Полное собрание сочинений. Том 15. Чудеса лунной ночи

Сняв аккуратно с нароста кору, мы увидим бугристый, бородавчатый, необычной плотности древесный наплыв, а распилив и отшлифовав спил, получим удивительной красоты рисунок, называемый мебельщиками текстурой.

Увы, наросты — не украшение дерева, а болезнь, природа которой до конца еще не изучена. Однако ясно, что это быстрый, бесконтрольный рост клеток, вызываемый механическим повреждением, грибками, насекомыми, вирусами.

Задавая вопрос — не рак ли это? — мы будем к истине очень близки. В природе этих наростов много общего с опухолями у животных и человека. Онкологи, пытаясь проникнуть в тайну болезни, не упускают из виду и этот древесный ее вариант.

Но гораздо ранее, чем ученые-медики, стали интересоваться капом (так называют наросты) краснодеревщики. В два раза более тяжелый, чем древесина, необычно прочный и красивый на срезе, кап издавна шел на поделку шкатулок, футляров, черенков для ножей, ручек для инструментов. Высоко ценится в мебельном производстве фанеровка из капа.

В последние годы капом заинтересовались художники. Один из них, москвич Валерий Павлович Лукашевич, — перед вами на снимке.

В его мастерской я увидел причудливый мир гномов, лесовиков, занятных сказочных старцев, русалок, красавиц с распущенными волосами.

«Основную работу проделала тут природа. Мне надо было лишь бережно выявить все, что скрывала кора, и, угадав образ, лишь его уточнить. Вот мои инструменты. А вот сырье».

В мастерскую Валерий привозит капы, которые для него оставляют на лесных складах и лесопилках и которые сам он с немалым трудом (многопудовые!) привозит из леса.

Этот вот гном был громадным наростом на стволе клена. Как видим, вмешательство режущим инструментом тут минимальное. Но кто же не заинтересуется этим сказочным, излучающим доброту стариком! На выставках Валерия Лукашевича всегда многолюдно. И спрос на его старцев, на столы и кресла из полированного капа очень большой. Архитекторы и дизайнеры, оформляя санатории, пансионаты и дома отдыха, находят в них место для этих совместных фантазий природы и человека.

Нарост на березе.

А этот гном тоже был огромным наростом, но на стволе клена.

_{Фото автора. 1 мая 1984 г.}

Кролик против орла

В этой маленькой истории два действующих лица: царственная птица орел-бородач и маленький робкий кролик.

Красивых и сильных, черно-белых орлов на земле осталось немного. Надежда их уберечь связана с зоопарками. Но как заставить размножаться в неволе вольнолюбивых птиц? Во всех зоопарках страны бородачей менее двух десятков. Самец и самка неразличимы. Подбор счастливой семейной пары — дело до крайности трудное. Но в зоопарке Алма-Аты такой союз состоялся. И уже десять лет пара бородачей приносит потомство. Явление это редкое. И жизнь этой пары тщательно изучается. В зоопарке убеждены: помимо благоприятных условий, именно семейное счастье — залог продления рода бородачей. Если союз непрочен, бородачи не строят гнездо или, построив, расклевывают потом снесенные яйца.

Алма-атинская пара бородачей — супруги на редкость любящие. Подолгу сидят они рядом в тихом согласии, трутся щеками, поправляют перья на груди друг у друга. А в морозное зимнее время начинают строить гнездо. Самец носит палочки-веточки, самка все это соединяет, и в декабре — январе появляются у орлов два яйца. Одно почему-то, выждав несколько дней, они расклевывают.

Зато оставшееся берегут, как величайшую ценность. Самка — в гнезде, орел носит ей корм и воинственно обегает вольеру, если кто-нибудь к ней приближается.

Я наблюдал бородачей в апреле, когда их птенец из белого пуховичка превратился в птицу-подростка. Рядом в вольерах жили орлы несемейные. Разительно отличалось их скучное бесцельное перепархивание от полной глубокого смысла деятельности орлов-супругов.

Самка неотлучно была при птенце, согревала его либо защищала от лучей солнца. Отец снизу приносил корм, и оба бережно, отрывая клювами мясо, кормили наследника.

В зоопарке, понятное дело, души не чают в бородачах. Четыре рожденные тут птицы отправили в зоопарки Харькова, Киева и Москвы.

Еще четыре наследника знаменитых супругов живут по соседству. Есть надежда: со временем образуются новые дружные пары. Что же касается родоначальников, то им, кормящим птенцов, доставляют в вольеру все, в чем они бы нуждались в природе, и в первую очередь, живой корм.

Морские свинки относились к своей участи жертв совершенно спокойно. Кролики, выращенные для этой же цели, были лишь чуть смышленее свинок — орел-папа без особых хлопот доставлял на гнездо еще теплую жертву.

Но среди животных тоже встречаются «личности». Один из кроликов, пущенных в обиталище птиц, сразу понял, какая судьба ему уготовлена, и стал искать возможность спастись.

В лихорадочных поисках он обнаружил в кладке камней намного выше своего роста щелку, в которую можно было, подпрыгнув, забраться, как только орел захочет его поймать. Орел, привыкший к легкой добыче, был озадачен, и в нем проснулся бывалый охотник. Но тщетно, кролик был начеку и сразу же хоронился.

Орлы, понятное дело, не голодали, были ведь менее сообразительные кролики. А вокруг маленького героя уже образовалось «общественное мнение». Работники зоопарка с любопытством следили, чем же кончится поединок между силой и жаждой остаться живым.

Кролику пища тоже нужна, и он выскакивал из убежища, как только в вольеру на виду у него бросали морковку. Он ел ее торопливо, кося в сторону глазом. Орел появлялся то резво, то крадучись, но всякий раз видел только мелькнувший кроличий хвост и странную штуку с точки зрения орлов — морковь. Бородач презрительно крошил ее клювом и взлетал на гнездо полюбоваться орленком.

«А давайте даруем кролику жизнь. Заслужил ведь, честное слово!»

Идея понравилась. Кролика не без труда изловили и отдали юннатам.

Кроличья жизнь не такая долгая, как у орлов. И, с человеческой точки зрения, не такая и ценная: кроликов разводи, сколько хочешь, орлы же — редкость. Однако какое дело до этого кролику — «хочу жить!» И жажда жизни всегда покоряет. Всегда есть шансы выжить у тех, кто этого хочет, кто борется до конца.

_{Фото автора. 20 мая 1984 г.}

Человек на скале

(Проселки)