Поллианна

– Ну а теперь ты уж мне подскажи, сделай милость, – мрачно попросила Нэнси.

– Легко! Нужно просто радоваться тому, что эти костыли тебе не нужны! – торжествующим тоном объявила Поллианна. – Ну сама посуди, разве это не повод для радости – знать, что костыли тебе ни к чему?

– Да ну, ерунда какая-то получается, – пробурчала Нэнси, почти со страхом косясь на Поллианну.

– И вовсе не ерунда! Отличная игра! – убеждённо откликнулась Поллианна. – С той поры мы постоянно в неё играли. И чем труднее радоваться чему-то, тем веселее становится, когда ты такой повод всё-таки сумеешь найти. Но порой бывает, конечно, очень трудно радоваться. Например, когда твой папа ушёл на небеса и у тебя не осталось никого, кроме дам из благотворительного комитета.

– Понимаю. Или когда тебя запихнут в какую-то конуру на чердаке вместо нормальной комнаты, – проворчала Нэнси.

– Да, это тоже было тяжело, – со вздохом согласилась Поллианна. – Особенно в самом начале. Я такой одинокой себя почувствовала, что на время даже про игру забыла. Я же воображала, что у меня красивая комната будет – с мебелью, коврами, зеркалами, занавесками на окнах… А потом – бац! – зеркало! Я сразу вспомнила, как неприятно мне всегда видеть в зеркале свои веснушки. А без зеркала их не увидишь – разве не повод радоваться? Повод. Или вид из окна, который лучше любой картины на стене. Тоже радость. Так что понимаешь, Нэнси, когда ищешь, чему радоваться, то при этом как-то забываешь про всё остальное. Ну, как про ту куклу, которую мне так хотелось, например.

– М-мм, – поперхнулась Нэнси подкатившим к её горлу комком.

– Как правило, много времени эта игра не занимает, – вздохнула Поллианна. – Поводы для радости я обычно нахожу без труда, не задумываясь даже. Я к этой игре привыкла. Она очень хорошая, эта игра. Мы очень её любили с… папой, – тут она слегка запнулась. – Правда, теперь, без него, мне в эту игру играть труднее будет. Но, может быть, тёте Полли она понравится, – немного поразмыслив, добавила девочка.

– Ей? Ага, сейчас! – под нос себе пробормотала Нэнси, после чего уже решительно, в полный голос заявила: – Слушай, мисс Поллианна. Я, конечно, не обещаю, что всё у меня будет получаться так же хорошо, как у тебя, и как играть, я тоже толком ещё не поняла, но играть с тобой в эту игру я буду. Как уж сумею. Такие вот дела.

– Ах, Нэнси! – расцвела Поллианна, крепко обнимая её. – Это будет замечательно! Просто чудесно будет, правда?

– Ну… может быть, – не скрывая сомнений, ответила Нэнси. – Только ты уж не слишком сильно рассчитывай на меня, ладно? Я играть не мастак, но я буду стараться, так что у тебя будет с кем поиграть, будет.

За этими разговорами они и дошли до дома и сразу направились на кухню.

Поллианна с аппетитом умяла хлеб, запила молоком, а затем по совету Нэнси пошла в гостиную, где её тётка читала, сидя в кресле.

– Ты поужинала, Поллианна? – холодно спросила она, глядя на племянницу.

– Да, тётя Полли.

– Мне очень неприятно, Поллианна, что пришлось в самый первый день отправить тебя на кухню и предложить только хлеб с молоком, но…

– А я была очень рада, что ты это сделала, тётя. Я люблю хлеб и молоко, и Нэнси мне тоже нравится. Так что тебе не должно быть ни капельки неприятно из-за этого.

Тётя Полли от неожиданности выпрямилась в своём кресле.

– А теперь тебе пора в постель, Поллианна. У тебя был трудный день, а завтра мы должны будем составить твой распорядок дня и посмотрим, что тебе нужно купить из одежды. Иди. Нэнси даст тебе свечу. Смотри, не урони её, пожара не наделай. Завтрак у нас в половине восьмого, постарайся на него не опаздывать. Спокойной ночи.

Поллианна подбежала к тётке и крепко обняла её – это получилось у неё совершенно непринуждённо, как что-то само собой разумеющееся.

– Я так чудесно провела сегодняшний день, – искренне сказала девочка. – Я знаю, что мне будет хорошо с тобой, тётя Полли. Я это знала ещё до того, как приехала сюда. Доброй ночи, моя родная.

И с радостной улыбкой упорхнула.

– Да что ж это такое, господи боже! – вполголоса проговорила ей вслед мисс Полли, сдвинув брови. – До чего необычный ребёнок! Она, видите ли, «рада», когда я её наказываю. При этом просит меня из-за этого не расстраиваться и уверена, что ей будет хорошо со мной! Ну и ну! Ну и ну!

Она ещё немного поудивлялась, покачала головой и взялась опять за свою отложенную книгу.

А в маленькой мансардной комнате, уткнувшись лицом в подушку, безутешно рыдала в это время маленькая одинокая девочка.

– Я знаю, папочка, что не играю сейчас в нашу игру. Прости, не получается. Тебе хорошо, ты среди ангелов, а мне здесь одиноко, и даже зацепиться не за что. Не могу я никак радоваться тому, что придётся спать одной в этой тёмной пустой комнате. Если бы рядом со мной была Нэнси, или тётя Полли, или хотя бы дамы из благотворительного комитета, и то легче было бы!

А внизу, на кухне, яростно сражалась с грязной посудой Нэнси и отрывисто бормотала себе под нос, тыча ёршиком в кувшин из-под молока:

– Что за дурацкая игра… Радоваться, что тебе прислали костыли, когда ты хотела… куклу… Но если ей поможет, что я тоже начну играть… то я… конечно… буду играть!.. Буду, буду, буду, звёзды-бабочки!

Глава VI Священный долг

Наутро после своего приезда Поллианна проснулась около семи часов. Оконца её комнаты выходили на юг и на запад, поэтому солнца ещё не было видно – только подёрнутое лёгкой дымкой голубое небо, обещавшее погожий тёплый день впереди.

В маленькой комнатке под утро стало прохладно, в приоткрытые окна залетал свежий, восхитительно пахнувший умытой листвой ветерок. Весело щебетали в саду птицы, и Поллианна, вскочив с кровати, скорее бросилась к окну – поболтать с ними. Взглянув вниз, она увидела свою тётю – та уже прохаживалась среди розовых кустов, любуясь цветами. Поллианна моментально оделась, привела себя в порядок и, оставив за собой распахнутыми настежь обе двери – в свою комнатку и в мансарду, – ринулась вниз, в сад.

Тётя Полли стояла, склонившись над розовым кустом, и о чём-то разговаривала со старым сгорбленным мужчиной.

– Тётя Полли, доброе утро, тётя Полли! Как я рада! Как я рада просто тому, что живу на свете! – восторженно прокричала Поллианна, бросаясь ей на шею.

– Поллианна, – решительно запротестовала мисс Полли, пытаясь выпрямиться ровно настолько, насколько позволяли ей это сделать повисшие на её шее тридцать с лишним килограммов жаркого детского тельца. – Ты что, со всеми так по утрам здороваешься?

Девочка отпустила руки и ответила, пританцовывая на цыпочках:

– Нет, только с теми, кого я люблю! Очень- очень люблю! Я увидела тебя из окна и вдруг подумала, что это ведь ты, моя родная тётя Полли, а не дама какая-нибудь из благотворительного комитета, и мне так радостно стало, так радостно! И я побежала вниз, чтобы поскорее обнять тебя!

Старик неожиданно повернулся к ним спиной и опустил голову, а мисс Полли…

А что мисс Полли? Она по своему обыкновению попыталась нахмуриться, но почему-то это у неё получилось сейчас хуже, чем обычно.