Полный годичный круг кратких поучений. Том IV (октябрь - декабрь)

И чем заменить его? Искусственными ли колоннами, картинами, изображениями природы? Но они возбудят в тебе удивление к художнику, а не к Господу; тогда как икона, даже безыскусственная, прямо заставляет думать о святом. Вот как изображает пользу иконопочитания великий богослов православной Церкви, св. Иоанн Дамаскин:

«Поелику Бог, по Своему благоутробию, для нашего спасения истинно соделался человеком, не явился только в виде человеческом, как являлся Аврааму и пророкам, но существенно и истинно стал человеком, жил на земле, обращался с людьми, творил чудеса, страдал, был распят, воскрес и вознесся на небо; то отцы и рассудили все дела Христовы, как достославные, изображать на иконах, которые бы служили кратким напоминанием. Часто случается, что мы и не думаем о страданиях Господа, но, как скоро видим икону распятия Христова, воспоминаем о спасительном Его страдании, падаем и поклоняемся не веществу, а Тому, Кто изображен, равно как поклоняемся не веществу, из которого сделано евангелие или крест, но тому, что ими изображается… То же должно сказать и о Богоматери. Честь, воздаваемая Ей, возводится к воплотившемуся от Нее.

Подобным образом подвиги св. мужей возбуждают нас к мужеству, к ревности, к подражанию их добродетели и к славе Божией, – ибо, как мы сказали, честь, воздаваемая усерднейшим нашим сослужителям, доказывает любовь к общему Владыке, и почитание образа переходит к Первообразному». («Точное изложение православной веры», кн. IV, гл. 16, с. 266–268. Москва, 1884 г.).

б) Затем спросим себя: не пред иконами ли и не их ли действием решалась судьба людей, даже целых народов? – Вспомните преп. Марию Египетскую: кто возбудил в душе ее святое дерзновение обещать пред Богом исправление свой жизни? Взор на икону Богоматери, стоявшую над дверьми храма Иерусалимского. Равно не память ли о сей иконе и обете, пред нею произнесенном, поддерживала ее потом в продолжение сорокалетних неимоверных подвигов пустынных?

Судьба всего нашего отечества в отношении к вере также решилась, можно сказать, не чем другим, а святою иконою. Ибо что особенно подействовало на св. Владимира в пользу восточного православия, когда он колебался и недоумевал в избрании веры? – То, что греческий философ, убеждавший его к принятию христианства, заключил убеждения свои представлением пред великого князя картины страшного Суда. Св. икона прекратила наше колебание; св. икона сделала нас христианами, и притом православными. После сего, если бы и все прочие народы христианские, по нерассудной гордости, перестали поклоняться иконам: то православному отечеству нашему, из одной благодарности, подобало бы никогда не оставлять к ним должного почтения.

в) Теперь спросите себя: что приобрели протестанты на земле и наши русские еретики-штундисты, отвергнув необдуманно почитание св. икон? Возвысились в понятиях о предметах веры? Напротив, видимо приблизились к опасности потерять веру в самые существенные догматы христианства и охладели в чувстве до того, что с равнодушием слушают и читают самых ожесточенных хулителей имени Христова. Где же мнимая выгода от неиконопочитания? Разве в том, что храмы начали походить своею внутренностью на места простых собраний, так что их завсегда тотчас можно обратить на какое угодно употребление.

Недальновидные, обнажив безрассудно церковь свою, думали укрыться с этой наготой под сенью заповеди Моисеевой: не сотвори себе кумира, ни всякого подобия; да не поклонишися им, ни послужиши им! (Исх. 20, 4, 5). Но богомудрый законодатель еврейский запрещает, очевидно, те кумиры и изваяния, кои были в употреблении у язычников и представляли собою их божества нечистые, но не запрещает священных изображений предметов святых. Доказательством последнего суть златые изображения херувимов, кои, по повелению Самого Бога, поставлены Моисеем в скинии свидения, и притом в святейшем ее месте – над ковчегом Завета, куда именно обращались лицом все молящиеся.

III. Итак, с какой стороны ни рассматривать почитание св. икон, оно представляется достойным всякого уважения, одним из благолепных украшений церкви, одним из действительнейших средств к назиданию в вере и добрых нравах. После этого остается только с благодарностью правильно пользоваться этим средством, стоившим так дорого защитникам иконопочитания, кои полагали, и многие положили, за него души свои. Т. е., как пользоваться? – Обращая молитвы, прошения и благодарения свои не столько к иконам, сколько чрез них к тем св. лицам, кои на них изображенны, – возбуждаясь зрением святых лиц и их святых подвигов, на иконах изображенных, к подражанию их вере и добродетелям; не простирая чествование св. икон до обожания вещества, их составляющего, и не приписывая им других необыкновенных качеств, кроме тех, кои зависят от невидимой благодати Божией, чрез них действующей. (Составлено по проп. Иннокентия Херсонского, т. III, с дополнениями из «Точного изложения веры» св. Иоанна Дамаскина).

Двадцать девятый день

Поучение 1-е. Преп. Акакий (О добродетели послушания и в особенности о послушании духовным пастырям в деле спасения)

I. Ныне ублажаемый преп. Акакий, живший в VI веке, был ученик одного старца-инока и представил в жизни своей образец дивного послушания. Несмотря на то, что старец каждый день укорял и бил его, преп. Акакий никогда не жаловался и в точности исполнял приказания старца.

Когда его спрашивали, как он провел день, у него всегда был один ответ: «слава Богу, благополучно». Между тем, синие полосы под глазами, раны на голове и на шее ясно говорили о перенесенных им побоях. Девять лет служил преп. Акакий жестокому старцу и затем скончался… Преп. Акакий претерпел до конца и спасся. Чрез пять дней по смерти преп. Акакия, старец отправился к одному иноку и сказал: «отче, Акакий, ученик мой, умер». «Нет, не умер, спроси его, и он сам тебе это скажет». Когда старец спросил, то преп. Акакий сказал: «Разве может умереть делатель послушания? Готов, отче, еще служить тебе». Тогда старец раскаялся и поселился при гробе своего ученика.

II. Преп. Акакий своим живым примером учит нас добродетели послушания.

а) И, во-первых, дети должны оказывать послушание родителям. Если это есть, семья счастлива; если же нет, тогда не только счастье погибло, – сама семья погибла: ее члены не имеют тогда ничего такого, что связывало бы и скрепляло бы их в одно целое. И как стена, если между кирпичами выветрился цемент, должна развалиться, так и семья, если в ней не стало смирения и послушания, должна разложиться: ее члены по необходимости должны разойтись и жить в одиночку, каждый сам по себе, ко вреду для себя и для семьи.

б) Во-вторых, жена должна оказывать повиновение своему мужу, как слово Божие заповедует: жены, своим мужием повинуйтеся, якоже Господу, зане муж есть глава жены, якоже и Христос глава Церкви (Еф. 5, 22. 23). Если это исполняется, то над семьей почивает благословение Божие, и такая семья даже в самом бедном состоянии наслаждается любовью, миром и благоденствием; а если жена смирение почитает для себя унижением и о повиновении не хочет слышать, тогда ни ей самой, ни мужу, ни детям не видать добра.

в) В-третьих, все граждане должны в полном смирении оказывать всякое послушание царю и всякому начальству, от него поставленному. Ибо что стало бы с нами, если б никто никакого начальства знать не хотел и никто никому повиноваться не стал? – Вот что было бы: настали бы раздоры, несогласия, взаимные обиды, неизбежны были бы разбои, убийства, бунты, междоусобные войны и проч., и, наконец, – гибель государства. Так говорит и слово Божие: всякое царство, раздельшееся на ся, запустеет, и всяк град или дом, разделивыйся на ся, не станет (Мф. 12, 25).