Полное собрание сочинений. Том 26
Шрифт:
И всё ни к чему ты это говорить, всё несообразно. Ты и отцу наговорила. Уйди, сделай милость.
Сам знаешь, что никого, кроме тебя, не любила. Взял бы, не взял замуж, я на то бы не обижалась. Не повинна я перед тобой ничем. За что разлюбил? За что?
Нечего нам с тобою переливать из пустого в порожнее. Уйди ты. То-то бестолковые!
Не то мне больно, что обманул меня, жениться обещал, а что разлюбил. И не то больно, что разлюбил, а на другую променял, — на кого, знаю я!
Эх! С вашей сестрой разговаривать, никаких резонов не понимают; уйди, говорю, до худа доведешь.
До худа? Что ж, меня бить будешь? Бей, на! Что морду-то отворотил? Эх, Никита.
Известно, нехорошо, народ придет. А что ж попусту толковать.
Так конец, значит, что было, то уплыло. Позабыть велишь! Ну, Никита, помни. Берегла я свою честь девичью пуще глаза. Погубил ты меня ни за что, обманул. Не пожалел сироту (плачет),отрекся от меня. Убил ты меня, да я на тебя зла не держу. Бог с тобой. Лучше найдешь — позабудешь, хуже найдешь — воспомянешь. Воспомянешь, Никита. Прощай, коли так. И любила ж я тебя. Прощай в последний. (Хочет обнять его и берет зa голову.)
Эх! Разговаривать с вами. Не хочешь уходить, я сам уйду, оставайся тут.
Зверь ты! (В дверях.) Не даст тебе Бог счастья! (Уходит плача.)
А пес ты, Никита.
А что?
Как взвыла-то она. (Плачет.)
Ты-то чего?
Чего? О... би... дел ты ее... Ты так-то и меня обидишь... пес ты. (Уходит в чулан.)
То-то неразбериха. Люблю я этих баб, как сахар; а нагрешишь с ними — беда!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
Петр.
Анисья.
Акулина.
Анютка.
Никита.
Матрена.
Кума— соседка.
Народ.
Анисья (останавливается, прислушиваясь). Опять что-то бурчит. Должно, слез с печи.
Кличет. Поди погляди, чего ему? Во... орет.
А ты-то что ж?
Иди, говорят. (Акулина идет в избу.)
Измучал он меня. Не открывает, где деньги, да и всё. Намедни в сенях был, должно, там прятал. Теперь и сама не знаю где. Спасибо, расстаться с ними боится. Всё в доме они. Только б найти. А на нем вчерась не было. Теперь и сама не знаю где. Измучал меня на отделку.
Куда ты?
Куды? А велел тетушку Марфу позвать. Позови, говорит, сестру ко мне. Я помру, говорит, нужно мне ей сказать слово.
Сестру зовет. О, головушка моя! О-о! Должно, ей отдать хочет. Что стану делать! О! (Акулине.) Не ходи! Куда ты?
За теткой.
Не ходи, говорю, я сама схожу, а ты с бельем-то иди на речку. А то до вечера не успеешь.
Да он мне велел.
Иди куда посылают. Сама, говорят, схожу за Марфой. Рубахи-то возьми с плетня.
Рубахи? Да ты, мотри, не пойдешь. Он велел.
Сказала, пойду. Анютка где?
Анютка? Она телят стережет.
Пошли ее, авось не разбегутся.
Не пойтить — заругает, а пойтить — отдаст он сестре деньги. Пропадут все мои труды. И что делать, сама не знаю. Расскочилась моя голова. (Продолжает работать.)
Бог помочь, ягодка.
Вот не чаяла, тетушка. Лучил же Бог какого гостя ко времени.
Ну, что?
Уж я и в уме смешалась. Беда!
Что ж, жив, сказывают?
И не говори. Жить не живет и помирать не помирает.
Деньги-то не передал кому?