Полное собрание сочинений. Том 08

Германия недавно только вышла из глубокого революционного кризиса, когда партия вела борьбу методом прямого натиска. Ныне германская компартия переживает период собирания сил и подготовки масс к будущим решающим боям. Для достижения старых целей в новой обстановке метод прямого натиска сейчас уже не подходит. Сейчас от германской компартии требуется переход к методу обходных движений, имеющих своей целью овладение большинством рабочего класса в Германии. Естественно, что при таких условиях в Германии нашлась группа “ультралевых”, которая, школьнически повторяя старые лозунги, не сумела или не хочет приспособиться к новым условиям борьбы, требующим новых приемов работы. Отсюда “ультралевые”, мешающие партии своей политикой приспособиться к новым условиям борьбы и открыть себе дорогу к широким массам германского пролетариата. Либо германская компартия сломит сопротивление “ультралевых”, и тогда она выйдет на широкую дорогу завоевания большинства рабочего класса, либо она этого не сделает, и тогда она превратит нынешний кризис в хронический и пагубный для партии. Отсюда борьба с “ультралевыми” в германской компартии, как её очередная задача.

Во Франции мы имеем другое положение. Там глубокого революционного кризиса еще не было. Там шла борьба в рамках легальности, с её исключительно или почти исключительно легальными методами борьбы. Но теперь во Франции наметился кризис. Я имею в виду марокканскую и сирийскую войны и финансовые затруднения Франции. Насколько глубок этот кризис, трудно еще сказать, но это все-таки кризис, требующий от партии сочетания легальных и нелегальных условий борьбы, требующий от партии максимума большевизации. Естественно, что при таких условиях во французской партии нашлась группа, — я имею в виду группу правых, — которая не сумела или не хочет приспособиться к новым условиям борьбы и которая продолжает настаивать, по инерции, на старых методах борьбы, как единственно правильных. Это обстоятельство, конечно, не может не тормозить большевизации французской компартии. Отсюда правая опасность во французской компартии, как очередная опасность. Отсюда задача борьбы с правой опасностью, как ударная задача французской компартии.

Несколько примеров из истории ВКП(б). После революции 1905 года у нас в партии тоже образовалась “ультралевая” группа под названием “отзовистов”, которая не сумела или не хотела приспособиться к новым условиям борьбы и не признавала метода использования легальных возможностей (Дума, рабочие клубы, страховые кассы и пр.). Известно, что Ленин вёл решительную борьбу с этой группой, и партии удалось выйти на правильную дорогу после того, как она успела преодолеть эту группу. То же самое было у нас после революции 1917 года, когда “ультралевая” группа выступала против Брестского мира. Известно, что и эта группа была разбита нашей партией во главе с Лениным.

О чем говорят все эти факты? О том, что вопрос о борьбе с правыми и “ультралевыми” надо ставить не абстрактно, а конкретно, в зависимости от политической обстановки.

Случайно ли, что французы входят в Президиум Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала с резолюцией против правых элементов своей партии, а немцы с резолюцией против “ультралевых”? Конечно, не случайно. У кого что болит, тот о том и говорит.

Поэтому точка зрения справедливости и одинаковости удара против правых и “ультралевых” несостоятельна.

Именно поэтому я предложил бы в проекте резолюции об “ультралевых” в Германии вычеркнуть фразу, говорящую о том, что в германской компартии борьба должна быть заострена в одинаковой степени как против правых, так и против “ультралевых”. Я предлагаю вычеркнуть эту фразу по той же причине, по которой была вычеркнута из резолюции о правых во французской компартии фраза о заострении борьбы против “ультралевых”. Что с правыми и “ультралевыми” надо бороться всегда и везде — это абсолютно правильно Но вопрос идёт теперь не об этом, а о том, на чём именно следует в данный момент заострить вопрос во Франции, с одной стороны, и в Германии, с другой стороны. Я думаю, что во французской компартии надо заострить вопрос на борьбе с правыми, ибо этого требует политическая необходимость в данный момент; в германской же компартии надо заострить вопрос на борьбе с “ультралевыми”, так как этого требуют политические потребности германской компартии в данный момент.

Каково положение промежуточной группы в германской компартии, группы Рут Фишер — Маслов, если рассматривать этот вопрос с только что изложенной точки зрения? Группа эта, по-моему, дипломатически прикрывает “ультралевую” группу Шолема. Группа Рут Фишер — Маслов, не солидаризируясь открыто с группой Шолема, делает, однако, всё от неё зависящее для того, чтобы ослабить удар партии против группы Шолема. Группа Рут Фишер—Маслов мешает, таким образом, Центральному Комитету германской компартии преодолеть и ликвидировать “ультралевые” предрассудки германской компартии. Поэтому германская компартия должна повести решительную борьбу с этой группой, с группой Рут Фишер — Маслов. Либо группа Рут Фишер — Маслов будет разбита, и тогда партия получит возможность преодолеть нынешний кризис в борьбе с группой Шолема, либо германская компартия поддастся дипломатическим увёрткам группы Рут Фишер — Маслов, и тогда борьба будет проиграна в пользу Шолема.

II

Мне кажется, что Гансен проповедует какую-то поповскую мораль в деле внутрипартийной идейной борьбы, совершенно не идущую к коммунистической партии. Он, видимо, не против идейной борьбы. Но он бы хотел вести эту борьбу так, чтобы из этого не выходило никакого дискредитирования вождей оппозиции. Я должен сказать, что такой борьбы не бывает в природе. Я должен сказать, что кто допускает борьбу лишь при условии отсутствия какой бы то ни было компрометации вождей, тот фактически отрицает возможность всякой идейной борьбы внутри партии. Должны ли мы вскрывать ошибки тех или иных руководителей партии? Должны ли мы эти ошибки выносить на свет божий с тем, чтобы можно было воспитать партийные массы на ошибках руководителей? Я думаю, что должны. Я думаю, что других путей для исправления ошибок не бывает. Я думаю, что метод замазывания ошибок есть не наш метод. Но из этого следует, что внутрипартийная борьба и исправление ошибок не могут обойтись без той или иной компрометации тех или иных вождей. Это, может быть, и печально, но ничего с этим не поделаешь, ибо мы бессильны бороться с неизбежностью.

Должны ли мы вообще бороться и против “ультралевых” и против правых, — спрашивает Гансен. Конечно, должны. Этот вопрос решён у нас давным-давно. Не об этом идёт спор. Спор идет о том, на борьбе с какой опасностью должны мы заострить теперь вопрос в двух различных партиях, во французской и германской, находящихся теперь не в одинаковом положении. Случайно ли, что французы вошли в Президиум ИККИ с резолюцией против правых, а немцы — с резолюцией против “ультралевых”? Может быть, французы ошиблись, заостряя вопрос на борьбе против правых? Почему же тогда Гансен не попытался войти в Президиум с контррезолюцией о борьбе с “ультралевыми” во Франции? Может быть, немцы ошиблись, заостряя вопрос на борьбе с “ультралевыми”? Почему же тогда Гансен и Рут Фишер не попытались войти в Президиум с контррезолюцией о заострении вопроса на борьбе с правыми? В чем же дело? Да дело в том, что у нас стоит не абстрактный вопрос о борьбе с правыми и “ультралевыми” вообще, а конкретный вопрос об очередных задачах германской партии в данный момент. А очередная задача германской компартии состоит в том, чтобы преодолеть “ультралевую” опасность, так же, как очередная задача французской компартии состоит в том, чтобы преодолеть правую опасность.

Чем объяснить, например, тот общеизвестный факт, что компартии Англии, Франции, Чехословакии имеют уже серьёзные зацепки в профессиональном движении своих стран, открыли уже себе путь к широким массам рабочего класса и начинают завоёвывать доверие если не большинства, то значительных масс рабочего класса, тогда как в Германии дело обстоит в этом отношении всё еще слабо? Объясняется это обстоятельство, прежде всего, тем, что в германской компартии сильны еще “ультралевые”, которые всё еще смотрят скептически на профсоюзы, на лозунг единого фронта, на лозунг овладения профсоюзами. Всем известно, что “ультралевые” недавно еще отстаивали лозунг “вон из профсоюзов”. Всем известно, что пережитки этого антипролетарского лозунга до сих пор еще не изжиты полностью среди “ультралевых”. Одно из двух: либо германская компартия сумеет быстро и решительно изжить предрассудки “ультралевых” по вопросу о методах работы в массах, разбив наголову, идейно разбив, группу Шолема, либо она этого не сумеет сделать, и тогда кризис в германской компартии может принять опаснейшее направление.

Говорят, что у “ультралевых” имеются честные революционные рабочие, которых нельзя и не следует отталкивать. Это совершенно правильно. Мы и не предлагаем их отталкивать. Мы и не вносим, ввиду этого, в своём проекте резолюции никаких предложений об отталкивании или об исключении из партии кого бы то ни было из “ультралевых”, тем более рабочих. Но как поднять этих рабочих до уровня сознания ленинской партии? Как спасти их от тех заблуждений, в которых они обретаются теперь, благодаря ошибкам и предрассудкам их “ультралевых” вождей? Для этого существует лишь один способ: это способ политического дезавуирования “ультралевых” вождей, способ вскрытия тех “ультралевых” ошибок, которые сбивают с толку честных революционных рабочих, и которые мешают им выйти на широкую дорогу. Можем ли мы допустить в вопросах идейной борьбы в партии и политического воспитания масс гнилую дипломатическую игру, замазывание ошибок? Нет, не можем. Это было бы обманом рабочих. Какой же выход в таком случае? Выход один: вскрыть ошибки “ультралевых” вождей и помочь, таким образом, честным революционным рабочим выбраться на правильную дорогу.

Говорят, что удар против “ультралевых” может вызвать обвинение в том, что германская компартия поправела. Это всё пустяки, товарищи. В 1908 году на общерусской партийной конференции, когда Ленин вёл борьбу против русских “ультралевых” и разбил их наголову, у нас тоже нашлись тогда люди, которые обвиняли Ленина в правизне, в поправении. Однако весь мир знает теперь, что Ленин был тогда прав, что его точка зрения была единственно революционной, а русские “ультралевые”, щеголявшие тогда “революционными” фразами, были на деле оппортунистами.