Полное собрание сочинений. Том 77. Письма1907 г.

«Чувствуешь, — писал Толстой, — что тут нет ничего придуманного, сочиненного, а рассказано то, что именно так и было, — выхвачен кусочек жизни, и той именно русской жизни с ее грустными, мрачными и дорогими задушевными чертами».

И вместе с тем Толстой со всей резкостью и прямотой отговаривал заниматься литературой тех людей, которые, по его мнению, не имели для этого соответствующих данных. В особенности возмущало его обилие бездарных стихов, которые он часто получал. В письме неизвестной (1910) он писал:

«Последние лет 5 я подучаю ежедневно не менее 2-х писем от деревенских стихотворцев с ужасным набором слов, которые представляются их авторам стихотворениями, с просьбами помочь «развитию их дара», как они выражаются, и поместить их произведения в печати. Если счесть, сколько я получил таких писем со стихотворениями за последний год, то это будут тысячи. А сколько еще таких, которые, занимаясь тем же, не обращаются ко мне? Так что стихотворство в народе сделалось за последнее время зловредной эпидемией, которую не только не надо поощрять, но против которой, наоборот, надо всеми силами бороться, тем более, что в основе этого сочинительства лежат большей частью очень дурные чувства тщеславия и корысти».

Позиции Толстого в вопросах литературы, насколько они проявляются в его письмах, являются позициями великого продолжателя передовой русской культуры, всегда высоко ценившей роль художественного слова в воспитании народа. Он понимал, что такой подход к оценке роли литературы был глубоко враждебным существовавшему строю. Об этом свидетельствует и тот факт, что Толстой отстранялся от участия в мероприятиях, которые затевались литературными кругами, связанными с либеральной буржуазией, действовавшей по указке правительства. Характерно в этом отношении письмо Толстого Г. К. Градовскому (1910), в котором Толстой отказывается участвовать в съезде писателей. Свой отказ Толстой мотивирует следующим образом: «Устройство съезда и даже пределы и области его занятий разрешаются, определяются теми лицами, которые у нас называются правительством. А между тем я полагаю, что в наше время всякому уважающему себя человеку, а тем более писателю, нельзя вступать в какие либо добровольные соглашения с тем сбродом заблудших и развращенных людей, называемых у нас правительством, и тем более несовместимо с достоинством человека руководствоваться в своей деятельности предписаниями этих людей».

Но и во взглядах Толстого на культуру и литературу отразились противоречия и слабые стороны его мировоззрения.

22 июня 1909 г. крестьянин Ф. А. Абрамов написал Толстому большое письмо с рассуждениями и вопросами о значении науки. Толстой также ответил ему подробным письмом, которое затем было превращено им в статью «О науке». Толстой утверждал в этом письме, что «настоящая наука» есть только одна — как человеку прожить тот короткий срок жизни, «который определен ему богом, судьбой, законами природы и т. д.». Такая наука, по мнению Толстого, не зависит от того, учен человек или вовсе безграмотен. Настоящими учеными в этом отношении, с точки зрения Толстого, были только религиозно-нравственные мыслители: Кришна, Конфуций, Лаодзе, Будда, Христос и т. д. Продолжая эти рассуждения, Толстой заключал: «Неужели бог, или судьба, или закон природы может быть так несправедлив, что откроет истину только тем, кто учился 12 лет в учебном заведении?»

Говоря о противоречиях Толстого, Ленин заметил, что во взглядах на причины кризиса и пути выхода из него проявлялась наивность патриархального крестьянина. Эта наивность проявляется и в письме «О науке». Прогрессивная тенденция письма (или статьи, написанной на основе письма) заключается в том, что Толстой обличает стремление правящих классов монополизировать науку, использовать ее не в интересах народа, а для порабощения крестьянских масс. Но, не желая разграничивать и в письме и в статье вопросы о сущности науки и ее использовании правящими классами, Толстой называет здесь никому не нужными тонкостями и такие отрасли науки, как патология, физиомеханика и т. д. Продолжая эту мысль, Толстой в письме к неизвестному от 12 июля 1909 г. утверждает, что медицина идет по ложному пути и что причины болезней, по его мнению, знать невозможно.

Статья Толстого «О науке» после своего опубликования вызвала ряд протестов. Толстому писали и учителя и крестьяне, утверждая, что сам Толстой не мог бы написать своей статьи, если бы не учился (письмо учителя H. Н. Бурлакова), и что он вовсе не отказывался от благ культуры (письмо учителя А. И. Таганова). Но, стремясь последовательно проводить свое глубоко ошибочное мнение о науке, Толстой в многочисленных ответах корреспондентам (преимущественно молодежи), спрашивавших, как и где учиться, как правило, отвечал, что для «делания добра» учиться не нужно и что смысл жизни заключается не в ученье, а «в нравственном самоусовершенствовании».

***

Выше мы говорили о том, что к концу жизни противоречия во взглядах Толстого обострились, что Дневники его свидетельствуют о глубочайших сомнениях в истинности религиозно-нравственного учения. В связи с этим у читателя писем Толстого закономерно возникает вопрос: почему же в письмах к самым различным лицам Толстой последовательно, без каких-либо колебаний, пропагандирует идеи непротивления злу и всепрощения? Почему в письмах он выступает преимущественно одной стороной своего духовного облика, в то время как в Дневниках для себя перед нами предстает писатель во всей сложности и глубине своих противоречий? Эта двойственность была вызвана, конечно, не тем, что Толстой, как упрекали его некоторые противники из реакционного лагеря, был неискренен. Последовательность, с которой Толстой призывал всех без исключения корреспондентов, обращавшихся к нему с вопросами о смысле жизни и т. п., к нравственному самоусовершенствованию, объясняется только тем, что Толстой искренне считал этот путь единственно возможным способом уничтожения всякого зла и, конечно, всячески оберегал людей, которые обращались к нему за всякого рода советами, от сомнений, которые так мучили его самого. Поэтому было бы неправильным судить о взглядах Толстого в целом только по его письмам. Для суждения о всей системе взглядов гиганта русской культуры нужно полностью изучать его наследие в совокупности художественных произведений, публицистики, писем, Дневников и т. д.

Советский читатель, вооруженный ленинскими оценками творчества Толстого, отделяет в наследии гениального художника то, что уходило в прошлое, от того, что принадлежало будущему, что входит в арсенал передовой русской культуры и литературы.

Б. Мейлах.

РЕДАКЦИОННЫЕ ПОЯСНЕНИЯ

В настоящий том включены 316 писем за 1907 г. По автографам печатаются 68 писем, по подлинникам — 13 писем, по фотокопиям — 4, по копировальным книгам, представляющим собой точный отпечаток автографа, сделанный на тонкой бумаге при помощи копировальных чернил и пресса, и по копиям, вклеенным в копировальную книгу, — 202, по копиям — 21 и по печатным материалам — 8 писем. Впервые печатаются 243 письма. Тексты писем к С. А. Толстой опубликованы в т. 84, к В. Г. и А. К. Чертковым — в т. 89.

При воспроизведении текста писем Л. Н. Толстого соблюдаются следующие правила.

Сохраняются все особенности правописания автора, например различное написание одних и тех же слов («тетенька» и «тетинька»), ударения, поставленные им, и т. д.

Слова, написанные автором неполностью, печатаются полностью, причем дополняемые буквы ставятся в прямых скобках: к-ый — к[отор]ый; т. к. — т[ак] к[ак]; б. — б[ыл]. Не дополняются общепринятые сокращения: и т. п., и пр., и др.

Описки (пропуски, перестановка букв, замена одной буквы другой и т. п.) исправляются без оговорок.

На месте слов, не поддающихся прочтению, в скобках ставится: [1 неразобр.], [2 неразобр.], где цифры обозначают число неразобранных слов.

Из зачеркнутого в сноске воспроизводятся наиболее важные варианты, помогающие более точному уяснению мысли автора, причем знак сноски ставится при слове, после которого стоит зачеркнутое.

Скобки автора обозначаются круглыми скобками.

Подчеркнутое автором воспроизводится курсивом.

Сохраняется пунктуация автора, если она не противоречит общепринятым нормам.

Новые абзацы вводятся только в тех местах, где начинается резко отличный по теме и характеру от предыдущего текст, причем каждый раз оговаривается в сноске: Абзац редактора. Знак сноски ставится перед первым словом введенного редактором абзаца.

Письма, публикуемые впервые, а также те, которые печатались ранее неполностью или в переводах на иностранные языки, обозначаются звездочкой.