Полночь

Я зашла внутрь. Николай развалился на диване. Наверное, ощущает себя настоящим султаном. Хорошо, что в приватах почти темно – не вижу его противную рожу. Наверняка скалится, представляя, как я буду ползать перед ним на коленях.

Включилась музыка. Что-то доносилось и с первого этажа. Две мелодии сливались в бестолковую какофонию. И под это танцевать?

– Давай, шевелись!

Он раздражал все больше. В комнате даже не было зеркал, чтобы я могла отвлечься, разглядывая собственный танец. Я начала двигаться. Закрыла глаза, чтобы хоть как-то скрыться от похотливого взгляда. В привате стоял стул – им я и воспользовалась.

Уже видела, как девочки крутятся, держась за стул. Почему-то даже простые позы и движения под цветными лучами в полумраке казались эротичными. Я знала, что ему должно нравиться. Знала, потому что он наверняка не видел ничего лучше моей алкоголички-мамки.

На секунду я решила посмотреть на него и тут же застыла. Темнота скрывала его движения, но под столом он дергал рукой.

Я отвернулась сразу. Не хочу даже думать, что он делает своими грязными ручищами. Прочь из комнаты!

Из-за двери навстречу мне вышла Сашка. Взглянула мельком на наглого гостя, потом на меня, испуганную, будто грязью облитую. Хоть он не коснулся меня и пальцем, но хочется смыть все, что происходит в этой комнате!

Саша легко сбросила одежду, мгновенно оставшись обнаженной. Она подошла ко мне, прижавшись голым телом.

– Не бойся, малышка. Мы его перехитрим, – прошептала над ухом.

Мурашки пробежали по всему телу. Она коснулась моего плеча запястьем – наверняка почувствовала, как меня пробрало. Молния на спине тихонько прожужжала, и платье скользнуло вниз. Она прижималась ко мне, холодная, хрупкая.

Я неуверенно коснулась ее лопаток. Они выпирали, как зачатки крыльев.

Сашка коснулась меня – двумя пальцами провела по верхней губе, размазывая помаду. Потом поцеловала, легко, будто клюнула.

Я не целовала никого, кроме Марка. Думала, он будет последним. Но вот ко мне прикасается ледяная лиса, а я не имею права ее оттолкнуть – как глупо, что от нашего танца зависит мое будущее.

Она повалила меня на диван. Кожаный, бездушный, холодный. Она целовала меня, а я задыхалась.

Я забыла, что должна танцевать. Мы просто валялись на диване. Мне уже не казалось ужасным то, что я целуюсь с девушкой – на фоне прочего это даже приятно. Я спасалась в поцелуе, лишь бы не думать о мамином любовнике. Сквозь музыку пробивался противный чавкающий звук. Я пыталась сосредоточиться на музыке. Сашка будто услышала мои мысли – коснулась рукой виска, прикрывая ухо.

Нам не должны платить за то, что мы целуемся. Они не могут платить за наше удовольствие.

Музыка закончилась быстро. Я будто очнулась от странного сна. Открыла глаза. Сашка взглянула в сторону гостя. Я тоже попыталась повернуть голову, но она нежно меня остановила.

– Идем, Кира.

Мы оделись и вышли, не оборачиваясь, не говоря больше ни слова. Только у самой двери я повернулась – гость доставал бумажки из салфетницы. Теперь понятно, зачем они в привате. Ими не пролитый кофе вытирают, совсем нет.

У двери стоял один из охранников.

– Спасибо, милый, все нормально, – Саша улыбнулась ему, и охранник спустился вниз. Их нужно называть секьюрити – мы же в элитном заведении. Тут на кожаных диванах сидят богачи и пьют вискарь. В верхних комнатах царит разврат, а я – в самом центре происходящего.

– Саша, я…

– Ничего не говори, малышка. Я все поняла, – она улыбнулась. Что она поняла? Что среди всего этого кошмара только она смогла создать островок спокойствия? Я бы осталась с ней в привате и дальше, спасаясь от ужаса, который на меня свалился. Мы ни за что не уговорим этого мужика молчать!

Из привата вышел гость. Он ухмылялся и похотливо пялился на нас. Вот бы ему врезать! Саша взяла меня за руку. Это успокаивало.

– Ты заплатишь за двойной приват, – сказала она гостю.

– С чего бы, деточка? – гость явно наслаждался моментом. Как же мало он походил сейчас на того испуганного мужичка, которого я встретила десять минут назад!

– Ты заплатишь за двойной приват, – повторила Сашка. Как хорошо, что она не отпускает мою руку! Так тело меньше трясется. – Ты не посмеешь позвонить матери Киры. Не расскажешь, что видел ее. Если за Кирой придут – это будет означать, что ты раскрыл ее.

– И что тогда? – он ухмыльнулся.

– Тогда, старый козлина, тебя посадят за совращение малолетней. Камеры в привате подтвердят.

Улыбка сползла с его лица. Николай как-то за секунду постарел. Появились морщины. В светлом коридоре я даже смогла рассмотреть седые волосы – а ведь в детстве мне казалось, что у мамы молоденький ухажер.

– Там не было камер, – неуверенно прошептал он.

– Тогда можешь звонить кому угодно, умник.

Сашка увела меня вниз.

Спускаться по лестнице на стрипах оказалась еще сложнее, чем подниматься. К тому же, дрожали теперь не только руки, но и ноги.

– Он позвонит ей! – убежденно твердила я.

– Не позвонит. Оно того не стоит. Даже если он зашел в приват и проверил весь потолок, в поисках камеры, он все равно не будет уверен, что их не было. Ты в безопасности, малышка. Мужики трусливее баб. Он никогда не сознается.

– Спасибо!

Я хотела обнять Сашку, отблагодарить, но меня подозвала Мария. Я с трудом отпустила Сашину руку и подошла к начальству.

– Твой первый приват. Почему не предупредила меня? Я ничего не успела рассказать.

– Все было в рамках приличия, – ответила я. Хотя какие рамки приличия в стриптиз-клубе?

– Хорошо… – Маша посмотрела на мои руки. – Тебя трясет. Ты пила с гостями?

– Нет, это от привата. Переволновалась.

– Так бывает. Выпей, это успокоит. Ты привыкнешь, Кира. Зато теперь я знаю, что тебя можно пускать в верхние комнаты.

Маша покровительственно улыбнулась, коснулась моей руки. В «Полночи» меня касается как никогда много людей. Кто-то хочет полапать, кто-то – успокоить. Я отыскала взглядом Сашку – смеется, как ни в чем не бывало. Веселит гостей. Только что спасла меня, и тут же об этом забыла. После работы наверняка упорхнет, сбежит, оставив меня одну в квартире. И зачем ей вообще снимали жилье, если она там не появляется?

– Ты молодец, Кира. Быстро осваиваешься, – похвалила Мария. – В «Полночи» каждый получает по заслугам. Кто работает, тот зарабатывает. Гости в восторге от молоденькой танцовщицы, они готовы платить тебе, не переставая. А если ты еще и за приваты примешься – будешь зарабатывать больше всех в клубе.

– Звучит отлично, – без энтузиазма сказала я.

Со второго этажа спустился Николай. Недовольно подошел к своему столику, потом к бару. Рассчитался и ушел. Даже не взглянул в мою сторону.