Умереть, умереть, умереть!На таинственном фоне картиныВырезается ярко мечеть,Издалека кричат муэдзины,Грохот города слышен вдали...О заветные звуки земли!Озарен, весь в звездах небосвод,Кипарисные купы поникли.Красный Марс между веток плыветНа последнем своем эпицикле.Холодеет скамья, словно гроб.Знаю, знаю свой злой гороскоп!Ты ко мне прибежишь, проскользнешь,Вся дрожа, с беглой молнией взора.И опять всю жестокую ложьПрошепчу тебе, бедная Кора!Мы сомкнем упоенно уста...Но мне все предрасскажет мечта!Темный сад напоен, опьяненЗнойным запахом роз и жасмина.Жизнь
прекрасна, как сказка, как сон,Как певучий призыв муэдзина.Но как страшно вперед посмотреть!Умереть, умереть, умереть!
29 ноября 1895
* * *
Черные тени узорной решеткиЯсно ложатся по белому снегу.Тихие звезды – задумчиво-кротки,Месяц пророчит истому и негу.Черные окна немого собораСмотрят угрюмо на белое поле.Здесь ты и дремлешь, малюточка Кора,Спишь беспробудно в холодной неволе!Вижу я ночь твоей родины дальней,Яркое небо, в пылающих звездах!(Ах, там созвездия блещут кристальней,Ах, там живей и томительней воздух!)Смуглая девочка знойного Юга,Что ты искала на Севере слепо?Счастья, в объятиях нового друга?Но обрела лишь молчание склепа!Ясными рунами вписанный в небе,Я (астролог беспощадно-жестокий!)Верно прочел твой мучительный жребий,Но утаил от тебя эти строки!Все совершилось безжалостно-скоро:Звезды родные солгать не хотели!Здесь ты и дремлешь, малюточка Кора,Спишь беспробудно под песни метели...
Ноябрь 1895
Криптомерии
Мечтал о лесах криптомерий…
В ночной полумгле
В ночной полумгле, и атмосфереПьянящих, томящих духов,Смотрел я на синий альков,Мечтал о лесах криптомерии.И вот – я лежу в полуснеНа мху первобытного бора;С мерцаньем прикрытого взораПодруга прильнула ко мне.Мы тешились оба охотой:Гонялись за пестрым дроздом.Потом, утомленно вдвоемЗабылись недолгой дремотой.Но чу! что за шелест лиан?Опять вау-вау проказа?Нет, нет! два блестящие глаза...Подруга! мой лук! мой колчан!Встревоженный шепот: «Валерий!Ты бредишь. Скажи, что с тобой?Мне страшно!» – Альков голубойСменяет хвою криптомерий.
Февраль 1895
Опять сон
Мне опять приснились дебри,Глушь пустынь, заката тишь.Желтый лев крадется к зебреЧерез травы и камыш.Предо мной стволы упрямоВ небо ветви вознесли.Слышу шаг гиппопотама,Заросль мнущего вдали.На утесе безопасен,Весь я – зренье, весь я – слух.Но виденья старых басенВозмущают слабый дух.Из камней не выйдет вдруг лиПлемя карликов ко мне?Обращая ветки в угли,Лес не встанет ли в огне?Месяц вышел. Громче шорох.Зебра мчится вдалеке.Лев, метнув шуршащий ворохЛистьев, тянется к реке.Дали сумрачны и глухи.Хруст слышнее. Страшно. ВедьКто же знает: ото ль духиИль пещеры царь – медведь!
Ожидание
Душен воздух вольных прерий,Жгучи отблески лазури,И в палящей атмосфереЧуют птицы, чуют звериПриближенье дальней бури.Но не я поддамся страху,Но не он нарушит слово!И рука, сдавив наваху,Приготовлена ко взмаху,На смертельный бой готова.Чу! как будто смутный топот!Что нам бури! что нам грозы!Сердце! прочь безумный ропот,Вспомни ночь и вспомни шепот...Гей! сюда! я здесь, дон Хозе!
15 августа 1895
На журчащей Годавери
Лист широкий, лист банана,На журчащей Годавери,Тихим утром – рано, рано —Помоги любви и вере!Орхидеи и мимозыУнося по сонным волнам,Осуши надеждой слезы,Сохрани венок мой полным.И когда, в дали тумана,Потеряю я из видуЛист широкий, лист банана,Я молиться в поле выйду;В честь твою, богиня Счастья,В
часть твою, суровый Кама,Серьги, кольца и запястьяПоложу пред входом храма.Лист широкий, лист банана,Если ж ты обронишь ношу,Тихим утром – рано, рано —Амулеты все я сброшу.По журчащей ГодавериЯ пойду, верна печали,И к безумной баядереСнизойдет богиня Кали!
15 ноября 1804
На острове Пасхи
Раздумье знахаря-заклинателя
Лишь только закат над волнамиПогаснет огнем запоздалым,Блуждаю один я меж вами,Брожу по рассеченным скалам.И вы, в стороне от дороги,Застывши на каменной груде,Стоите, недвижны и строги,Немые, громадные люди.Лица мне не видно в тумане,По знаю, что страшно и строго.Шепчу я слова заклинаний,Молю неизвестного бога.И много тревожит вопросов:Кто создал семью великанов?Кто высек людей из утесов,Поставил их стражей туманов?Мы кто? – Жалкий род без названья!Добыча нам – малые рыбы!Не нам превращать в изваяньяКамней твердогрудые глыбы!Иное – могучее племяЗдесь грозно когда-то царило,Но скрыло бегучее времяВсе то, что свершилось, что было.О прошлом никто не споет нам.Но грозно, на каменной груде,Стоите, в молчаньи дремотном,Вы, страшные, древние люди!Храня океан и утесы,Вы немы навек, исполины!..О, если б на наши вопросыВы дали ответ хоть единый!И только, когда над волнамиДаль гаснет огнем запоздалым,Блуждаю один я меж вами,По древним, рассеченным скалам.
15 ноября 1895
Прокаженный
Рисунок тушью
Прокаженный молился. ДорогаИзвивалась по сдвинутым скалам;Недалеко чернела берлога;Были тучи стремительны; строгоВетер выл по кустам одичалым.Диссонанс величавых мелодий —Дальний топот врывался нежданно.Конь спешил, конь летел на свободе,Был ездок неподвижен и странноУлыбался земной непогоде.Вылетая к угрюмой берлоге,Шевельнулся мертвец, как в тревоге.Конь всхрапел, на дыбы приподнялся:В двух шагах перед ним на дорогеПрокаженного труп улыбался.
23 ноября 1894
С кометы
Помнишь эту пурпурную ночь?Серебрилась на небе ЗемляИ Луна, ее старшая дочь.Были явственно видны во мглеОкеаны на светлой Земле,Цепи гор, и леса, и поля.И в тоске мы мечтали с тобой:Есть ли там и мечта и любовь?Этот мир серебристо-немойНочь за ночью осветит; потомБудет гаснуть на небе ночном,И одни мы останемся вновь.Много есть у пурпурных небес, —О мой друг, о моя красота, —И загадок, и тайн, и чудес.Много мимо проходит миров,Но напрасны вопросы веков:Есть ли там и любовь и мечта?
16 января 1895
Холм покинутых святынь
Но, встретив Холм Покинутых Святынь…
Моя мечта
Моей мечте люб кругозор пустынь,Она в степях блуждает вольной серной.Ей чужд покой окованных рабынь,Ей скучен путь проложенный и мерный.Но, встретив Холм Покинутых Святынь,Она дрожит, в тревоге суеверной,Стоит, глядит, не шелохнет травой,И прочь идет с поникшей головой.
23 июня 1895
Львица среди развалин
Гравюра
Холодная луна стоит над Насаргадой,Прозрачным сумраком подернуты пески.Выходит дочь царя в мечтах ночной тоскиНа каменный помост – дышать ночной прохладой.Пред ней знакомый мир: аркада за аркадой;И башни и столпы, прозрачны и легки;Мосты, повисшие над серебром реки;Дома, и Бэлахрам торжественной громадой...Царевна вся дрожит... блестят ее глаза...Рука сжимается мучительно и гневно...О будущих веках задумалась царевна!И вот ей видится: ночные небеса,Разрушенных колони немая вереницаИ посреди руин – как тень пустыни – львица.