Полночный поцелуй

«Скорая» и полиция приехали через несколько минут. Записав все, что я знаю о состоянии Люси, врачи уехали. Полицейские, разогнав небольшую толпу собравшихся соседей, попросили меня сесть в патрульную машину и дождаться инспекторов из убойного отдела. Я смотрела, как они натягивают желтую ленту у парадной двери, и тут подошли двое, оба в гражданской одежде, поэтому я предположила, что это инспекторы, и вышла из машины.

Классически эксцентричная пара. Один — красивый латиноамериканец лет тридцати пяти в отлично сшитом костюме, может, и не от Армани, но превосходная имитация. Его гладко зализанные назад черные волосы, как у куклы Кена, напомнили мне Стива. Белый мужчина, стоявший рядом, был красив в молодости, но время мстительно потопталось на нем. Прилично за шестьдесят, с поредевшими рыжими волосами, подернутыми сединой, ввалившимися голубыми глазами и челюстями как у бульдога. Тусклые позолоченные пуговицы на его неопрятном синем пиджаке собирались вот-вот отлететь.

«Бульдог» пожал мне руку, как будто бейсбольной перчаткой.

— Я инспектор Сэнсом из полицейского департамента Сан-Франциско, а это инспектор Трухильо. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

Тут к ним подошел один из полицейских в форме. Трухильо сказал ему несколько слов и отошел, оставив меня наедине с Сэнсомом, предложившим:

— Может быть, вам будет удобней в патрульной машине?

Я кивнула.

Прежде чем сесть на заднее сиденье, инспектор Сэнсом расстегнул пиджак. Внезапно мне подумалось, что не помешало бы позвонить адвокату. Допрос на заднем сиденье полицейской машины невольно пробуждал во мне скрытый комплекс вины. Но Сэнсом ободряюще улыбнулся и выглянул в окно.

— Здесь очень сильные туманы. Не знаю, как люди это выдерживают. Я-то предпочитаю погодку как можно жарче. Сам живу в районе Миссии, но когда выйду в отставку, хочу переселиться в пустыню, в Аризону. Я понимаю, мэм, это, должно быть, здорово на вас подействовало, но мы должны кое-что выяснить. Ваше полное имя, пожалуйста.

— Анджела Маргарет Маккафри.

Сэнсом улыбнулся:

— Хорошее ирландское имя. Вы выросли в Сан-Франциско?

— Да. Меня назвали в честь острова Ангела.

Обычно когда я говорю, что меня назвали в честь острова Ангела — небольшой зеленой невозделанной скалы в заливе между Сан-Франциско и Марин, людям становится смешно. Добраться до него можно только на пароме, и поначалу он был иммиграционной и карантинной станцией для азиатов-иммигрантов. После Второй мировой войны его передали в ведение департамента парков, и люди начали туда ездить на пикники и в походы. Мои родители выросли в рабочем ирландском районе Ноэ-Вэлли, где большие семьи набивались в викторианские домики-«вагоны» с двумя спальнями и одной ванной. Мама была одной из пяти детей, а отец — одним из семи, так что когда подростками они начали встречаться, им толком негде было побыть наедине. Они садились на паром до острова Ангела и пропадали там часами.

Мать обнаружила, что беременна, за неделю до окончания средней школы Миссии. Не знаю, можно ли это назвать вынужденным браком, но, будучи добрыми католиками, они вряд ли имели другой выбор. Мама и папа закончили школу и попали сразу во взрослую жизнь. Моя сестра Tea появилась на свет через одиннадцать месяцев после меня (ирландские близнецы, как нас называли в нашем районе). Поэтому меня назвали в честь места, подарившего моим родителям, возможно, единственные за всю жизнь мгновения беззаботного счастья. Сэнсом, со своими поблекшими голубыми глазами и ободком медных волос на лысой голове, смотрел так, словно понимал эту историю, — возможно, и с ним случилось нечто подобное.

— Право же, это славно — местная девушка. Я-то родом из Норт-Бич, — сказал он, имея в виду итальянский район к северу от даунтауна. — В школе я себя чувствовал здорово не в своей тарелке. — Он показал на остаток волос, в юности наверняка бывших рыжими, как морковка. Легко представить, как сильно он выделялся среди темноволосых одноклассников. — Ну, пожалуй, стоит перейти к делу.

Казалось, что он об этом сожалеет. Я догадалась, что светская беседа — видимо, часть допроса и нужна для того, чтобы человек почувствовал себя спокойно, а уж потом отвечал на настоящие вопросы. Впрочем, это сработало. Я в самом деле ощутила неожиданный дух товарищества с этим копом.

Он вытащил блокнот и шариковую ручку, бессознательно лизнул ее кончик и поднес к бумаге. Потом потянулся и включил внутренний свет в машине.

— Откуда вы знаете покойную, мисс Уэстон?

— Мы вместе работали в «Дэлл, Витч и Уорг». Это рекламное агентство.

— Вы работали непосредственно с мисс Уэстон?

— Она моя начальница. Я — ассистент консультанта по рекламе, а она консультант. — Сказав это, я поняла, что говорю о Люси в настоящем времени.

Сэнсом кивнул и записал что-то в блокнот.

— Когда вы в последний раз видели мисс Уэстон живой?

— В пятницу, на работе. Но на кофейном столике лежит развернутая воскресная газета. А ее соседка, Ида, забирала остальные ее газеты. Наверное, это означает, что она умерла в воскресенье?

— Не хотите пойти работать в полицию, мисс Маккафри? — снисходительно улыбнулся Сэнсом. — Отличная смекалка, но я бы сказал, что мисс Уэстон пролежала у себя на кровати всего день или около того. Конечно, я не коронер, но занимаюсь этим делом уже двадцать два года.

— Что вы имеете в виду? И откуда вы это знаете?

Внезапно Сэнсом уставился на ноготь большого пальца своей левой руки, а не на меня.

— Сколько времени вы провели в доме до того, как обнаружили мисс Уэстон?

— Может, минут двадцать.

Он молча смотрел на меня, как мне показалось, целую вечность, и я занервничала. Возможно, этого он и добивался.

— Вы двое дружили, мисс Маккафри?

— Нет, не особенно. Думаю, нас можно назвать коллегами. — Я помолчала и подумала. — По-моему, у Люси вообще не было друзей. И семьи тоже, за исключением сестры в Сент-Луисе. У отдела кадров возникли сложности в попытках найти кого-нибудь, когда Люси не пришла на работу в понедельник.

Сэнсом записал мой ответ.

— А зачем вы пришли сюда сегодня?

— Чтобы забрать кое-какие бумаги, которые она унесла из офиса. Иллюстрации. — Я не стала упоминать, что хотела облегчить чувство вины.

— Ага. Кто-нибудь знал, что вы сюда пойдете?

— Да, я сказала Уэбу Нортрапу из креативного отдела. Он сообщил мне, где найти ключ. Он когда-то поливал цветы Люси.

Пора было рассказать Сэнсому про Леса. Я чувствовала себя ужасно, но врать полиции не собиралась.

— Когда я была в доме, пришел еще один человек. Лес Бэнкс, художник-график из «ДВУ». Насколько я понимаю, Люси с ним встречалась. Для меня это оказалось новостью, он только сейчас мне об этом сказал. Появился он через несколько минут после меня. Сказал, пришел убедиться, что со мной все в порядке.

— Убедиться» что с вами все в порядке?

— Да. Он был потрясен, когда мы нашли… гм… тело. Но забрал из дома кое-какие вещи — свои рубашки и еще что-то, чтобы вы не догадались, что он с ней встречался. Сказал, что вы не поймете.