Пленитель душ, таинственным уловомНаполнена всемирная сума,Но знание, не сказанное словом,Неведомо для здешнего ума.Пустым речам насмешливости едкойНе верим мы, и верить не хотим.Плененные неведомою сеткой,Коснея здесь, к свободе мы летим.Уверенные в вещем знаньи нашем,Мы верою не назовем его,И даже в горе белым платом машемНавстречу знакам Бога своего.
7(20) мая 1923
«Значит, дошел до черты...»
Значит,
дошел до черты:Эти нахальные рожи,Эти жующие ртыСлавы и счастья дороже.Вот и сиди в кабаках,Радуйся пьяному гаму,В дымных сливай табакахСмех и тоску в амальгаму.Сердце? По нашим местам, —Мускул, наполненный кровью.Что уж завидовать тамСчастью, любви и здоровью.
10(23) мая 1923
«И без греха не будет пуст...»
И без греха не будет пустВаш мир, пленительные девы.Дыханье непорочных устИные здесь живит посевы.Не вам, носители мечей,Возникла новая Пальмира,И не для вас журчит ручейВ долине девственного мира.Привыкшим резать и ломатьВ земной семье не стало места.Навеки позабыла матьНазванье темное – невеста.И сладкозвучный соловей,Пленясь невинной лаской розы,Роняет под навес ветвейНевоплошенные угрозы.
ll(24) мая 1923
«Есть в этих долгих муках радость...»
Есть в этих долгих муках радость,Есть искупленье в пытке дней.Несокрушимая ограда —Стена пылающих огней.Иная цель, иная строгость,Иная сказочная весь,И вся цветущая дорогаСтихами засияла здесь.Благоухает горько ясностьРечей над дивной глубиной.Что было на земле напрасноСтеречь, то все сберег Иной.
15(28) мая 1923
«Не завидую тупому дурачью...»
Не завидую тупому дурачью,Жизнь мою не променяю ни на чью.Айса пусть насмешливо и зло ворчит,В сердце пусть кинжал невидимый торчит.По дорогам прохожу, едва дыша,И болит, болит усталая душа.Я по воле взял все эти бремена,И раскрылись вне предела времена,И в страну, где после всех земных лихотС Дульцинеею ликует Дон-КихотИ восходит Кора узы расторгать,Я над темной топью пролагаю гать.
15(28) маю 1923
«Обманет сладкий запах розы...»
Обманет сладкий запах розы,Обманет горький запах мят,И простодушный дух березы,И всякий здешний аромат.Мечтою сладостной заманит,Но парки все мечты мертвят,И только ладан не обманет,И только ладан чист и свят.Над этим берегом забвенья,Над этой свалкою костейОбвеет ладан тихий звеньяНеумирающих страстей.Войдет, торжественный и строгий,И в разгорание огней,И в зыблемую пыль дороги,И в смену призрачную дней,И движется неутомимоРука с кадилом предо мной,И время протекает мимоУже прозрачною волной.Упоена надмирным дымомИ предвещательною тьмойЗемля в покрове невидимом,Здесь бывшая моей тюрьмой.
18 – 19 мая (31 мая – 1 июня) 1923
«Дымился ладан благовонный...»
Дымился ладан благовонныйВсю
ночь в моем немом дому,И я, безрадостный, бессонный,Глядел в синеющую тьму.Был светел дивный лик тирана,Светла тяжелая рука.Весенний день зажегся рано,Дымилась тихая река,И раскаленное кадилоИз темной, непонятной мглы,Сжигая ладан, восходилоВ дыханьи жертвенной смолы.
18 – 19 мая (31 мая – 1 июня) 1923
«Нецеломудренно скорбя...»
Нецеломудренно скорбя,Позабываешь ты о Боге.Распятый, посетив тебя,Хулою встречен на пороге.От Бога получил ты лен,Так будь же верен, Божий ленник,И, если попадешься в плен,Будь не изменник, только пленник.Ты взял утехи светлых днейИ меч пылающего слова,Возьми и боль земных огнейИ тяготу молчанья злого.Удел сжигаемой любвиЕще ли сердцем не разгадан?Тоскующий, благословиИсточник слез и смертный ладан.
20 мая (2 июня) 1923
«В жизни я встретил неправду и зло...»
В жизни я встретил неправду и зло.Мне никогда и ни в чем не везло.Только однажды я выиграл бойС пьяною Айсой, с лукавой судьбой,И отбежал потревоженный зверь,Оберегавший заветную дверь.В пламенный рай я вошел, как домой.Краток был час торжествующий мой,Час чародейных, блистаюших гроз,Час под грозой расцветающих роз.Вы, серафима внимавшие речь,Знайте, что ангела трудно сберечь,И умножайте заклятье оград,Чтоб не проник удушаюший смрад,Чтоб не напакостил гнусным хвостомБес, воцарившийся в месте святом.Пылью летийской покрыты цветы.Мой серафим огнекрылый, где ты?
23 мая (5 июня) 1923
«В окно, где тонкий занавес желтел...»
В окно, где тонкий занавес желтел,Лучи последние упали,И черный локон твой позолотелСияньем счастья и печали.Венчала в этот час тебя любовь,Терновник с розами сплетая,И сочеталися живая кровьИ диадема золотая.Какой тяжелый груз душе живой —Даянья счастия и славы!Утешимся ли тем, что мой и твойПути блистательные правы?И что нам в том, что мы позолотимБессмертно-вещие страницы?Мы, люди, слабы, – радости хотим,Нас душат эти багряницы.Но мы несем тяжелые венцы,Несем их против нашей воли.Обречены пророки и жрецыИзнемогать от горькой боли.
26 мая (8 июня) 1923
«На минуту приходила...»
На минуту приходила,На минуту разбудила,Унесла мое кольцо,Улыбаясь, подарилаМне пасхальное яйцо,Ничего не говорила,Только вспыхнуло лицо.Кровь пасхальной кошенилиТакже алою была.Руки, вздрогнув, уронилиТо, что взяли со стола.Мир иной на миг явился,И, как дым в камине, свилсяВ цепенеюшую мглу.Ртутный шарик покатилсяИз осколков на полу,И, колеблясь, обкрутилсяВ синеватую золу.Пахнет в воздухе жасминомОт сожженного письма,А на меди пред каминомТлеет алая тесьма.