Полнолуние для магистра

Правда, не полагаясь на постоянные заверения невестки, что она, дескать, и думать не хочет о новом замужестве, свёкор в завещании назначил одного из проверенных друзей её временным опекуном. Клятвы клятвами… а жизнь есть жизнь. И как в воду глядел. После его смерти и оглашения завещания вокруг молодой вдовы так и закрутились воздыхатели всех мастей и возрастов. Было от чего потерять голову двадцатипятилетней хорошенькой женщине, практически не бывавшей в свете, не прошедшей в юности через ухаживания кавалеров, а отданной из закрытого пансиона сразу замуж, хорошо ещё, по взаимной симпатии! Потом, после недолгого тревожного счастья последовало одинокое и тишайшее вдовство и ещё шесть лет, отданные только дочке…

Доктор медицины Роджерс, временный опекун баронетессы, старательно исполняя волю покойного друга, открывал ей глаза на каждого кандидата, но, по-видимому, делал это не слишком тактично, потому что со временем Джейн замкнулась и перестала с ним откровенничать. Но не смогла, в конце концов, удержаться от восторгов по поводу нового знакомого, лорда Оливера Грэхема. И вот тут даже строгому опекуну не нашлось, что возразить. Да ведь и в самом деле, нелепо и смешно подозревать в охоте за титулом и приданым не какого-нибудь нищеброда, а самого лорда, да ещё и графа, имеющего несколько имений и порядка двадцати тысяч фунтов годового дохода — только дохода! Скорее всего, имела место быть и впрямь нешуточная привязанность к молодой вдове, и даже, откровенно говоря, некоторый мезальянс… Впрочем, Оливер Грэхем, сорокалетний, но ещё моложавый вдовец, был настолько уважаем светом, что не сомневался: он заставит свет уважать и его новую супругу.

И уж, разумеется, доктор Роджерс не мог не принять во внимание, что будущий отчим заваливал маленькую Ангелику куклами, безделушками и сластями, чем уже не раз заслужил нежные попрёки от её маменьки…

Старый друг покойного Джорджа Оулдриджа наконец вздохнул с облегчением.

В небольшом доме на окраине Лондона готовились к свадьбе и к переезду в особняк лорда Грэхема.

И никто из взрослых в предпраздничной суете не заметил, что птичья клетка, на которую в детской комнате давным-давно не обращали внимания, привыкнув за семь лет, однажды опустела.

* * *

Сквикки помнит, Сквикки всё помнит…

Пронизывающий взор нового кавалера мамы Джейн. Ласковый прищур оловянно-стальных глаз, из которых на молодую скроушку глянула Тьма… Лишь на мгновенье, но и того хватило, чтобы птичьи лапки онемели от ужаса. Лорд Грэхем смотрел на неё с таким же жадным восхищением, как на маленькую Ангелику, качал головой, говорил о необыкновенной удаче — держать в доме такую редкую, нет — редчайшую! — птицу, о том, что она непременно принесёт счастье и ему… если только дама Джейн согласится, наконец, исполнить заветную его мечту. Матушка Ангелики млела, не замечая ни того, как робко жмётся к стене дочь, ни побледневшего лица нянюшки, не смеющей поднять на гостя глаза. А уж на птицу-то и подавно не обращала внимания. Ей было на кого смотреть и кем восторгаться.

Как он хорош и красив, лорд Оливер! Немного старше её, зато не беспечный юнец, а мудрый зрелый мужчина, одним движением красивой густой брови решающий любые трудности. С безупречной репутацией! Ни одной любовницы, даже после ранней смерти первой супруги, оказавшейся слабой здоровьем, ни одного скандала с его участием! Блестящая политическая карьера. Денежные дела, со слов доктора Роджерса, в идеальном порядке. А с каким уважением он до сих пор отзывается о почившей супруге, и как деликатно расспрашивал Джейн о покойном муже и восхищался его прекрасными душевными качествами! Как трепетно относится к Ангелике и твердит, что всегда мечтал о такой славной дочурке! Воистину, Джейн Оулдридж наконец-то повстречала свой идеал. И порой боялась верить в собственное счастье: достойна ли она его? Но стоило ей минуту-другую повертеться у зеркала, и не в унылом вдовьем капоре, а в кокетливой шляпке, украшенной птичкой или цветами, или в новомодном восточном тюрбане, полюбоваться подаренными женихом серьгами, удивительно повторяющими цвет её глаз, вспомнить ласковую улыбку сэра Оливера, его нежные невесомые поцелуи и комплименты… и она убеждалась: достойна!

А главное, что этому прекрасному мужчине нужна она сама, а не приданое и не титул. И ещё важнее, что из него получится прекрасный отец для маленькой Лики. Теперь ни о каких дешёвых пансионах не может быть и речи! Только домашнее образование, только лучшие гувернантки и учителя; занятия музыкой, танцами, живописью, литературой и историей и, разумеется, всем, что должна знать истинная леди. Ангелика вырастет прекрасно образованной девушкой и войдёт в число самых блестящих невест столицы. Ах, о таком будущем Джейн и не мечтала, вдовея в маленьком убогом домике…

Молодая скроушка, лишь недавно научившаяся считывать людские мысли и с трудом пока закрывающаяся от их потока, приходила от её мечтаний в ужас. Маменька Джейн ошибалась. Она видела лишь то, что снаружи: прекрасно воспитанного богатого джентльмена, очарованного её красотой; и не подозревала, что под ласковой улыбкой лорда Оливера скрывается нечто, невыносимо мерзкое, чему неопытная птица ещё затруднялась дать определение. К тому же… странно, но, как ни пыталась, Сквикки не могла считать мыслей графа. Много позже, попав к своим, она узнала, что одарённые маги частенько носят ментальный щит, причём постоянный, на всякий случай: чтобы не прощупал коллега-маг или зверь-птица-телепат…

Маленькая Лика тоже что-то чувствовала.

И тихо плакала по ночам. Говорить маменьке, что сэр Оливер плохой и что взгляд у него тяжёлый и недобрый — огорчить её до глубины души. И обидеть. И даже рассердить, как случилось недавно, после чего девочку чуть не наказали. Придётся терпеть. Ради маменьки. Лишь бы ей было хорошо и спокойно.

Не прошло и недели после первого визита графа Грэхема в их дом, как Сквикки и Лику стали мучить кошмары. Вернее, один на двоих. Им уже больше года частенько снились общие сны, да и вообще — девочка и скроушка понимали друг друга всё лучше, порой для этого и речи не требовалось… Впрочем, о том, что Ликина птица разумна и умеет говорить, никто не знал. О необходимости держать в тайне подобные вещи Лику предупредил дедушка, незадолго до смерти позвавший внучку для серьёзного взрослого разговора. Тогда-то она и услышала впервые о Светлых, к которым принадлежал он сам, и отец Лики, и, возможно, она сама.

Эти маги подчиняли себе силы природы, сновидения, с лёгкостью считывали чужие мысли и эмоции. Говорят, некоторым из них было подвластно даже Время. Разумеется, не каждый Светлый оказывался всесильным; чаще всего он владел двумя-тремя навыками, не больше… Вот если в Ангелике когда-нибудь проявится наследственный Дар, она сможет понимать язык зверей и птиц и, возможно, управлять ими. А сейчас — надо терпеливо ждать, быть ко всему готовой в будущем, не бояться новых возможностей и никому-никому не рассказывать об этом разговоре, даже маменьке. Если же Лика сама за собой начнёт замечать первые странности — пусть придёт сюда, в его кабинет, который после…

Тут дед запнулся, глянул серьёзно и продолжил: который после его смерти пустит только душеприказчика, если понадобится взять дополнительные бумаги, а в дальнейшем — лишь её одну. Ни маменьке, ни прислуге, ни тем более чужим людям здесь делать нечего. Дверь, замок и окно откликнутся только на кровь Оулдриджей. И здесь, в его кабинете он кое-что оставил на случай, если его внучке понадобится поддержка особого свойства…

При последних словах дед похлопал по поверхности письменного стола. И, многозначительно приподняв бровь, каким-то особым жестом возложил ладонь ровно на середину столешницы.

…Ставшая к тому времени старше и взрослее, Ангелика догадается, как открыть тайник с инструкциями… то есть с бумагами, в которых изложено всё, что нужно знать магу с только что проснувшимся Даром и к кому ему обратиться за дальнейшей помощью. Потому что юному магу нужен наставник. Обязательно. Для его собственной безопасности — и безопасности окружающих.

С самим Домом долго ещё ничего не случиться, добавил старик. Он под особым заклятьем, отводящим глаза и мысли, а заодно и несчастные случаи вроде обрушений и пожаров. Он уцелеет даже при попадании кометы… хотя, разумеется, такого никогда не произойдёт.