Полное собрание стихотворений. Том 1

А я упорен, безрассуден, -

Ждала тяжелая борьба.

Но вдруг распутала судьба

Загадку жизни несчастливой -

Я полюбил, дикарь ревнивый…

О ты, кого я с ужасом бежал,

Кому с любовью рвался я в объятья,

Кому чистосердечно расточал

Благословенья и проклятья, -

Тебя уж нет! На жизненной стезе

Оставив след загадочный и странный,

Являясь ангелом в грозе

И демоном у пристани желанной, -

Погибла ты… Ты сладить не могла

Ни с бурным сердцем, ни с судьбою

И, бездну вырыв подо мною,

Сама в ней первая легла…

Ругаясь буйно над кумиром,

Когда-то сердцу дорогим,

Я мог бы перед целым миром

Клеймом ответить роковым

Твой путь. Но за пределы гроба

Не перешла вражда моя,

Я понял: мы виновны оба…

Но тяжелей наказан я!

Года чредой определенной

Идут, но время надо мной

Остановилось: страж бессменный

Среди той ночи роковой,

Стою… ревниво закипаю,

И вдруг шаги… и голос твой…

И вопль – и с криком: "Не прощаю!.. "

Всё помню с ясностью такой,

Как будто каждый день свершаю

Убийство… Тот же, тот же сон

Уж двадцать лет: молящий стон,

Безумный крик, сверканье стали…

Прочь, утонувшие в крови

Воспоминания любви!

Довольно сердце вы терзали.

Скорее в душную тюрьму!

Оттуда сердцу моему

Единый в жизни луч отрады

Мерцает… Так огонь лампады

До вечной сени гробовой

Горит над каждою головой…

2

Безлюдье, степь. Кругом всё бело,

И небеса над головой…

Еще отчаянье кипело

В душе, упившейся враждой,

И смерти лишь она алкала,

Когда преступная нога,

Звуча цепями, попирала

Недружелюбные снега

Страны пустынной, сиротливой…

Среди зверей я зверем стал,

Вином я совесть усыплял

И ум гасил…

В толпе строптивой

Меж нами был один: его

Не полюбили мы сначала -

Не говорил он ничего,

Работал медленно и мало.

Кряхтя, копается весь день,

Как крот, – мы так его и звали, -

А толку нет: не то чтоб лень,

Да силы скоро изменяли.

Рука, нетвердая в труде,

Как спицы ноги, детский голос,

И, словно лен, пушистый волос

На голове и бороде.

Оброс он скоро волосами,

Питался черствым сухарем,

Но и под грубым армяком

Глядел неровней между нами.

Его дежурный понукал,

И было нам сначала любо

Смотреть, как губы он кусал,

Когда с ним обходились грубо;

Так удила кусает конь,

Когда седок его пришпорит.

В глазах покажется огонь,

Однако промолчит – не спорит!

Бывало, подойдем гурьбой,

Повалим, будто ненароком,

Кричим: "Не хочешь ли домой?"

Он только поглядит с упреком

И покачает головой.

Не пьет, не балагурит с нами.

Но скоро час его настал…

Был вечер; скрежеща зубами,

Один из наших умирал.

Куда деваться в подземельи?

Кричим: "Скорей! мешаешь спать!"

И стали в бешеном весельи

Его мы хором отпевать:

"Умри! нам всем одна дорога,

Другой не будет из тюрьмы!.. "

Вдруг кто-то крикнул: "Нет в вас бога!" -

И песни не допели мы.

Глядим: добро б вошел начальник, -

Нет, просто выступил вперед

Наш белоручка, наш молчальник,

Смиренный, кропотливый Крот.

Корит, грозит! Дыханье трудно,

Лицо сурово, как гроза,

И как-то бешено и чудно

Блестят глубокие глаза.

Смутились мы. Какая сила

Ему строптивых покорила -

Бог весть! Но грубые умы

Он умилил, обезоружил,

Он нам ту бездну обнаружил,

Куда стремглав летели мы!

В заботе новой, в думах строгих

Мы совещались до утра,

Стараясь вразумить немногих,

Не внявших вестнику добра:

Душой погибнув безвозвратно,

Они за нами не пошли

И обновиться благодатно

Уж не хотели, не могли.

В них сердце превратилось в камень,

Навек оледенела кровь…

Но в ком, как под золою пламень,

Таились совесть и любовь,

Тот жадно ждал беседы новой,

С душой, уверовать готовой…

Не вдруг мы поняли его,

Но он учить не тяготился -

Он с нами братски поделился

Богатством сердца своего!

Забыты буйные проказы,

Наступит вечер – тишина,

И стали нам его рассказы

Милей разгула и вина.

Пусть речь его была сурова

И не блистала красотой,

Но обладал он тайной слова,

Доступного душе живой.

Не на коне, не за сохою -

Провел он свой недолгий век

В труде ученья, но душою,

Как мы, был русский человек.

Он не жалел, что мы не немцы,

Он говорил: "Во многом нас

Опередили иноземцы,

Но мы догоним в добрый час!

Лишь бог помог бы русской груди

Вздохнуть пошире, повольней -

Покажет Русь, что есть в ней люди,

Что есть грядущее у ней.

Она не знает середины -

Черна – куда ни погляди!

Но не проел до сердцевины

Ее порок. В ее груди

Бежит поток живой и чистый

Еще немых народных сил:

Так под корой Сибири льдистой

Золотоносных много жил".

Его пленяло солнце юга -

Там море ласково шумит,

Но слаще северная вьюга

И больше сердцу говорит.

При слове "Русь", бывало, встанет -

Он помнил, он любил ее,