Полное собрание сочинений. Том 27.
Шрифт:
21. Рукопись АТ на 25 нумерованных листах в 4° и двух обрезках, исписанных частью с обеих сторон, частью с одной, рукой М. А. Стаховича, Т. Л. и М. Л. Толстых и неизвестного (а) и исправленных рукой Толстого. Один лист чистый, на одном (первом) рукой М. Л. Толстой проставлено заглавие и дата 22 апреля 1890 г. Начало:«Я никогда не думалъ». Конец:«называемая церковнымъ бракомъ». Текст первых 8-ми листов и части 9-го этой рукописи, кончая словами: «Это пятое», представляет собой копию соответствующей части текста рукописи № 19, сделанную до момента вторичного ее исправления. Рукой М. Л. Толстой сюда нанесены исправления, сделанные Толстым в рукописи № 20, и, кроме того, рукой Толстого сделано еще одно новое исправление. С конца 9-го листа, от слов: «Вот то существенное» и до 11 листа включительно, кончая
22. Рукопись ГТМ на 12 нумерованных по страницам листах в 4°, исписанных большей частью с обеих сторон рукой И. И. Горбунова и М. Л. Толстой и исправленных (дважды — чернилами и карандашом) рукой Толстого. Начало:<«Я никогда не думалъ...»> Конец:«А и то и другое дано намъ». Вслед за этим рукой М. Л. Толстой дата — 23 апреля 1890 г. Последняя нумерованная страница — 52-я. Страницы 3—24, 33—34, 44—45, 48—49 перенесены в рукопись, описанную под № 23. Описываемая рукопись вместе с изъятыми из нее страницами — копия рукописи № 21 (в первой своей части) и конца рукописи № 17 (во второй части). Исправления сделаны в направлении к окончательной редакции. Существенных смысловых и стилистических вариантов рукопись в себе не заключает.
23. Рукопись ГТМ на 24 нумерованных по страницам листах в 4° большого почтового формата, исписанных, большею частью с обеих сторон рукой И. И. Горбунова и исправленных рукой Толстого. Начало:«Читали вы послднюю повсть Толстого?» Конец: «А и то и другое дано намъ». Вслед за этим рукой переписчика дата 24—апреля 1890 г. и собственноручная подпись Толстого. На обложке, в которую заключена рукопись, рукой В. Г. Черткова написано: «Л. Н. Последнее Послесловие, привезенное Ваней». Данная рукопись вначале (неполных две страницы) является копией рукописи, описанной под № 13, в дальнейшем, за исключением тех листов, которые переложены сюда из рукописи № 22, копией этой последней. Текст большинства листов, перенесенных в эту рукопись из предыдущей и исписанных с одной стороны, после исправления зачеркнут и переписан на чистых оборотных страницах этих листов. Исправления, сделанные в рукописи, в большинстве преследуют задачу уточнения мысли. Некоторые места из нее исключены. Так, после слов: «Отчего бы это?.. и т.д.,» стр. 416, строка 10, обведено чертой с пометкой «пр[опустить]»:
— Да, но всетаки тамъ есть мысли нравственныя и полезныя.
— Да, но все это до такой степени перемшано съ нелпостями, что не стоитъ говорить про это серьезно и тмъ боле руководиться въ своей жизни тми противными и опыту, и примру образованныхъ странъ, и здравому смыслу, и физіологіи мыслями, которыя тамъ высказываются.
После слов: «еще более обязательно в браке», стр. 81, строка 28, зачеркнуто:
и что разсудокъ данъ человку, не на то, чтобы стать ниже животнаго, а выше его. Истребленіе же плода съ цлью наслажденія и продолженіе общенія во время беременности и кормленія есть превосхожденіе животнаго въ животности.
После слов: «уничтожило бы возможность жизни», стр. 84, строка 26, зачеркнуто:
Параллельныя линіи перестанутъ быть параллельными, если он перескутся, но перескаются он въ безконечности, и потому нельзя говорить, что не стоитъ мн трудиться класть рельсы параллельно, такъ какъ все равно он перестанутъ быть параллельными, перескутся.
Остальные зачеркивания в рукописи менее существенны.
24. Рукопись ГТМ на 1 листе в 4°, исписанном рукой неизвестного (б). Копия начала предыдущей рукописи. В ней зачеркнуто синим карандашом следующее начало:
— Читали вы послднюю повсть Толстого?
— Нтъ, а что?
— Да ужъ до того дописался, что проповдуетъ безбрачіе, прекращеніе рода человческаго.
— Да, мистицизмъ до добра не доведетъ. И какая это жалость,
что наши русскіе писатели такъ скоро повреждаются въ разсудк. Отчего бы это? и т. д.Такъ скажутъ пожилые вліятельные люди, а молодые, не врящіе себ люди, поврятъ этому. И мн жалко, что это такъ будетъ, жалко потому, что мн хотлось бы, чтобы читатели, особенно молодые, безъ закоренлыхъ привычекъ и предвзятыхъ мыслей, оправдывающихъ эти привычки, прямо и просто поняли то, что сказано въ этомъ разсказ; а прямо и просто понявъ то, что сказано въ немъ, повели бы боле нравственно чистую и потому боле радостную жизнь, чмъ та, которую велъ я и ведетъ большинство людей нашего міра.
Такъ я писалъ прежде еще, чмъ разсказъ этотъ сталъ извстенъ и появились о немъ сужденія. Появившіяся сужденія, слышанныя и прочитанныя мною въ письмахъ, которыя я получаю о предмет моего разсказа, подтвердили и превзошли вс мои ожиданія о тхъ недоразумніяхъ, которыя онъ вызоветъ.
Я безпрестанно получаю письма отъ незнакомыхъ мн лицъ, и въ особенности отъ молодыхъ людей, съ просьбами объяснить, что именно я хотлъ сказать этимъ разсказомъ.
Пишущіе, изложивъ совершенно правильно то, что по ихъ мннію выражаетъ разсказъ, просятъ меня, въ виду того что старшіе не допускаютъ [380]такого пониманія смысла разсказа, подтвердить — правильно ли они поняли въ разсказ тотъ самый смыслъ, который я хотлъ выразить въ немъ.
И потому постараюсь сдлать то, что прежде казалось мн совершенно излишнимъ.
Последние зачеркнутые строки заклеены полоской бумаги, на которой написано другой рукой, также неизвестного: (в):
Я получилъ и получаю много писемъ отъ незнакомыхъ мн лицъ, просящихъ меня объяснить въ простыхъ и ясныхъ словахъ то, что я думаю о предмет написаннаго мною разсказа подъ заглавіемъ «Крейцерова соната». Попытаюсь это сдлать, т. е. — и далее — незачеркнутые слова: въ короткихъ словахъ выразить, насколько это возможно, сущность того, что я хотлъ сказать въ этомъ разсказ. На этих словах, заканчивающих лист, рукопись обрывается. Видимо, мы имеем дело лишь с первым сохранившимся листом утраченной копии рукописи № 23, на который наклеена полоска бумаги, содержащая в себе копию начала текста литографированной редакции, с добавлением слов: «т. е.». Происхождение этого листа (и рукописи, к которой он относится) уясняется из письма Черткова к Толстому от 11 июня 1890 г. (см. выше, стр. 630).
25. Рукопись ГТМ на 20 нумерованных листах в 4°, исписанных с обеих сторон рукой С. А. Толстой, без исправлений рукой Толстого. Начало: «Я получилъ и получаю много писемъ». Конец:«И то и другое дано намъ», и вслед за этим дата 24 апреля 1890 г. Заключена в обложку, на которой рукой же Софьи Андреевны написано: «Послесловие к «Крейцеровой сонате». Под самый конец. Ноябрь 23. 1890 г.». Типографские пометки и свинцовые пятна на листах указывают на то, что с этой рукописи производился набор печатного текста.
Отличия текста рукописи № 25 от текста предшествующей ей полной рукописи «Послесловия», описанной под № 23, частично лишь объясняющиеся невнимательностью переписчицы, следующие.
Начало статьи то же, что и в предпоследней (литографированной) редакции «Послесловия».
После слов: «что половое общение», стр. 79, строка 11, пропущено: «есть дело, необходимое для здоровья, и что так как женитьба есть дело, не всегда возможное, то и половое общение». После слов: «всякий мужчина найдет», стр. 80, строка 22, вместо «вокруг» написано: «около». После слов: «как кажется им», стр. 80, строка 38, вместо «нарушение» — «нарушения». После слов: «стало входить», стр. 81, строки 12—13, вместо «в обычай и привычку» — «в обычай, привычку». После слов: «И не хорошо невоздержание», стр. 81 строка 21, вместо «во времена» — «во время». После слов: «никогда не облегчает», стр. 83, строка 10, вместо «достижение» — «достижения». После слов: «Но вышло не так», стр. 83, строка 27, вместо «Правда, прямо никто не оспаривает» — «Никто, правда, не оспаривает». После слов: «будут соединены любовью», стр. 84, строка 19, вместо следующих строк:
«Осуществление этого идеала несовместимо с представлением о жизни, как мы ее понимаем. Представление о движении жизни возможно только при стремлении к идеалу, осуществление которого мы не можем себе представить, и потому стремление к христианскому идеалу во всей его совокупности и к целомудрию, как к одному из условий этого идеала, не исключает возможности жизни. Напротив, отсутствие христианского идеала вообще и одного из условий его — стремления к полному целомудрию уничтожило бы возможность жизни».