Полное собрание сочинений. Том 03

Вторая — 32 тысячи.

На первой царят хаос и разложение, ибо она вот-вот расколется на две части.

На второй — единство и сплочённость.

Первая черпает свои силы в соглашениях с кадетской буржуазией. И

именно на этой почве раскололась она, ибо есть ещё среди меньшевиков люди, не потерявшие чести, не желающие тащиться в хвосте у буржуазии.

Вторая, наоборот, черпает свои силы не в комбинациях с буржуазией, а в революционной борьбе рабочих против капиталистов и помещиков.

Первая видит “спасение страны” в искоренении большевизма и в предательстве революции.

Вторая — в сметании контрреволюции с её “социалистическими” привесками.

Говорят, что большевизм ликвидирован и похоронен.

Слишком рано хоронят нас гг. могильщики. Мы еще живы и буржуазия не раз встрепенется и задрожит от звуков нашего голоса.

32 тысячи сплоченных большевиков, стоящих на революцию, и 8 тысяч разрозненных меньшевиков, в большинстве своем изменивших революции, - выбирайте товарищи рабочие!

"Рабочий и Солдат" № 2,

24 июля 1917 года

Статья без подписи

ДВЕ ЛИНИИ

Основной вопрос революции есть вопрос о власти. Характер революции, ход и исход её, целиком определяется тем, в чьих руках власть, какой класс стоит у власти. Так называемый кризис власти есть не что иное, как внешнее выражение борьбы классов за власть. Революционная эпоха тем, собственно, и замечательна, что борьба за власть принимает здесь наиболее острый и обнажённый характер. Отсюда “хронический” кризис власти у нас, обостряемый к тому же войной, разрухой, голодом. Отсюда тот “поразительный” факт, что ни одно “совещание”, ни один “съезд” не обходится в наши дни без вопроса о власти.

Не могло обойтись без этого вопроса и заседающее в Александринском театре Демократическое совещание.

Две линии наметились по вопросу о власти на этом совещании.

Первая линия — это линия открытой коалиции с партией кадетов. Её проповедуют оборонцы из меньшевиков и эсеров. Её защищал на совещании присяжный соглашатель Церетели.

Вторая линия — это линия коренного разрыва с партией кадетов. Её проповедуют наша партия и интернационалисты из эсеров и меньшевиков. Её защищал на совещании Каменев.

Первая линия ведёт к утверждению власти империалистической буржуазии над народом. Ибо опыт коалиционного правительства показал, что коалиция с кадетами есть господство помещика над крестьянином, которому не дают земли, господство капиталиста над рабочим, которого обрекают на безработицу, господство меньшинства над большинством, которое отдают на съедение войне и разрухе, голоду и разорению.

Вторая линия ведёт к утверждению власти народа над помещиками и капиталистами. Ибо порвать с партией кадетов — это именно и значит обеспечить землю крестьянам, контроль — рабочим, справедливый мир — трудящемуся большинству.

Первая линия выражает доверие существующему правительству, оставляя в его руках всю полноту власти.

Вторая — выражает ему недоверие, ратуя за переход власти в руки прямых представителей рабочих, крестьянских и солдатских Советов.

Есть люди, мечтающие о примирении этих двух непримиримых линий. Таков, например, Чернов, выступивший на совещании против кадетов, но за коалицию с капиталистами, если (!) капиталисты откажутся (!) от своих интересов. Внутренняя фальшь черновской “позиции” ясна сама собой, но дело здесь не в противоречивости позиции, а в том, что она контрабандой протаскивает церетелевский хлам о коалиции с партией кадетов.

Ибо она открывает путь Керенскому, “исходя из платформы совещания”, “пополнять” правительство разными Бурышкиными и Кишкиными, которые готовы подписать любую платформу для того, чтобы не проводить её в жизнь.

Ибо она, эта самая фальшивая “позиция” облегчает Керенскому борьбу с Советами и Комитетами, давая ему в руки оружие в виде совещательного “предпарламента”.

“Линия” Чернова есть та же самая линия Церетели, но “хитро” замаскированная для того, чтобы уловить в сети “коалиции” кое-кого из простаков.

Есть основание предположить, что совещание пойдёт по стопам Чернова.

Но совещание не есть последняя инстанция.

Обрисованные выше две линии выражают лишь то, что есть в жизни. А в жизни мы имеем не одну, а две власти: власть официальную,— Директорию, и власть неофициальную,— Советы и Комитеты.

Борьба между этими двумя властями, пока ещё глухая и неосознанная,— вот характерная черта момента.

Совещание призвано, по-видимому, послужить той лишней гирей, которая решает вопрос о власти в пользу директории.

Но пусть знают гг. скрытые и явные соглашатели, что кто выступает за директорию, тот утверждает власть буржуазии, тот неминуемо вступает в конфликт с рабочими и солдатскими массами, тот должен выступить против Советов и Комитетов.

Гг. соглашатели не могут не знать, что последнее слово принадлежит революционным Комитетам и Советам.

“Рабочий Путь” № 12,

16 сентября 1917 г.

Передовая

ДВЕ РЕЗОЛЮЦИИ

Две резолюции.

Первая— Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов.

Вторая — рабочих (400 человек) механического отделения Русско-Балтийского вагонного завода.

Первая — за поддержку так называемого “займа свободы”.

Вторая — против.

Первая без критики принимает “заём свободы”, как таковой, как заём в пользу свободы.

Вторая определяет “заём свободы”, как заём против свободы, ибо он “заключается с целью продолжения братоубийственной бойни, выгодной лишь империалистической буржуазии”.

Первая внушена сомнениями потерявших голову людей: а как быть со снабжением армии, не повредит ли делу снабжения армии отказ от поддержки займа.

Вторая не знает таких сомнений, ибо она видит выход: она “признаёт, что дело снабжения армии всем необходимым требует денежных средств, и указывает Совету рабочих и солдатских депутатов, что деньги эти должны быть взяты из кармана буржуазии, затеявшей и продолжающей эту бойню и наживающей в этом кровавом угаре миллионные барыши”.

Авторы первой резолюции должно быть довольны, ибо, ведь, они “исполнили свой долг”.