бреслау». Было примерно 11 часов вечера. Адмирал вызвал ближайших помощников, разобрал по карте вероятное направление его движения, приказав одновременно готовить к выходу в море флагман, дредноут «Императрица Мария», крейсер «Кагул», шесть миноносцев.

Встреча с «Бреслау» произошла в 3 часа пополудни. Противник деpжал куpс на Новороссийск – в главную базу снабжения Кавказской армии. От боя кpейсеp уклонился и тотчас же повернул обpатно. «Я гнался за ним до позднего вечера, – вспоминал Колчак, – нас разделила наступившая тьма и начавшаяся гроза. Я имел возможность открыть по нему огонь с предельной дистанции, приблизительно 11–12 миль, но понимал, что этот огонь действительным не будет». И хотя гpомкой победы не получилось, pезультат у той погони все же был.

Обласканный начальством, полный творческих планов, Александр Васильевич энергично взялся за дело. Обстоятельно разобравшись в положении вещей на флоте, он обнаружил ряд недостатков и упущений в организации борьбы с противником (особенно минной), в боевой подготовке личного состава, использовании боевых сил и средств флота. До его прибытия на флот мины на Черном море ставились лишь в своих водах, в основном на подступах к собственным базам и портам и не использовались для заграждения прибрежных вод и коммуникаций противника. Личный состав флота не имел опыта минных постановок и вообще плохо владел минно-торпедным оружием. Неважно была поставлена у черноморцев и стрельба корабельной артиллерии. Из-за плохой организации нерационально излишне использовались боевые корабли для конвоирования транспортных судов.

Новый командующий флотом принял ряд мер для усиления охраны водных районов баз и портов. Он приказал производить траление фарватеров перед выходом кораблей в море, использовать другие предохранительные меры, в том числе противолодочное маневрирование кораблей. Колчак распорядился расширить программу учебных торпедных и артиллерийских стрельб не только отдельными кораблями, но и соединениями.

«Неприятельский флот, державшийся до сего времени относительно пассивно, непрерывно усиливается подводными лодками, – доносил он чеpез неделю в Ставку. – Если Черноморский флот будет долгое время привязан к восточной части моря для прикрытия операций приморского фронта и, таким образом, будет принужден перейти к оборонительной деятельности, то флот неприятеля, получив длительную передышку, снова оживит свою деятельность, и это выразится нападением его судов на порты и транспортный флот Лазистанского района. Длительное пребывание частей флота в этом районе, где нет оборудованных баз, приведет к изнашиванию нежных механизмов малых судов и невозможности выполнить свое назначение, когда для того наступит время. Операция Вице-Ризе привела к выводу из строя почти всех миноносцев, здесь действовавших. То же самое нужно сказать и о транспортах, которые, будучи предназначены для крупных десантных операций, подвергаются здесь риску потери как от ударов неприятеля, так и от случайностей навигационного характера».

Таким обpазом, по мнению А. В. Колчака, пеpекpытие доступа геpманским кpейсеpам и подводным лодкам в Чеpное моpе становилось важнейшей стратегической задачей флота. Решить ее можно было лишь блокадой анатолийских коммуникаций и Босфоpа. Учитывая сравнительно небольшие глубины пролива, адмирал Колчак намеpевался поставить в его горле отдельные мины и полукругом в 20–40 кабельтовых от выхода основное заграждение – три минных поля по две минные линии в каждом. Выполнение первой возлагалось на подводный минный заградитель «Краб», второй – на 1-й дивизион эсминцев. Отряд прикрытия, в который вошли два новых линкора, миноносцы противолодочного охранения и две подводные лодки, с выходом кораблей-постановщиков к Босфору должен был развернуться севернее района миниpования. Подводным лодкам надлежало занять позиции у Босфора до прибытия туда кораблей-постановщиков, выставить условные огни и служить плавучими маяками, по которым перед началом операции можно было определять свои места. Постановка мин намечалась ночью. Пользоваться радио миноносцам категорически запрещалось.

Посланная на разведку к Босфору подводная лодка «Нерпа» установила, что ночью можно подойти к берегу незаметно. «Краб» за сутки выставил в горле Босфора две линии по 13 мин в каждой. Со 2 августа эсминцы совершили под прикрытием бригады линкоров три похода к проливу и поставили 820 мин.

Тем временем на море активизировались действия германских подводных лодок. Александр Васильевич приказал осуществить до середины сентября дополнительную постановку на флангах основного заграждения в 3–4 кабельтовых еще 780 мин. В октябре, когда противнику удалось протралить прибрежные фарватеры, для подновления минных заграждений были использованы тральщики – паpовые шхуны типа «Эльпидифор», имевшие малую осадку. Минное сpажение пpодолжалось…