При комнате растёт цветокА у цветка сидит студентСтудент пьёт чайСтудент уже старыйБорода студента неумолимо растётСтудент любит половую КатюПоловая Катя не любит студента
«Это не я сижу и пишу босиком…»
Это не я сижу и пишу босикомЭто же «он» сидита я за ним наблюдаюЭто не кто-то пошёлэто пошёл со спины «он»а я за ним наблюдаюЭто «он» ничего никому не сказалА я молча за ним наблюдаюЭто «он» худенький как стебельА я лишь за ним наблюдаюЭто
«он» слёзы разлил страшныВсего лишь за ним наблюдаюЭто «он» умрёт и навсегдаА я за ним понаблюдаюили нет… это умру я…А «он» за мной понаблюдает
Череп
На череп гражданина ЭнМогильщик стал ногоюМогильщика зовут ЕфимОн лысый молчаливый«Вот череп гражданина Эн!» —могильщик произноситИ сразу ногу убираетИ сразу череп вынимаетС него откалывает землюИз глаз вытряхивает землюИ вытирает об штаныИ ставит пред собой для обозренья– Ах череп череп – ты зачемваляешься вот такГде гражданин твой – славный ЭнЧего не заберёт?..Могильщик мокрый говорилВ порватой майке краснойПо лбу он черепу стучалщелчками молодымиЗатем стучал себя по лбуОглядывался на кустыНа летний день… кусок лопатыНа темноту что скоро будет…И снова череп положилТуда где череп раньше был…
«В садах тюльпанных и бананных…»
В садах тюльпанных и бананныхЖивёт Тельпуга АляпурГодами уж она стараИ любит капельки винаОднажды к той что угадатьПрислали даром попугаяСпешила б попугая братьОна ж отринула егоДругой держал бы вместе с пудройИли другая рядом с сномТельпуга Аляпур обратно жСидит и видит за столомВоди же зреньем по далечнямГде гроздья лишь свисают тайнПусть оправдается окулярОдетый сбоку как пэнснэВ садах тюльпанных окаянныхТельпуга Аляпур живётГремя костями утром ходитИ предсказания даётКому прожить четыре годаКому превратиться в виноградА кто умрёт через неделюСкажи Тельпуга на винеС вином хотя бы ты скажи…
«О как любил как плескал я в ладони…»
О как любил как плескал я в ладониЭтим елям душистым на подставках!О как встречал их эти ели!Как подставлял ликующеСвои плечи под их тяжестьКак вонзал их летающий запахВ свой возбуждённый носКак придумывал сложно и тонкоУкрашенья для елей и подарки…Как распушивал ветви руками…А потом…Я всегда самолично и на коленяхСобирал их иголки с полуИ плакал на голый остовБлагородный скелет.
«Сегодня детский мир…»
Сегодня детский мирразбил папа в подтяжкахОн что-то больно съели заходя к детямупал он на игрушкивсей своей страшной тушейА раньше написал в письмечто это он хотел…Так высунул язык намнаш папа в период детстваумер на наших игрушкахкровью своей их залил.
«Наступает свет на тьму…»
Наступает свет на тьмуСвета луч скользнул в тюрьмуАнтон Филиппович убийцасидит сгорбленный на кроватиБотинков старые телаДвух длинных ног холодаАнтон Филиппович ещёодин последний день прожил
Равнина
Краски любимыеКраски бедные нежныеРавнина любимая сераятускло-зелёнаяРадость горчайшаяв сыне гуляющемкто он – не знающемПо что тут ходить?Тут ходить не по чтоЛишь для сердца ходитьдля плача невольного
«В саду они встречались по…»
В
саду они встречались по —ка лето шло своим путёмИ много раз под виноградомон грудь её гладил рукамиНо дальше лето кончилосьИ море внизу загудело сильнейОн уехал в дождь далекоОна осталась служанкой служитьВстретились только через десять лети стояли мешкаяАх какой дождь и после него зелёный светСколько до смерти дней
Конструкция
Стоит стол марки четырёх военнослужащих бывших слепыхчто продают его и хотят энную сумму. иха компанияГде же вы делали? Адрес сарая дают и там они делалиЧто им темно им всё равно /в военном ещё одетые/Ладно что стол из ореха. красный ореховыйВыше же стул он из ореха. красный ореховыйими поставлен и так стоит как поставлен военными ныне слепцамиВыше ещё один взобрался из них и сидит слепой пятыйМолча сидит и молчит даже если его окликаюттак оно всё обстоит.стол.на нём стулА на стуле слепой молчаливый.
«Спокойно еду поездом мерным в время иное…»
Спокойно еду поездом мерным в время иноеСпокойно вижу лежит на песке речном какой-тоИ обращаясь к нему за дорогой вдруг узнаю яЧто это я сам – вольное солнце давно обнявшийВокруг разместились пески и речка толпитсяНет ничего чтоб смутило лежащего чем-тоДлинные волосы и лицо птицы красивойЯ не покидаю говорит этого местаДесять лет он лежит уже так под солнцемНе буду мешать ему – пусть он лежит навечно
«Как шумит узловатое море…»
Как шумит узловатое мореКак застелена криво скатертьИ закуски на ней посохлив ожидании нас на ужинОн всего вам всего приготовилОн и каперсов вам и сыруИ такого хорошего мясаИ вина… а вас нет и нетОн сидит… и спиною в стул давитЭтим он напряжение гонитИ один он бокал наливаетто и дело себе… пьёт быстроТак он ждал так оделся блестящеХоть и каждый день ходит блестящеВоротник его плещет в лицо емуи красивым его объявляетИ ходил уже он дожидаясьИ сидел уже он… вновь бегалНа дорогу ведущую к морюбрал глаза он под козырёкНо как будто кто-то по лестницеПодымается… скрип ступенекВесь натянут… открылись двериВходит старый приятель ФролУ него тут глаза помутились…
«В ответ глазам твоим…»
В ответ глазам твоимНа вопрос глаз твоихя сказал: «А-а-а»В ответ мне всемуТы сказала губами: «Бэ-э-э»извернулась всем телом влевоипротянула мне солёную килькулевою длинной рукойприоткрыв приветливо рот
«Солнечный день. Беломрамор…»
Солнечный день. БеломраморСкованные мягкие волныКруглые горные породыВсё время выходят из волнСолнечный день. БеломраморКости коленей… Кости коленей…Кости локтей… Кости лба…Всё нагревает солнце…
«Родился и рос Бенедиктов…»
Родился и рос БенедиктовВолен он был в поступкахМог что хотел делатьНо ничего не делалЛишь только он спал в постелиИ щёлкал на чёрных счетахУмер затем БенедиктовДетей больших он оставил
«О Вы кто некогда бывал…»
О Вы кто некогда бывалИ также ехал в поездах!О Коркиной Литовцеве и БрянскойКоторые проехали давноПо этой по железной по дорогеЯ знал и вспоминал о них!О Норкине который без вести пропалПоехав этим поездом по этой веткеГод одна тыща девятьсот десятыйЯ тоже знал он в синем сюртуке былИ в сетках чемоданы цвета синьЯ также вспоминал в поля глядяНа пыльную траву мелькающуюЧто тут когда-то ехала БезумцеваКак будто она тоже отдыхающаяА с нею компаньон её – ты КипарисовС бородкой рыженький и задушевныйИ вы вели глухие разговорыЯ помню вас на поезде поехавО милые о милые мои!