Полное собрание сочинений. Том 24

В ответ на это письмо Кенворти писал Толстому 3 мая нов. ст. 1895 г.: «Ваше сочинение о Евангелиях встретило удивительно мало внимания со стороны критики. Повидимому, они не знают, как взяться за него. Оно явилось среди других книг, как бы принесенное из совсем иного мира. Тем не менее продано около 700 экземпляров, и несомненно сочинение будет иметь постоянный сбыт» (ГМТ).

Толстой отвечал Кенворти 10 июля 1895 г.: «Продолжается ли издание следующих томов «The Four Gospels» [«Четвероевангелия»]? Очень жалко бы было, если бы оно остановилось на первом томе. Неполнота более всего помешала бы пониманию сочинения. Я не удивляюсь тому, что книга эта так плохо продается. Это не может быть иначе. Книгу эту нельзя понимать, перетолковывая ее по-своему; нельзя соглашаться кое с чем, отбрасывая другое, а надо принять всю, — не в ее подробностях, а в ее общем смысле, — или всю отбросить» (т. 68, стр. 117).

Последнюю оценку Толстым своего труда находим в записи его Дневника от 23 ноября 1906 г. (т. 55, стр. 277).

Последние исправления в текст «Соединения и перевода четырех Евангелий» были внесены Толстым в 1907—1908 гг.

В 1907 г. московское книгоиздательство «Посредник» приступило к переизданию труда Толстого. По желанию Толстого, сотрудник книгоиздательства, близкий друг Толстого, С. Д. Николаев, взялся проверить ссылки на варианты евангельских текстов по изданиям Тишендорфа и Гризбаха. Все замеченные им неточности он указывал Толстому и вносил в его труд только те исправления, на которые получал согласие автора. Толстой очень ценил работу С. Д. Николаева по уточнению его ссылок. 7 ноября 1907 г., отвечая на письмо С. Бриллиантова из Москвы, указывавшего на некоторые неправильности перевода и неясности в понимании отдельных мест Евангелия Толстым, он, направив автора письма к Николаеву, прибавил: «С. Д. Николаев всей душой отдался этому делу и будет рад воспользоваться вашими замечаниями» (т. 77, стр. 235).

В последние годы жизни Толстой охладел к работе по исследованию смысла и значения отдельных мест Евангелия. Когда в июне 1908 г. тот же С. Д. Николаев предложил ему внести некоторые поправки в последнее написанное Толстым изложение евангельского учения («Учение Христа, изложенное для детей»), Толстой, выслушав и разобрав все его замечания, сказал:

«Это я сегодня с вами последний раз занимался Евангелием, — копался в нем. Больше не буду».[28]

ИСТОРИЯ ПЕЧАТАНИЯ

I

Среди черновых рукописей «Соединения и перевода четырех Евангелий» сохранились двенадцать несшитых тетрадок, каждая из которых содержит одну главу Евангелий в изложении Толстого. Левая сторона каждой страницы занята текстами канонического Евангелия на русском языке; правая сторона отведена под текст Толстого.

В тех случаях, когда в евангельском тексте излагается какое-либо событие, Толстой ограничивается краткой передачей содержания этого текста в виде заглавия, как, например: «Ирод заключает Иоанна в темницу», «Спор Иисуса Христа в синагоге» и т. п. Когда же тот или другой евангельский стих имеет своим содержанием религиозно-нравственное учение, Толстой кратко пересказывает этот стих самым простым языком. Изложение таких стихов обычно подчеркивается Толстым.

Каждая глава начинается как бы распространенным заголовком — кратким изложением содержания всей главы. Над этими распространенными заголовками Толстой, как это видно по рукописям, работал очень много. Он по нескольку раз зачеркивал написанные им формулировки и писал новые.

Число глав совпадает с числом глав «Соединения и перевода четырех Евангелий», но содержание глав не всегда совпадает. Рукопись имеет наклеенное печатное заглавие: «Евангелие от Матфея, Марка, Луки и Иоанна»; никакого заглавия, написанного рукою Толстого, нет. К первым трем главам дано небольшое количество примечаний, в которых указываются отступления, сделанные автором от церковного перевода Евангелий, и основание для этих отступлений.

Рукопись была переписана переписчиком и исправлена Толстым. Введение, автограф которого не сохранился, было переработано трижды, главы I—III — дважды. При переработке глав Толстой, отказался от первоначальной краткости и отрывочности, сделал свое изложение более пространным и связным.

Главы IV—XII и заключение содержат уже гораздо меньше поправок, — как будто Толстой уже охладел к этой работе и не прилагал большого труда к ее переработке. Глава XII представляет особый интерес своей попыткой объяснить евангельские рассказы о воскресении Иисуса лишая эти рассказы элемента чудесного.

Рукопись несомненно предназначалась для печати. На это указывает прежде всего то, что стихи канонического Евангелия во многих местах снабжены пометами: «крупным шрифтом», «мелким шрифтом», причем крупным шрифтом намечалось напечатание мест этического содержания, а мелким — повествовательного. На подготовку к печати указывает также и самое содержание рукописи. Все приписываемые Христу чудеса, излагаемые в канонических Евангелиях, здесь сохранены, тогда как в «Соединении и переводе четырех Евангелий» они выкинуты. Очевидно, Толстой сохранил элемент чудесного для того, чтобы книга могла пройти через цензуру.

Происхождение этой рукописи, повидимому, таково. 17 мая 1885 г. Толстой извещал В. Г. Черткова, что либеральный московский священник А. М. Иванцов-Платонов выразил желание процензуровать для напечатания в двенадцатом томе собрания сочинений Толстого, подготовлявшемся его женой, запрещенные статьи Толстого: «Исповедь», «В чем моя вера?» и «Так что же нам делать?». Толстой передал ему эти статьи. Иванцов-Платонов сказал Толстому, что «хорошо бы было напечатать еще выдержки из исследования подробного Евангелий», «то, что можно. Он берется за это». Толстой, чувствуя, что «это хорошо», согласился. «Пускай моя мысль будет estropi'ee [искалечена], но я думаю, что это должно», — писал Толстой (т. 85, стр. 206—207). Повидимому, именно для этого издания и предназначалась данная рукопись.

Но предприятие Иванцова-Платонова потерпело неудачу. Он действительно написал примечания к трем названным выше работам Толстого, но ни его примечания, ни сокращения, произведенные им в текстах Толстого не спасли книгу: она была запрещена духовной цензурой. После этого нечего было и думать о представлении в цензуру сделанного Толстым перевода и изложения Евангелий. И рукопись осталась в архиве Толстого.

Вновь вопрос о печатании труда Толстого возникает лишь в 1890 г. 31 декабря 1890 г. Толстой пишет В. Г. Черткову: «Сегодня получил письмо от студентов из Праги, которые просят рукопись большого Евангелия, чтобы его напечатать. У меня нет рукописи — есть одна, и та не дома — и я решился обратить этих студентов к вам. Я думаю, что вы им найдете эти рукописи и пошлете им или укажете им, к кому им обратиться. Я же в этих делах, — печатания таких вещей, которые я не считаю конченными, как этот перевод Евангелия, держусь всегда одного: не забочусь об их печатании и не препятствую» (т. 87, стр. 64)

Эти два студента, обратившиеся к Толстому, были словаки А. Шкарван и Д. П. Маковицкий, впоследствии близкие друзья Толстого. В. Г. Чертков поручил ответить им одному из своих помощников, который вступил с ними по этому вопросу в переписку, не приведшую, однако, ни к каким практическим результатам.

Издание труда Толстого было предпринято лишь в следующем, 1891 г. Сын богатого сибирского золотопромышленника К. М. Сибиряков, сочувствовавший взглядам Толстого и близко знакомый с работниками книгоиздательства «Посредник», выразил желание дать средства на издание за границей «Соединения и перевода четырех Евангелий». Доставить рукопись за границу взялся П. И. Бирюков.

Получив согласие Толстого, П. И. Бирюков в августе 1891 г. выехал в Женеву. В поезде рукопись (копию) у него украли. «Отчаяние мое было велико, — пишет П. И. Бирюков в своей неопубликованной работе «Моя переписка с Л. Н. Толстым». — Я решил с горя поехать в Ясную Поляну за утешением. И я действительно получил там утешение, какого искал.... Живя у него эти несколько дней, — говорит далее П. И. Бирюков, — я попросил Льва Николаевича написать несколько слов к моему изданию Евангелия, в которых бы выразилось его отношение к этому делу и которое являлось бы для меня некоторого рода санкцией предпринятого мною дела. Лев Николаевич охотно исполнил мою просьбу и написал несколько строк предисловия, которое и было мною напечатано при первом томе».

От В. Г. Черткова Бирюков получил другую копию рукописи и 8 сентября вторично выехал в Женеву.

В Женеве он предложил издание книги владельцу русской типографии, печатавшему запрещенные в России статьи разных авторов, эмигранту М. К. Элпидину.

Рукопись, привезенная Бирюковым для набора, была очень неисправна.

Об этом Бирюков писал Толстому в ноябре 1891 г.: «Работы довольно много, потому что рукопись — не первая копия, и в ней много ошибок, надо приводить в порядок сообразно с типографскими условиями» (ГМТ).