Полночь. ХХI век

Жилистый достал швейцарский нож и открыл пилу. Начал пилить, но Бомба взял дерево двумя руками и резко потянул. Оно затрещало. Он дёрнул сильнее. Ещё раз. Ствол переломился на уровне колена и повис на древесном волокне.

– Допийивай! – бросил он Жилистому.

Нож быстро перепилил оставшееся, и Жилистый стал настраивать сиденье под себя. Автомат мешал и постоянно бился об раму, пока Жилистый не закинул его за спину. Мы с Бомбой ждали.

– Что он там возится? – спросил я, когда уже прошло пару минут.

Бомба подошел к нему, сел на раму, быстро подкрутил что-то, вытянул сиденье чуть вверх.

– Так?

– Да.

– А у него йуки только под автомат заточены. Или задушить кого. Вйезать ещё может. И всё. – пояснил Бомба, закручивая фиксатор.

– А по разговору он на бойца не похож.

– Языком тйепать может. Как ты. Или закойучки на клавиатуйе настукивать. Офисный пйянктон койоче.

– Да-да, ты у нас на все руки мастер. Великий Левша нашего времени! Хорош трепаться. Давай велик себе ищи и поедем – вмешался его друг.

– Э, я пйавша вообще-то!

– Бомба, забей… – обречённо сказал Жилистый.

***

До дивизии оставалось километров десять. Дорога впереди разветвлялась – направо дивизия, налево коттеджный посёлок. Человек на развилке. На вид лет пятьдесят. Строгий дорогой костюм, но уже кое-где обтрепался, кожаная сумка в руках. Он поднял её вверх, подчёркивая мирные намерения. Вокруг нет места, чтобы спрятаться, и мы подъехали к нему без опаски.

– Здравствуйте. Прошу, у вас есть еда? Я не ел уже два дня.

– Какой нам прок с тобой делиться? – я не стал жевать сопли. Чего рассусоливать?

– Я готов купить её у вас по хорошей цене. Пожалуйста.

Вот идиот.

– Что-ж ты не купил в магазине?

– В одном пусто, в другом ничего не продали. Не нужны им деньги. Я предлагал хорошую цену, поверьте! Пятьсот рублей за банку тушёнки. Но меня прогнали. Остальные слишком далеко, пешком не дойду. Может, вы продадите?

– Продам. Один миллион за банку тушёнки. Макароны – полтора миллиона за полкило. Согласен? – он так ошарашенно смотрел на меня. Я не смог сдержать смех.

– Зачем вы издеваетесь? Это непомерно высокая цена… Продайте разумно. Я бизнесмен, меня здесь знают. Поверьте, вы выиграете от знакомства со мной.

– Нет.

– Вы должны продать мне еды! – он подошёл и схватил меня за руку.

– Отпусти, больно! – руки и так болели, а этот баклан ещё хватает.

– Мужик, прекращай! – Жилистый соскочил с велосипеда и подошёл к нам.

– Не отпущу, пока не продадите!

Жилистый дал ему прикладом под дых. Без замаха, точно и быстро. Мужик обмяк, но руку не отпускал. Жилистый аккуратно отвёл руку, взял его за шкирку и посадил на обочину.

– Извини, отец. Не нужны больше никому твои деньги. – Жилистый оставил его сидеть на земле, и забрался на велосипед. Мы тронулись. Я ехал спереди и не сразу заметил, что мои телохранители отстали. Оглянулся. Бомба достал банку тушёнки у Жилистого из рюкзака, застегнул его, обернулся и кинул горе-бизнесмену.

Не то время, чтобы делиться. Нужно будет заняться их воспитанием на обратном пути.

Через тридцать минут мы увидели КПП.

НА СТРАЖЕ РОДИНЫ

Тщедушный прапор корчил из себя крутого начальника, у которого всё под контролем. Но даже его солдаты выполняли приказы медленно и с ленцой.

– Значит, хотите к комдиву? Без обыска не пущу. Сержант, обыщи их.

Сержант забрал автомат у Жилистого и стал лениво обстукивать нас ладонями.

– Что в рюкзаке? – обратился ко мне.

– Еда и всякая походная ерунда.

– Здесь оставите.

– Зачем?

– Вдруг там бомба?

– Хорошо. Давай только побыстрее к комдиву нас веди. – я не стал пререкаться с ним. На каждую мелкую сошку времени не напасёшься.

Сержант быстрым шагом повёл нас через территорию части.

– Братишка, как у вас здесь после катастрофы? – спросил Жилистый.

– Нормально. Почти ничего не изменилось. Две роты в город отправили, группу в Москву, на разведку. Самолёт упал тут недалеко. С людьми.

– Как понять, с людьми?

– Ну, типа пассажирский. Одного даже спасли, в санчасти сейчас.

– А в остальном?

– Да в остальном всё так же. Сухпаи треплем вместо бикуса. Ну, света нет по ночам. Так для солдата не проблема. И раньше электричество отключали. Разведка вон вообще в лесу живёт. Нам чего? Ждём, чё генерал скажет.

– Люди как, домой не рвутся?

– Кто их пустит? И ехать не на чем. Командирам до барабана, куда кто рвётся.

Я смотрел по сторонам. Машин и танков не видно, не слышно. А в остальном, как всегда. Солдаты как солдаты: бегают, строем ходят. Будто и не было ничего.

Комдив встал из-за стола, когда я зашёл к нему в кабинет. Мы с ним старые приятели. Несколько лет назад я помог извести неугодного ему зам по тыла. Записал на диктофон разговор о поставках, в котором зам сболтнул лишнего. Потом я поставлял дивизии продовольствие. Эксклюзивный договор. Моя личная дойная корова, за которую капали хорошие бонусы. Генерал и был похож на корову. Дряблый живот со складками, видными даже сквозь рубаху, обвисшая кожа на лице, двигается медленно. Но сейчас вскочил, обрадовался.

– Николаич, вот уж не думал!

Да. Он называет меня по отчеству. Как равного. Хотя вдвое старше. Репутацию нужно зарабатывать. Как там в старом анекдоте? Мозгами надо отличаться, мозгами!

– Захарыч, рассказывай. Как у вас? Что делать думаешь?

– Дык, непонятно ничё. С начальством связи нет. В городе две роты – послал их за порядком следить. Ну, оцепили магазины, что покрупнее, гражданским продукты выдают. Чтоб, значит, всем по очереди, а не как попало. Да город патрулируют. Но продуктов мало осталось – половину раздали уже, часть сами сожрали. То, что в холоде должно быть, уже гниёт, на… Ты зачем пришёл? Раньше даже на машине просто так не заезжал, только по делу, а тут пехом доковылял. Я тебя знаю – это неспроста, ох как неспроста…

– Естественно.

Что, заблестели глаза, старый хапуга?

– Выкладывай, чё кота за яйца тянуть?

– Ты и так знаешь, чем я занимаюсь. Большая часть складов и колхозов в Подмосковье либо наши, либо поставляют нам товар. Адреса я знаю. Хотел их прибрать к рукам, пока народ окончательно не озверел. Да людей у меня маловато.

– Значит, люди тебе нужны? С хозяевами как решать будешь?

– Где они, эти хозяева? Там же, где твоё начальство. Всё! Нет больше никаких хозяев.