Полководцы Второй мировой. Красная армия против вермахта

По линии разведки тревожных сообщений поступало все больше. 15 июня 1941 г. приготовления немцев к войне с СССР на польской территории вступили в решающую фазу. За две недели до этого германскими оккупационными властями в Польше были изданы специальные закрытые распоряжения о подготовке населения приграничных районов к предстоящему началу военных действий. 15 июня появился приказ генерал-губернаторства о том, что все жители пограничных с СССР сел и деревень должны до 4 часов 18 июня эвакуироваться на расстояние от 3 до 20 км от границы в глубь бывшей польской территории (согласно утвержденному ранее германским командованием и руководством генерал-губернаторства плану).

Вторжение

Драматическая ночь с 21 на 22 июня 1941 г. описана в очень многих мемуарных и художественных произведениях. Для Г. К. Жукова, который вместе с С. К. Тимошенко уже несколько недель одолевал Сталина докладами о подозрительной военной активности немцев у наших границ и просьбами разрешить привести войска в боевую готовность, ночь на 22 июня, конечно, не была спокойной. Вечером 21 июня начальник штаба Киевского особого военного округа генерал М. А. Пуркаев доложил Г. К. Жукову, что его подчиненные доставили очередного немца-перебежчика и тот уверяет, что через несколько часов германская армия двинется в наступление на Советский Союз, а сейчас войска уже занимают для этого исходные позиции. Жуков сообщил новость Сталину, и тот распорядился, чтобы он и Тимошенко приехали к нему в Кремль.

Генералы не просто прибыли к вождю, но и привезли с собой проект директивы о приведении войск в боевую готовность. Между собой они договорились приложить все усилия, чтобы убедить Сталина одобрить это распоряжение.

Совещание началось без десяти девять вечера. Вместе с Г. К. Жуковым и С. К. Тимошенко приехал С. М. Буденный, а в кабинете И. В. Сталина их, помимо хозяина, уже ждали В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, Л. П. Берия и Г. М. Маленков.

«А не подбросили ли нам этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?» – спросил Сталин.

Тимошенко твердо отвечал, что перебежчик не единственный, да и информация из других источников поступает аналогичная. А на вопрос, что же в таком случае надо сделать, сообщил, что директива о приведении войск приграничных округов в полную боевую готовность и выдвижении их на оборонительные рубежи уже подготовлена. И кивнул Жукову, который в соответствии с договоренностью стал зачитывать заранее составленный проект директивы.

Но Сталин снова возразил: «Такую директиву сейчас давать преждевременно. Может, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение немецких частей может начаться с провокационных действий. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений».

Жуков и Ватутин спешно переписали директиву, как было указано. Сталин внес еще несколько поправок и наконец-то одобрил ее, передав бумагу Тимошенко, чтобы тот подписал документ на правах наркома обороны.

Г. К. Жуков, 1941 год

Теперь текст содержал предупреждение как о возможности неожиданного вторжения немцев, так и о высокой вероятности провокаций. Но все-таки Жуков и Тимошенко в значительной степени смогли настоять на своем – войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов предписывалось быть в полной боевой готовности и, если понадобится, отразить натиск немцев и их союзников.

Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО

Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота

1. В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

3. Приказываю:

а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко. Жуков.21.6.41

Директива была передана в перечисленные военные округа уже за полночь. А предстояло еще довести ее до сведения войск, потом требовалось время на выполнение необходимых действий.

В Генеральном штабе и Наркомате обороны никто не спал и никто не ушел домой. К Жукову и Тимошенко стекалась информация от командующих округами. Те, в свою очередь, получали сведения от пограничников – и сведения эти были угрожающими: на той стороне границы уже отчетливо слышался усиливающийся шум множества двигателей.

В полночь Г. К. Жукову из Тарнополя (название города Тернополя до 1944 г. – А. Г.) позвонил командующий Киевским округом генерал-полковник М. П. Кирпонос и сообщил о новом перебежчике, военнослужащем 222-го пехотного полка 74-й пехотной дивизии вермахта, который переплыл приграничную речушку и пришел к нашим пограничникам все с той же информацией: в четыре часа утра немцы пойдут в наступление. Жуков велел Кирпоносу поскорее передавать распоряжение о приведении войск в боевую готовность.

А потом произошло то, неизбежность чего советские лидеры и военачальники в общем-то уже понимали. О получении рокового известия Жуков рассказывал так:

Под утро 22 июня Н. Ф. Ватутин и я находились у наркома обороны С. К. Тимошенко в его служебном кабинете.

В 3 часа 07 минут мне позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Ф. С. Октябрьский и сообщил: «Система ВНОС флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности. Прошу указаний».

Я спросил адмирала:

– Ваше решение?

– Решение одно: встретить самолеты огнем противовоздушной обороны флота.

Переговорив с С. К. Тимошенко, я ответил адмиралу Ф. С. Октябрьскому:

– Действуйте и доложите своему наркому.

В 3 часа 30 минут начальник штаба Западного округа генерал В. Е. Климовских доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии. Минуты через три начальник штаба Киевского округа генерал М. А. Пуркаев доложил о налете авиации на города Украины. В 3 часа 40 минут позвонил командующий Прибалтийским военным округом генерал Ф. И. Кузнецов, который доложил о налетах вражеской авиации на Каунас и другие города.

Нарком приказал мне звонить И. В. Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос генерала Власика (начальника управления охраны).

– Кто говорит?

– Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным.

– Что? Сейчас?! – изумился начальник охраны. – Товарищ Сталин спит.

– Будите немедля: немцы бомбят наши города, началась война…

Один из немецких журналистов, сопровождавших войска, писал тогда: «…миллионы немецких солдат ворвались в Россию без энтузиазма, но со спокойной уверенностью в победе». Однако мысль, что это все же не война, а очень большая провокация, еще сохранялась у некоторых военачальников.