Полное собрание стихотворений. Том 3
Шрифт:
…………………………….
…………………………….
…………………………….
И наконец вошел я в старый дом,
В нем новый пол, и новые порядки;
Но мало я заботился о том.
Я разобрал, хранимые отцом,
Твоих работ, твоих бумаг остатки
И над одним задумался письмом.
Оно с гербом, оно с бордюром узким,
Исписан лист то польским, то французским
Порывистым и страстным языком.
Припоминал я что-то долго, смутно:
Уж не его ль, вздыхая поминутно,
Читала ты в младенчестве
Одна, в саду, не зная ни о чем,
Я в нем тогда источник горя видел
Моей родной,- я сжечь его был рад,
И я теперь его возненавидел.
Глухая ночь! Иду поспешно в сад…
Ищу ее, обнять желаю страстно…
Где ты? Прими сыновний мой привет!
Но вторит мне лишь эхо безучастно…
Я зарыдал; увы! ее уж нет!
Луна взошла и сад осеребрила,
Под сводом лип недвижно я стоял,
Которых сень родная так любила.
Я ждал ее – и не напрасно ждал…
Она идет; то медленны, то скоры
Ее шаги, письмо в ее руке…
Она идет…Внимательные взоры
По нем скользят в тревоге и тоске.
"Ты вновь со мной!- невольно восклицаю.-
Ты вновь со мной…" Кружится голова…
Чу, тихий плач, чу, шепот! Я внимаю -
Слова письма – знакомые слова!
Варшава, 1824 год
Какую ночь я нынче провела!
О, дочь моя! что сделала ты с нами?
Кому, кому судьбу ты отдала?
Какой стране родную предпочла?
Приснилось мне: затравленная псами,
Занесена ты русскими снегами.
Была зима, была глухая ночь,
Пылал костер, зажженный дикарями,
И у костра с закрытыми глазами
Лежала ты, моя родная дочь!
Дремучий лес, чернея полукругом,
Ревел как зверь… ночь долгая была,
Стонала ты, как стонет раб за плугом,
И наконец застыла – умерла!..
О, сколько снов… о, сколько мыслей черных!
Я знаю, бог карает непокорных,
Я верю снам и плачу, как дитя…
Позор! позор! мы басня всей Варшавы.
Ты, чьей руки М.М. искал, как славы,
В кого N.N. влюбился не шутя,
Ты увлеклась армейским офицером,
Ты увлеклась красивым дикарем!
Не спорю, он приличен по манерам,
Природный ум я замечала в нем.
Но нрав его, привычки, воспитанье…
Умеет ли он имя подписать?
Прости! Кипит в груди негодованье -
Я не могу, я не должна молчать!
………………………….
Твоей красе (сурова там природа)
Уж никогда вполне не расцвести;
Твоей косы не станет на полгода,
Там свой девиз: "любить и бить"… прости.
………………………………………..
Какая жизнь! Полотна, тальки, куры
С несчастных баб; соседи – дикари,
А жены их безграмотные дуры…
Сегодня
пир… псари, псари, псари!Пой, дочь моя! средь самого разгара
Твоих рулад, не выдержав удара,
Валится раб… Засмейся! всем смешно…
…………………………………..
…………………………………..
В последний раз, как мать тебя целую -
Я поощрять беглянку не должна;
Решай сама, бери судьбу любую:
Вернись в семью, будь родине верна -
Или, отцом навеки проклятая
И навсегда потерянная мной,
Останься там отступницею края
И москаля презренною рабой.
………………………..
Очнулся я. Ключи немолчные гремели,
И птички ранние на старых липах пели.
В руке моей письмо… но нет моей родной!
Смятенный, я поник уныло головой.
Природа чутким сном была еще объята;
Луна глядела в пруд; на стебле роковом
Стояли лопухи недвижно над прудом.
Так узники глядят из окон каземата
……………………………
……………………………
……………………………
……………………………
Я книги перебрал, которые с собой
Родная привезла когда-то издалека
Заметки на полях случайные читал:
В них жил пытливый ум, вникающий глубоко.
И снова плакал я, и думал над письмом,
И вновь его прочел внимательно сначала,
И кроткая душа, терзаемая в нем,
Впервые предо мной в красе своей предстала…
И неразлучною осталась ты с тех пор,
О мать-страдалица! с своим печальным сыном,
Тебя, твоих следов искал повсюду взор,
Досуг мой предан был прошедшего картинам.
Та бледная рука, ласкавшая меня,
Когда у догоравшего огня
В младенчестве я сиживал с тобою,
Мне в сумерки мерещилась порою,
И голос твой мне слышался впотьмах,
Исполненный мелодии и ласки,
Которым ты мне сказывала сказки
О рыцарях, монахах, королях.
Потом, когда читал я Данта и Шекспира,
Казалось, я встречал знакомые черты:
То образы из их живого мира
В моем уме напечатлела ты.
И стал я понимать, где мысль твоя блуждала,
Где ты душой, страдалица, жила,
Когда кругом насилье ликовало,
И стая псов на псарне завывала,
И вьюга в окна била и мела…
……………………………
……………………………
……………………………
……………………………
Незримой лестницей с недавних юных дней
Я к детству нисходил, ту жизнь припоминая,
Когда еще была ты нянею моей
И ангелом-хранителем, родная.
В ином краю, не менее несчастном
Но менее суровом рождена,
На севере угрюмом и ненастном
В осьмнадцать лет уж ты была одна.
Тот разлюбил, кому судьбу вручила,
С кем в чуждый край доверчиво пошла,-
Уж он не твой, но ты не разлюбила,
Ты разлюбить до гроба не могла…