Полное собрание сочинений. Том 83

Утро я все провелъ въ чтеніи писемъ. Ихъ цлая куча, и очень, очень хорошія, радостныя. — Сейчасъ уговорилъ Количку остаться еще день и привезти Парашу сюда. Ему кажется это пріятне. — Онъ написалъ теб записочку о подписчикахъ. Его очень озабочиваютъ твои, т. е. его, дла.² — Завтра думаю позаняться. Нынче отдыхалъ, хотя не чувствовалъ надобности. Мы вс живемъ въ мальчиковыхъ дтскихъ. A другія комнаты холодны. И отворять еще холодно. Но окна выставлены. Какъ ты? и вы? — Количка торопитъ хать. Все также о теб думаю, какъ и въ томъ письм. Ну прощай. Я пріду скоро. Пахать тутъ нечего. А въ Москв есть и дла.

На конверте: Москва. 15. Хамовническій переулокъ. Графин Софь Андревн Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 291—292. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Почтовый вагон. 11 апреля. 1886; Москва. 11 апреля 1886» и пометы Толстого: «8 часов вечера, четверг»; четверг падал на 10 апреля 1886 г.

¹ Вальдшнепов.

² «Николай Николаевич Ге жил тогда у нас и помогал мне с продажей книг по подписке. Парасю, свою дочь, вез к родителям» (п. С. А.).

358.

1886 г. Апреля 11. Я. П.

Колич[ка] вернулся съ двочкой. Напоилъ ихъ чаемъ, отогрлъ и уложилъ спать въ 1 [часъ] ночи. Нынче цлое утро сидлъ одинъ, писалъ письма¹ — отвты на интересныя полученный мною. Кол[ичка] пошелъ съ Пар[асей] гулять. Мальчики на охоту, добивать до 10. Леля охрипъ, но ничего не болитъ. И слушается, бережется относительно. Получилъ вчера отъ Дун[яши]² твое позднйшее письмо,³ а нынче съ Козловки.⁴ Жаль, что о билет забыли.⁵ И все теб хлопоты. Будь только также здорова, какъ я. Дтей⁶ большихъ и малыхъ, и Кузминск[ихъ]⁷ цлуй. M-me S[euron] поклонъ. Леля детъ завтра.

Л. Т.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Открытое письмо. Адрес не написан. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 292. Датируется на основании слов письма: «Получил вчера от Дуняши твое позднейшее письмо» — Дуняша с Парасей Ге выехали из Москвы 10 апреля и в тот же день были встречены в Туле согласно предшествующему письму.

¹ Среди написанных Толстым писем, надо думать, было письмо его Венделю Гаррисону об отце его, выдающемся американском общественном деятеле — Вильяме Ллойде Гаррисоне. Письмо начинается словами: «Я получил ваше письмо и книги» (см. т. 63 настоящего издания). Последним письмом из написанных в этот день, было письмо В. Г. Черткову, начинающееся словами: «Извел всю почтовую бумагу на письма, и свои силы, и вам, милый друг, пишу под конец» (от 11 апреля) (т. 85, № 105).

² Авдотья Васильевна Попова, экономка Толстых.

³ От 10 апреля. В нем С. А. Толстая писала: «Теперь я о вас спокойнее, милый друг Левочка, потому что вы на месте и все вместе. Жду сегодня письма с нетерпением, всё были коротенькие. Посылаю Парасю с Дуняшей, которая в восторге увидать своих родных в Туле, они же везут это письмо» (не опубликовано).

⁴ От 9 апреля.

⁵ С. А. Толстая писала 9 апреля: «Очень жаль, что вы так дурно обставили дело продажи картин Николая Николаевича [Ге, художника]..... Мы с Таней очень старались, и завтра сто папок будут готовы. Но картины, подписанные цензурой — у Черткова. Билета на продажу из цензуры не взяли, присутствий больше нигде не будет» (стр. 363). Речь идет об альбоме иллюстраций Н. Н. Ге к рассказу «Чем люди живы», М. Типогр. Мамонтова, 1886.

⁶ В Москве были все дети Толстых за исключением Льва.

⁷ С. А. Толстая писала 9 апреля: «Сегодня приезжает Саша Кузминский с Машей в 12 часов».

359.

1886 г. Апреля 29—30. Я. П.

Пріхалъ вчера благополучно и скучно, т. е. безъ разговоровъ. Трескинъ¹ подслъ въ Подольск — до Серпухова. Дождь лилъ дорогой, но отъ Козловки хать б[ыло] хорошо. Дома все благополучно. Напился чая съ Файнерманомъ и Филипомъ² и прочелъ письма, полученныя здсь. Легъ въ часъ въ маленькой комнат. Въ дом еще сыро, но б[ыло] топлено и тепло. Нынче лягу въ большой комнат к стн отъ приспшной, к[оторая] топится. Пишу это для твоего успокоенія. Самъ же знаю, что нездоровья отъ стнъ не можетъ быть, если не сидть въ нихъ безъ движенья. А я хочу поменьше сидть.

Нынче всталъ въ 8, убрался, разобрался вещами, сходилъ къ Аг[афь] Мих[айловн],³ къ Катерин Копыловой⁴ и посл обда поду пахать. Я вспомнилъ одно дло: этотъ Клопскій,⁵ к[оторый] писалъ такое трогательное письмо, говорилъ мн, что у него есть стихи.⁶ Я сказалъ ему, что меня не интересуютъ стихи. Это можетъ огорчить его, и стихи могутъ быть хороши. Я думаю, Сережа помнитъ его адресъ. Пошли къ нему эту записку.⁷

Цлую тебя и всхъ дтей отъ малыхъ до большихъ.

Вчера похалъ пахать. Вернулся въ 7-мъ часу и очень усталъ. Хотлъ послать письмо, — самъ свезти, но проспалъ. Вчера же пришла вечеромъ съ Фейнерманомъ одна Одесская двица.⁸ Она пріхала сюда назадъ тому недлю и живетъ у Прокофья Власова⁹ на деревн. Я хорошенько не могъ понять ее, и не буду стараться; а буду стараться выпроводить ее отсюда, т[акъ] к[акъ] вс эти лишнія чужія лица — есть великая тягость. Узналъ я про нее слдующее: она дочь Крымскихъ помщиковъ, воспитывалась въ Астрах[анской] гимназіи, потомъ жила съ сестрою¹⁰ въ Одесс въ библіотек. Она, какъ говоритъ, съ молодыхъ лтъ имла страсть къ деревенской жизни и физическому труду. — Родители ея ей въ этомъ препятствовали. Въ Одесс она прочла: «въ чемъ счастье»¹¹ и ршила пойти въ деревню работать. Сначала хотла хать на Кавказъ, но потомъ выдумала хать въ Ясную Поляну. Здсь она ходила разъ на поденную. Здсь же она отъ Файнермана взяла «Въ ч[емъ] м[оя] в[ра]» и прочла въ первый разъ, и говоритъ, что ея вс взгляды теперь измнились, и не ршила еще, что ей длать. Революціонеркой она не была. Она знаетъ по-англ[ійски], по-франц[узски], ей 24 года, худая и скоре болзненная. Вотъ все, что я о ней узналъ. Надюсь, что она скоро удетъ. Я же, пока она не удетъ, постараюсь игнорировать ее. Если бы ты б[ыла] тутъ, то ты бы поняла ее лучше и могла бы посовтовать. — Несмотря на усталость, я отлично спалъ и прекрасно себя чувствую. Теперь 1-й часъ, я немного занялся — больше обдумываніемъ и конспектомъ — будущаго, чмъ работой, и теперь 1-й часъ иду пахать. Погода свжая, но сухая. По вечерамъ жуки и соловьи, трава такъ и лзетъ, и зелена, и свжа, и радостна, — удивительно. Нынче врно получу письма. — Я не столько проспалъ — теб послать письмо, сколько хотлось теб обстоятельно описать эту странную двицу. Въ пользу ея говоритъ то, что она очень скромна, и вчера вовсе не хотла приходить ко мн, но я просилъ Файнермана пригласить ее съ тмъ, чтобы понять, что такое, и зачмъ она пріхала.

Цлую тебя, милый другъ, и дтей отъ мала до велика, и особенно Андрюшу и Мишу.

Приписываю вечеромъ,¹² 10 часовъ. Отъ 1 до 7 пахалъ и усталъ, и нался и здоровъ физически и духовно, какъ лучше не желаю и, какъ желаю всмъ.

На конверте: Москва. 15. Долгохамовническій переулокъ. Графин Софь Андревн Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 293—294, причем представлено в двух частях, напечатанных как отдельные письма. Письмо писалось в три присеста. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Почтовый вагон. 1 мая. 1886; Москва. 1 мая. 1886», а также на основании слов письма С. А. Толстой от 29 апреля: «Как то ты вчера добрался ночью?» В ПЖ первая часть письма датирована 1 мая, вторая — 2 мая.

¹ Владимир Владимирович Трескин.

² Филипп Родионович Егоров, первоначально кучер, позднее управляющий в Ясной поляне.

³ Жила на пенсии, ходила за собаками.

⁴ Екатерина Михайловна Копылова (1811—1883), мать Александра Дмитриевича; оставшейся после него вдове Анисье Степановне Копыловой помогал Толстой. С. А. Толстая писала 4 мая: «Надо дать вдове Копыловой эти два рубля подписчика священника, кроме того, что ты сам дал или дашь» (стр. 368).

⁵ Иван Михайлович Клопский — правильнее — Клобский (р. 1852, ум. в конце 1890-х гг.), воспитанник Ярославской духовной семинарии, потом студент Петербургского университета, который оставил в 1892 г. Народоволец, позднее толстовец. Производил впечатление душевнобольного, подозревался в провокаторстве. Впоследствии уехал в Америку, где был раздавлен трамваем. С. А. Толстая писала 2 мая: «Сережа вспомнил адрес Клопского»; 4 мая: «Был вчера Клопский, я ему дала переписывать «Так что же нам делать», и 15 рублей. Он очень странный и безнадежный: мягкости, т. е. способности подчиняться жизни — нет; что-то ищет и ни с чем не совладает. Глаза остановившиеся и страшные. Я с ним поговорила, но он плох» (стр. 368).