Полное собрание стихотворений
Шрифт:
Flesh painted with marrow
Contributes a coverlet
A coverlet for his contented slumber
In guiltless ignorance, in ignorant guilt
He delivers his secrets to the riven multitude.
"Thus I defended: Thus I wrought."
Complacent, smiling
He stands heavily on the dead.
Erect on a pillar of skulls
He declaims his trampling of babes;
Smirking, fat, dripping
He makes his speech in guiltless ignorance,
Innocence.
Преуспевающий
по водам лет.
Покрытый мокрыми пятнами ошибок,
Кровавых ошибок,
Уставший от побед над слабыми,
Стоит он теперь на денежном берегу,
Словно статуя Благодарности.
Вот, расплачиваясь костями глупцов,
Покупает он шелковые знамена,
На которых вышит его торжествующий лик;
Расплачиваясь скальпами мудрых,
Покупает каждодневные поклоны окружающих.
Из живой плоти, пронизанной обнаженными нервами,
Соткано покрывало,
Покрывало, под которым видит он безмятежные сны.
Изображая неведенье и невинность, являя
невежество и вину,
Поверяет он свои секреты разобщенной толпе:
– Вот так я и не дал себя в обиду; так я добился
своего
Самодовольный, улыбающийся,
Тяжело стоит он на мертвых костях,
На постаменте из черепов,
Рассказывая всем, как попирал младенцев.
Откормленный, развязный, ухмыляющийся,
Произносит он свой спич в блаженном неведеньи
Сама невинность.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
– 93
In the night
Grey, heavy clouds muffled the valleys,
And the peaks looked toward God, alone.
"Oh, Master that movest the wind with a finger,
Humble, idle, futile peaks are we.
Grant that we may run swiftly across the world
To huddle in worship at Thy feet."
In the morning
A noise of men at work came the clear blue miles
And the little black cities were apparent.
"Oh, Master that knowest the meaning of rain
Humble, idle, futile peaks are we.
Give voice to us, we pray, 0 Lord,
That we may sing Thy goodness to the sun."
In the evening
The far valleys were sprinkled with tiny lights.
"Oh, Master,
Thou who knowest the value of kings and birds,
Thou hast made us humble, idle, futile peaks.
Thou only needest eternal patience;
We bow to Thy wisdom, 0 Lord
Humble, idle, futile peaks."
In the night
Grey, heavy clouds muffled the valleys
And the peaks looked toward God, alone.
Ночью
Серые, свинцовые облака окутали долины
И горы тщетно пытались увидеть Бога, одинокие.
– О Создатель, вздымающий ветер движением пальца,
Мы смиренные, праздные, бесполезные горы.
Позволь нам быстро обежать
весь шар земной,Чтобы повергнуть наше преклонение к стопам твоим.
Утром
Звуки людского труда разносились по голубым милям небес
И маленькие черные города были ясно различимы.
– О Создатель, знающий предназначенье дождевых капель,
Мы смиренные, праздные, бесполезные горы.
Откликнись, умоляем тебя, Господи,
И мы донесем песнь о великодушии твоем до Солнца.
Вечером
По дальним долинам были разбрызганы крошечные огоньки.
– О Создатель,
Ты, знающий цену монархам и птицам,
Сотворил нас смиренными, праздными, бесполезными горами,
Ты хочешь лишь полного покоя;
Мы склоняемся пред твоей мудростью, Господи,
Мы, смиренные, праздные, бесполезные горы.
Ночью
Серые, свинцовые облака окутали долины,
И горы тщетно пытались увидеть Бога, одинокие.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
– 98
The chatter of a death-demon from a tree-top.
Blood-blood and torn grass
Had marked the rise of his agony
This lone hunter.
The grey-green woods impassive
Had watched the threshing of his limbs.
A canoe with flashing paddle
A girl with soft searching eyes,
A call: "John!"
Come, arise, hunter!
Can you not hear?
The chatter of a death-demon from a tree-top.
Демон смерти бормочет на вершине дерева.
Кровь, кровь и вырванная с корнем трава
Так началась агония,
Агония одинокого охотника.
Серо-зеленый лес Безучастно взирал
На его предсмертные судороги.
Лодка с бьющими по воде веслами,
Девушка с нежным, полными тревоги глазами,
Ее зов: - Джон!
Восстань, откликнись, охотник!
Неужели ты не слышишь?
Демон смерти бормочет на вершине дерева.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
– 95
The impact of a dollar upon the heart
Smiles warm red light
Sweeping from the hearth rosily upon the white table,
With the hanging cool velvet shadows
Moving softly upon the door.
The impact of a million dollars
Is a crash of flunkeys
And yawning emblems of Persia
Cheeked against oak, France and a sabre,
The outcry of old beauty
Whored by pimping merchants
To submission before wine and chatter.
Silly rich peasants stamp the carpets of men,
Dead men who dreamed fragrance and light
Into their woof, their lives;
The rug of an honest bear
Under the foot of a cryptic slave
Who speaks always of baubles,
Forgetting place, multitude, work and state,
Champing and mouthing of hats