Полнолуние для магистра
Шрифт:
Профессор Диккенс, похоже, принял какое-то решение.
— Больше насильно её не будить, вы меня хорошо поняли? Миссис Иден, миссис Брук, ни шагу из этой комнаты, ни слова, ни записки никому, пока не появится представитель из Ордена. И если он только заподозрит, что вы кому-то разболтали об этом… э-э… необычном объекте и происшествии — боюсь, вам не избежать зачистки памяти, а вы ведь этого не хотите?
— Но почему?.. — робко пискнула одна из сестёр.
— Потому что мифические существа охраняются Орденом Полнолуния и Короной, а сведения о них попадают под категорию государственной тайны. Это понятно? Так-то вот, голубушки… Да не дрожите вы, просто будьте благоразумны и не пытайтесь больше погладить эту птицу. Вы же видите,
— Она просто охраняет хозяйку, — как нечто, само собой разумеющееся, пояснила сестра Эмилия. — Сестра Брук, вы не должны сердиться на эту птицу, она лишь выполняет свой долг. Профессор, думаю, известие в Орден нужно послать немедленно.
— Да-да…
Элайджа Диккенс торопливо, насколько это было возможно при его комплекции, поднялся со стула. Подумав, отвесил почтительный полупоклон сидящей на изголовье кровати Сквикки и, пятясь, отчего-то не рискуя повернуться к ней спиной, покинул флигель. Закрыв за собой дверь, вытер вспотевший от волнения лоб.
— Кто бы мог подумать, а? Кто бы мог подумать?
И устремился к главному корпусу, откуда, призывно размахивая руками, уже бежал ему навстречу молоденький студент-практикант, оставленный в приёмной на время отсутствия Захарии Эрдмана.
— Профессор, к вам посетитель! Очень важный! Сам сэм… ох, простите, сэр лорд… — Близоруко прищурился, поднёс к глазам визитную карточку: — Лорд Оливер Грэхем, граф Честерский!
…Над головой спящей девушки большая сильная птица раскрыла крылья, отливающие, словно чешуя, золотом и серебром; будто защищая свою подругу от всего большого мира.
Приоткрыв глаза, Лика сперва подумала, что угодила домой, на Землю, в лесок поблизости от Леркиного терема. Очень уж всё было похоже на знакомое местечко, где они с братом не раз отдыхали: невысокий холм, покрытый редкой травой, тенистая поляна на берегу речушки, густые ракиты, через серебристую листву которых просвечивало…
Нет, не солнце.
Приподнявшись, она с изумлением огляделась. Здесь, как и в предыдущем своём сне, она тоже оказалась не одна. Её Младшая то ли по привычке прятаться, то ли по простому совпадению, но вновь оказалась не на виду: в тени густого сиреневого куста с проглядывающими зелёными шариками завязей. Хрупкая, бледненькая, с виду ещё слабее, чем в реальности, без слёз не взглянешь. Впрочем, на впалых щёчках уже пробивался румянец. И глазёнки оживились…
Запрокинув голову, она с изумлением и с каким-то благоговейным ужасом смотрела в небо.
Куда их занесло в этот раз? Кусочек пейзажа так напоминал земной, по крайней мере, та его часть, что относилась к поверхности… нет, чего угодно, но только не Земли. Потому что в высоте, куда устремила взгляд Ангелика, вместо голубого неба и облаков угадывался громадный купол, сферические изгибы которого отливали перламутром. А ещё выше…
Совпало ли так, или устроилось чьей-то волей, но только невесть откуда налетевший ветер тронул кроны ракит, те, зашумев, колыхнулись, образовывая просвет-колодец, в котором Лика увидела высоко-высоко, за пределами купола, зависшую Землю. Этот голубой шар, слегка срезанный с одного бока тенью, хорошо знакомый Лике по фотографиям из космоса, ни с чем невозможно было перепутать. Белые шапки Арктики и Антарктиды, валенок Аравийского полуострова, стилизованный череп Африки с клинышком Мадагаскара, зависшего над надбровьем, широко раскинувшееся одеяло Евразии…
— Это… что?
Младшая, очнувшись, уже оказалась рядом и теперь вцепилась Лике в рукав. Неверие в её глазах мешалось с восторгом и ожиданием чуда. А вот страха уже не было.
— Погоди, дай разобраться. Кажется…
Купол, по которому словно растекается солнечный свет, проникая в изолированный мирок не слепящими лучами, а мягким животворным сиянием. Воздух… Лика вдохнула глубже. Не так уж и насыщен запахами, как в обычном лесу; да и сам лес пожиже, деревца всё
больше молодые; не видно ни вековых елей, ни кряжистых дубов, ни старых берёз и осин. Зато… Она шевельнула рукой. Тонкий, ещё не настолько слежавшийся, чтобы пружинить, слой павших листьев отъехал по траве в сторону, обнажив красную шляпку сыроежки.— Гриб! — выдохнула Младшая. — Ой…
Ей на плечо скакнула рыжая белка. Распушив дымчатый хвост, бесцеремонно сиганула вниз и запыхтела над добычей.
— Подумать только! — в полном ошеломлении пробормотала Лика. — Неужели мы на… Селене, да?
— Угадала, Старшая, — пророкотал хорошо поставленный мужской голос. Вздрогнув, обе девушки оглянулись.
На ветвях ракиты за их спинами проявлялись, как бы собирая себя из сгустившегося воздуха, величественные птицы. Гораздо крупнее Сквикки и Якова…
— Сквикки! — в один голос воскликнули обе Лики. — Где она? Почему не с нами?
— Она сторожит ваше тело, — пояснил второй скроух, материализовавшийся рядом с первым. Толстая ветвь, в которую вцепились мощные когти, даже не дрогнула, когда рядом с ним уселась ещё одна птица. Одновременно ещё трое прочно закрепились на другой ветви, симметричной первой. Это было, пожалуй, единственное в обозримых окрестностях старое дерево, и, надо сказать, с украшением в виде блистающих оперением филинов оно смотрелось гармонично. И в какой-то мере функционально. Ведь ветви молодых деревьев оказались бы чересчур хлипки для сильных пернатых.
Белки, которых уже почти десяток суетился на грибном местечке, недовольно застрекотали. Но, поджав хвосты, разом вдруг притихли и продолжили своё дело бесшумно и споро.
— Она совершила невозможное — для себя, конечно. Смогла, наконец, создать нужный ей сон и войти в Межмирье, одна, без нашей помощи. И всё для того, чтобы разыскать тебя, Младшая, — сказал третий. — Долгое время она тебя не чувствовала и решила, что ты погибла. Но вот в твоё тело перенеслась душа, благословенная Источником, и от благословения искра твоего разума ожила. Любящее сердце Сквикки помогло ей вновь ощутить тебя и прорваться сквозь миры. Теперь она рядом, но не здесь, а там, в реальности, чтобы охранять ваш сон и ваше тело, одни на двоих. Потому что тот, кто угрожал Младшей, вот-вот снова откроет на неё охоту.
При последних словах Ангелика посерела. Съёжилась. Отползла к Лике. Та обняла вздрагивающее тельце.
— Что ему от неё надо?
На этот раз, привлекая внимание, качнул крыльями четвёртый скроух с соседней ветви.
— Мы не вправе посвящать тебя в секреты Младшей. Это слишком… личная тайна. Когда она окрепнет, то сама с тобой поделится. К тому же, нам известна лишь часть проблемы; мы пока не знаем, кто за ней стоит, с такими ли уж примитивными побуждениями, как может показаться на первый взгляд… Нужно время, чтобы разобраться. Мы надеемся на твою помощь, ум и удачливость.
— Потому что тебе придётся на несколько дней или недель остаться одной. И узнать всё, что можно узнать без привлечения наших помощников, — добавил пятый. Очевидно, самый немногословный, или же не любитель поговорить, потому что после своих слов так решительно захлопнул клюв, будто больше ни разу в жизни не собирался его открывать.
— Как одной? Почему?..
Решительным движением крыла пресекая попытки Лики вклиниться в разговор, шестой скроух сказал веско:
— Потому что Младшая останется здесь, с нами. Временно. Безопасности и обучения ради, как однажды осталась Сквикки. Иначе тот, кто за ней охотится, почует, что её душа проснулась. А если в теле будет видна лишь душа подселенки — наш враг уймётся. Для него ты будешь магической пустышкой, а значит — бесполезной. Зато для королевства ты останешься ценна своими знаниями, поэтому люди и маги будут о тебе заботиться. А теперь — прости, тебе пора просыпаться. После Межмирья ты спишь уже вторые сутки подряд; твоё окружение беспокоится… До встречи! Как только Младшая освоит науку снохождений, увидимся!