Полное собрание сочинений. Том 41
Шрифт:
Чаннинг.
Если бы у человека не было разума, он бы не мог отличать хорошее от дурного, не мог бы искать истинного блага и обладать им.
Добрая жизнь дается только тому, кто не переставая старается о ней.
Для того, чтобы добиться доброй жизни, надо не брезгать никаким добрым делом. Нужно не менее силы для маленьких добрых дел, чем для самого большого и громкого хорошего дела.
Царство небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его.
Мф.
Если человек знает, в чем добродетель, и не делает того, чего она требует от него, то он делает то же, что путешественник, если он, зная, что, только продолжая путь, он найдет пристанище и пищу, остановится и будет дожидаться того, чтобы пристанище само пришло к нему.
Чтобы не пролить полный сосуд, нужно внимательно держать его прямо.
Чтобы лезвие было остро, нужно постоянно точить его.
То же и с твоей душой, если ты ищешь истинного блага.
Лao-Тсе.
Если и есть великое и доброе для вас, оно не явится к вам по первому или второму зову, не явится к вам легко, без труда и усилия.
Эмерсон.
Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам. Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.
Мф. гл. 7, ст. 7—8.
Старайтесь жить жизнью, наиболее соответствующей добродетели, — говорил Пифагор. Она может быть наиболее трудною, но по мере привычки к ней она становится наиболее радостной.
Животным бог дал всё, что им нужно. Но человеку он не дал этого, человек сам должен добыть всё, что ему необходимо. Высшая мудрость человека не родилась вместе с ним, он должен трудиться, чтобы достичь ее, и чем более его труды, тем более награда. Он не может приблизиться к совершенной мудрости, если он не сделает великого усилия.
Таблички бабидов.
Если хочешь блага, исполняй закон бога. Исполнение же закона бога возможно только усилием. Усилие не только вознаграждается радостной жизнью, но само усилие дает самое большое благо жизни.
Семейная связь только тогда тверда и дает благо людям, когда она не только семейная, но и религиозная, когда все члены семьи верят одному богу и закону его.
Без этого семья — источник не радости, но страдания.
Эгоизм семейный жесточе эгоизма личного. Человек, который устыдится пожертвовать благами другого для себя одного, считает своей обязанностью пользоваться несчастием, нуждою людей для блага семьи.
Самое обычное и несправедливое оправдание своих дурных поступков — это благо семьи.
Скаредность, взяточничество, угнетение рабочих, нечестные промыслы — всё это оправдывается любовью к семье.
Связи семьи и отечества не могут и не должны ограничивать душу. Человек со дня рождения окружен малым числом людей с тем, чтобы нежность этих людей вызывала в нем чувство любви к человеку. Но когда привязанности семейные и народные становятся исключительными и благодаря этому исключают всеобщие требования человеческого рода, тогда вместо того, чтобы
быть воспитательницами сердца, они становятся его могилой.Чаннинг.
Любовь к семье есть чувство себялюбивое и потому может быть причиной, но не оправданием несправедливых, недобрых поступков.
И дали знать ему: мать и братья твои стоят вне, желая видеть тебя. Он сказал им в ответ: мать моя и братья мои суть слушающие слово божие и исполняющие его.
Лк. гл. 8, ст. 20—21.
Кто любит отца или мать более, нежели меня, недостоин меня; и кто любит сына или дочь более, нежели меня, недостоин меня.
Мф. гл. 10, ст. 37.
«Если кто приходит ко мне и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником» (Ев. Лк. 14, 26). «Возненавидит» — в этом стихе не значит то, чтобы Христос отвергал семью или учил ненависти к ней, а значит только то, что сказано в стихе 24-м 8-й гл. Луки, — то, что Христу и ученикам и подражателям его близки и любезны люди не по семейным связям, а по связи их с богом и потому друг с другом.
Стихи эти обыкновенно соблазняют людей, имеющих в виду состояние человека распутного и более нравственно высокое состояние человека семейного, но не имеющих в виду состояния человека религиозного, для которого состояние семейное не есть высшее состояние, а, напротив, большей частью представляет преграду для достижения этого высшего состояния.
Одни люди ищут блага во власти, другие в любознательности, в науках, третьи в наслаждениях. Эти три рода вожделений образовали три различных школы, и все философы следовали какой-либо из трех. Те же, которые более других приблизились к истинной философии, поняли, что всеобщее благо, — предмет стремления всех людей, — не должно заключаться ни в одной из частных вещей, которыми могут владеть только некоторые и которые, будучи разделены, скорее огорчают их обладателя отсутствием недостающей части, чем доставляют наслаждение тою частью, которая ему принадлежит. Они поняли, что истинное благо должно быть таково, чтобы им могли обладать все сразу, без убыли его и без зависти, и чтобы никто не мог потерять его помимо своей воли.
Паскаль.
В любви к семье нет, в нравственном смысле, ничего ни хорошего, ни дурного, как и в любви к своей личности: и то и другое — естественные явления. Любовь к семье, так же как и к своей личности, переходя свойственные ей границы, может быть пороком, но никогда не может быть добродетелью.
Уныние есть такое состояние души, при котором человек не видит смысла ни в своей, ни во всей жизни мира.
Есть люди, которые, находясь в унынии или раздражении, любуются на свое состояние, даже гордятся им. Это всё равно, как, выпустив вожжи от лошади, которая несет тебя под гору, ты еще стал бы хлестать ее кнутом.
Уныние и дурное расположение духа не только мучительно для окружающих, но и заразительно, и потому порядочный человек, так же как он все неприятные для других дела делает в уединении, так же в уединении предается и своему унынию и раздражению.