Полководцы Украины: сражения и судьбы

Всего у великого князя Литовского было более 75 тысяч воинов, в то время как войско выдвинувшегося ему навстречу Темира-Кутлука было примерно втрое меньше.

Был в составе литовского войска и Боброк-Волынский. Очевидно, что принять участие в походе воевода мог только с разрешения великого князя Московского (а еще более вероятно – по его прямому приказу).

Всех союзников объединяло желание нанести как можно более сильный удар по Золотой Орде, что действительно произошло бы, сумей они лишить власти сильного лидера Темира-Кутлука и посадить вместо него Тохтамыша.

Союзное войско вышло из Киева 8 августа и на реке Ворскла встретилось со стоявшим на противоположном берегу противником. Войском командовал лично Витовт, который и допустил ряд грубых ошибок. Не вызывает сомнения, что если бы у наиболее опытного полководца в союзном войске – Боброка-Волынского – были те же возможности по планированию операции и руководству войсками, как на Куликовом поле, то результат сражения был бы иным.

Показательно, что подобным образом поступил Темир-Кутлук, у которого сражением руководил талантливый полководец темник Едигей (убедивший испугавшегося многочисленности вражеского войска хана вступить в бой вместо уже начавшихся переговоров).

Очень похоже, что Едигей взял за основу своего построения схему Боброка-Волынского на Куликовом поле. Темник разделил войско на шесть корпусов (каждый из которых делился, в свою очередь, на три полка), и им был выделен спрятанный в овраге резервный полк, который и сыграл ключевую роль в победе ордынцев. Здесь сама собой напрашивается аналогия с засадным полком Боброка-Волынского – думается, что в Золотой Орде извлекли урок из поражения Мамая. Кроме того, подобно московскому воеводе, Едигей создал резерв из тяжеловооруженной конницы.

Сражение началось фронтальным столкновением сторон, и после чрезвычайно ожесточенной рубки монголо-татары начали отступать, завлекая противника. Витовт, не оставив резервов, ввел в бой все войска (в том числе и поляков, которые не получили необходимой дистанции для применения пушек), чем немедленно воспользовался Едигей. Он ударил резервным полком по флангам войска великого князя Литовского и полностью смял их, начав немедленно после этого маневр на окружение. Окончательно исход сражения решился, когда Едигей бросил на смешавшее боевые порядки войско Витовта тяжеловооруженную конницу, которая и завершила разгром (преследование побежденных продолжалось до самого Киева).

Точная цифра потерь войска Витовта неизвестна, но можно уверенно сказать, что оно было почти полностью уничтожено. Погибло и большинство князей, участвовавших в битве. Как написал летописец, ордынцы убили «всех князей именитых и славных семьдесят и четыре. А иных воевод и бояр великих, и христиан, и Литвы, и Руси, и Ляхов, и Немцев, елико избито, многое множество кто возможет изчести?» Был среди них и московский воевода Боброк-Волынский, своей жизнью заплативший за полководческую бездарность великого князя Литовского.

ПОБЕДИТЕЛЬ БОЛЬШОЙ ОРДЫ

Хан крымский Менгли I Гирей

Будущий победитель Большой Орды родился в 1445 г. Он был шестым сыном основателя династии Гиреев и первого хана Крыма Хаджи I Гирея. Хаджи-Гирею принадлежит особая роль в истории Крымского ханства, именно при нем оно стало независимым, избавившись в 1441 г. от вассальной зависимости от Золотой Орды. В народе настолько его любили, что называли «мелек» (ангел). Уже после 1441 г. «мелек» продолжал воевать с Золотой Ордой, которая упорно не признавала независимости Крымского ханства (что значительно ослабляло напор ордынцев на Великое княжество Литовское, в составе которого оказалась значительная часть земель бывшей Киевской Руси).

Путь «мелека» к ханской власти был очень непрост – достаточно сказать, что он долгое время был беженцем на территории Великого княжества Литовского.

Менгли-Гирей в полной мере унаследовал от отца стратегическое направление политики, результатом которой стало, в конечном итоге, крушение Большой Орды и реализовывал его с огромной энергией.

О юных годах будущего крымского хана известно очень мало, но наиболее вероятной является версия, что он воспитывался и получил образование в генуэзской Каффе. Вполне объяснимо, почему его юность прошла вдали от отца. Менгли-Гирей был младшим сыном и не мог унаследовать ханскую власть. Поэтому его присутствие в столице не являлось необходимостью и он вполне мог высказать желание получить образование у генуэзцев (правда, есть версия, что в Каффе он находился в плену, но она представляется маловероятной).

В то время Каффа переживала расцвет, являясь подлинным центром высокой европейской культуры в регионе. Она не только превышала тогда по количеству населения Константинополь, но и не уступала во всех отношениях подавляющему большинству крупных городов Европы. Особенно важно подчеркнуть, что генуэзцы были признанными мастерами военного искусства, а их тяжеловооруженная пехота считалась одной из лучших на континенте. Сын «мелека», если действительно долгое время жил в Каффе, с его любовью к военному делу не мог не заинтересоваться военными познаниями генуэзцев и не изучить их наработки в тактическом построении и проведении боя.

Но Менгли-Гирей, обладавший огромной жаждой власти и волей, вовсе не собирался примириться с тем, что он не возглавит Крымское ханство. Когда в 1466 г. умер Хаджи-Гирей, между его сыновьями сразу же начинается противостояние в борьбе за власть и Менгли-Гирей активно в ней участвует.

Ханом становится старший сын Хаджи-Гирея Нур Девлет, но Менгли-Гирей выступает против него при поддержке значительной части крымской знати и генуэзцев. Кроме того, заявил о своих претензиях на трон и еще один их брат – Хайдэр. Особо следует отметить, что результат этого противостояния должен был определить дальнейшую внешнеполитическую ориентацию Крымского ханства. Нур Девлета поддерживала Большая Орда (в средневековых источниках, а потом и в историографии после образования в середине XV века Казанского, Крымского и Астраханского ханств так именовали Золотую Орду), и фактически он выступал за восстановление подчиненного по отношению к ней положения Крыма. В свою очередь, Менгли-Гирей был твердым сторонником сохранения независимости Крымского ханства и считал, что без уничтожения постоянной ордынской угрозы безопасность его государства не может быть обеспечена.

Сначала Менгли-Гирей добился успеха и в том же 1466 г. отобрал престол у брата, но не смог его надолго удержать. Hyp Девлет сумел с помощью ордынцев перекупить большинство представителей татарской знати и восстановил свою власть.

Отметим, что уже в это время Менгли-Гирей сделал ставку на укрепление связей с великим княжеством Московским, как одним из главных противников Большой Орды. Крымский хан стремился к заключению стратегического союза, который бы привел к окончательной ликвидации ордынской империи. Он завязывает тайные переговоры с Москвой и, в качестве гарантии чаемого союза, пишет великому князю Московскому Ивану III Васильевичу такой важный документ, как клятвенную грамоту: «Вышнего бога волею, я, Менгли-Гирей царь, пожаловал с братом своим великим князем Иваном, взял любовь, братство и вечный мир от детей на внучат. Быть нам везде заодно, другу другом быть, а недругу недругом. Мне, Менгли-Гирею, царю твоей земли и тех князей, которые на тебя смотрят, не воевать, ни моим уланам, ни князьям, ни козакам; если же без нашего ведома люди наши твоих людей повоюют и придут к нам, то нам их казнить, и взятое отдать, и головы людские без окупа выдать. Если мой посол от меня пойдет к тебе, то мне его к тебе послать без пошлин и без пошлинных людей, когда же твой посол ко мне придет, то он идет прямо ко мне. Пошлинам даражским («дарага» – сборщик податей. – Авт.) и никаким другим пошлинам не быть. На все этом, как писано в ярлыке, я, Менгли-Гирей царь, с твоими уланами и князьями тебе, брату своему великому князю Ивану, молвя крепкое слово, шерть (клятву. – Авт.) дал; жить нам с тобою по этому ярлыку».

В свою очередь, зная о наличии у крымского хана многочисленных противников, великий князь Московский не только гарантирует ему убежище у себя, но и обещает сделать все возможное для возвращения отнятого трона: «Дай господи, чтоб тебе лиха не было, брату моему, Менгли-Гирею царю, а если что станется, какое дело о юрте отца твоего, и приедешь ко мне; то от меня, от сына моего, братьев, от великих князей и от добрых бояр тебе царю, братьям и детям твоим, великим князьям и добрым слугам лиха никакого не будет: добровольно прийдешь, добровольно прочь пойдешь, нам тебя не держать. А сколько силы моей станет, буду стараться достать тебе отцовское место».