Поломанный мир

Родители без зеленого пропуска не могут переступить порог школьных учреждений, детсадов, школ, детских центров и учреждений. Чтобы создать видимость демократии, незадачливым мамам и папам нехотя разрешалось забрать чадо во дворе, быстро, и ни с кем не разговаривая. А то, не дай Бог, администрация школ и других учреждений может и поделиться с окружающими статусом прокаженного, то есть непривитого.

— И что мне делать? Лулу только кажется такой самоуверенной, на самом деле она очень ранимая, — всхлипывала Марика. — А если у нее заболит животик? Если она испачкает штанишки?

— Я подумала, хорошо, что у меня нет детей. Не хотела бы оказаться на месте соседки.

— Не плачь. — мне в голову пришло решение. — Либо ты говоришь Лулу, что это игра, и мамочке надо спрятаться во дворе, либо ты уходишь из садика.

— Как? — Марика, казалось, лишилась дара речи.

Я вспомнила недавно прочитанную статью о женщине, которая открыла садик на дому. Женщина, вместе с добровольными помощницами, такими же мамами, занимались на дому с разновозрастной малышней. Я рассказала о прочитанном Марике.

— И как я раньше не подумала? — просияла Марика. Соседка выбежала от нас, и в сердцах даже забыла закрыть дверь.

Если бы все проблемы решались так просто. У нас каждый день все больше и больше отбирали свободу, многие сдавались, а оставшиеся с каждым днём всё глубже погружались в пучину депрессии.

Да и Беата, против обыкновения, вернулась раньше обычного. Тетка плакала, и я подумала, что в последнее время моя тетка стала плакать слишком часто.

— Что случилось? Зелда наговорила тебе всякой ерунды?

— Если бы, — махнула рукой Беата. — Если бы.

Оказалось, что Обермайер получил штраф. И не один. Последние месяцы несгибаемый владелец кафе выплачивал штрафы, но не делил посетителей на привитых и непривитых. Полиция недавно опечатала заведение бунтовщика, и пригрозила закрыть насовсем, если Обермайер не послушается.

— И в итоге он выставил столики на проезжей части, Эльза, как каким-то собакам! Прохожие смеялись над нами, и ещё какой-то выходец из Африки навис над нами с Зелдой и требовал денег. А кофе нам так и не принесли! — рассказывала Беата. — Ну это бы беда, кофе, предположим, я могу и дома сварить, да такой, что старый хрыч себе все локти искусает, с корицей, кардамоном и сливками, могу позвать к нам Зелду.

— Да зови кого хочешь, — улыбнулась я.

— Мы ж пошли с ней к мессе, — продолжала невесёлый рассказ Беата, — и на входе у церкви нас ждал мордоворот, и висела табличка "Предъявите зелёный пропуск!"

Эльза, разве Христос не должен был исцелять прокаженных, разве Господь делил людей, Эльза?

Но и это ещё не всё. Помнишь тот чудесный роман из городской библиотеки — про девушку-модельера, которая всем рискнула, и все поставила на кон? Так вот, думаю, хотя бы книгу сдам, и в библиотеку без пропуска нельзя! Что это за жизнь, Эльза? Что?

— Беата, а может… — как ни кощунственна казалась мне эта мысль, я все же понимала, что нам просто не оставляют выхода. еИр т, дорогая моя, даже не думай! — прочитала мои мысли тетка. — Мы не сдадимся.

Беата не стала пить чай и пошла к себе, я зажгла тусклую лампочку и смотрела, как медленно тетка поднимается по лестнице. Она шла прямо и гордо, будто бы на парад.

Зимой, когда лыжные трассы вот уже второй год были закрыты, мы с Беатой экономили на всем. Я поменяла лампочки, отопление мы включали только в спальнях. Кусачие цены за свет и отопление делали содержание Вальдхайма все сложнее и сложнее.

Где ты, Господь? За что нам вот это все? Или ты тоже…привитый?

13.

Илзе сказала, сегодня мое время купили. На всю ночь. Добавила ещё, что в этот раз обойдется без рукоприкладства и извращений.

И как-то так лукаво улыбнулась. А я выдохнула про себя. Ещё пара таких ночей, и можно будет не волноваться за счета хотя бы месяц, а ещё, надеюсь, удастся купить сильное обезболивающее Беате. В последнее время она совсем сдала и очень похудела. Хорошо, что Марика и Лулу всегда рады составить ей компанию. Лулу из непоседливого ребенка начала превращаться в изысканной красоты девушку. За детской пухлостью угадывались тонкие черты.

Я мысленно велела себе взбодриться. В конце концов, торговля телом — это тоже работа, почти единственное, что осталось непривитым. В наш Вальдхайм давно никто не приезжает, и старый отель вряд ли кто-то купит, а я не могу себе позволить, чтобы мы с Беатой оказались под мостом.

Меня ждал Конрад, я начала раздеваться, завлекательно покачивая бедрами и меедленно расстегивала пуговички на корсете. Я улыбалась, и в этот раз моя улыбка сияла искренностью.

Подожди, — остановил меня мужчина. Я заметила, как возле глаз у него пролегли морщинки, и он весь как-то осунулся. — Давай просто поспим.

Но ты же заплатил за всю ночь. И потом, есть много способов получить удовольствие.

Конрад сгреб меня в объятия и буркнул: Могу я просто поспать с женщиной, в кот… которая мне нравится?

Марика прислала сообщение, что с Беатой все хорошо. Я впервые за долгое время засыпала с лёгким сердцем. Меня согревал в своих объятиях мужчина, которому, я кажется, небезразлична.

–

14.09.21

В последнее время Конрад, когда приходит, не трогает меня. Обнимает, целует, шепчет на ухо ласковые глупости, но не заходит дальше. Хотя я всегда вижу, как он на меня реагирует.

И платит Конрад более чем щедро. Илзе после его визитов сразу покрывает мои счета через чип-терминалы, и выдает на руки кое-какую премию.

Странно все это, конечно. Время покажет.

14.

Весной 24 года Вальдхайм завалили гневными письмами, привитые требовали, чтобы весь персонал продемонстрировал зелёные сертификаты, и чтобы не дай Бог ни одна непривитая нога не переступала порог отеля. В противном случае привилегированная каста к нам не приедет.

Беата отвечала всем строго и вежливо, но я видела, насколько вся ситуация ее угнетает.

Так Вальдхайм превратился в отель для непривитых. И, как ни странно, пользовался спросом. Сарафанное радио соц. сетей сделало Вальдхайму лучшую рекламу. Мы с Беатой подсчитывали прибыли, и не сговариваясь, решили вложиться в ремонт.

Мы с Беатой придумали, как обойти новые драконовские правила. Если раньше постояльцы, независимо от их прививочного статуса, могли есть в отельных ресторанах или столовых, то сейчас непривитым этого делать нельзя. Я обзавелась столиком на колесах, Беата выдавала каждому гостю меню и говорила о новых правилах, а потом предлагала сделать заказ и есть в номерах. Мне в благодарность за то, что я разносила еду, иногда перепадали чаевые. Люди все понимали и устали чувствовать себя вторым или даже третьим сортом.