Полоний в Лондоне

В 2002 году, незадолго до ареста Михаила Ходорковского, в составе исполнительного руководства ЮКОСа было шестнадцать членов, причем сам Ходорковский был не только председателем исполнительного комитета, но и входил в состав компенсационного комитета и комитета по назначениям. Он также являлся членом совета директоров, состоящего из четырнадцати человек, среди которых были американские, французские и швейцарские банкиры и бизнесмены. Невзлин вышел из состава совета директоров, так как был избран в Совет Федерации, верхнюю палату российского парламента. Его также избрали президентом Гуманитарной академии, которой он пожертвовал 100 миллионов долларов. После ареста Михаила Ходорковского в октябре 2003 года Невзлин, находившийся в это время в Израиле, предпочел отложить свое возвращение, и должность президента этой академии долгое время оставалась вакантной.

Главные обвинения Ходорковского и Лебедева были связаны с умышленной неуплатой налогов сначала только за 2001-й, а затем и за 2002 год. В 1999–2000 годах цены на нефть были еще невысокими и доходы ЮКОСа были, очевидно, не слишком значительными.

Арест Ходорковского в октябре 2003 года не означал еще ликвидации компании, хотя такая возможность и комментировалась. Государство требовало уплаты вполне законных налогов. Однако руководство компании утверждало, что суммы налогов слишком высоки и их уплата может привести к разорению. Но неожиданно на чрезвычайном собрании акционеров ЮКОСа 28 ноября 2003 года было решено почти всю прибыль компании за девять месяцев в размере двух миллиардов долларов распределить на дивиденды. В этом случае акционеры могли получить по несколько сотен миллионов долларов. Это решение стимулировало активность прокуратуры и налоговой инспекции, которые начали проверять налоги и за 2003 год. В конечном итоге конфликт, подробности которого излагать здесь нет необходимости, привел к тому, что двенадцать членов совета директоров ЮКОСа и исполнительных директоров быстро уехали за границу, в основном в Англию. В то время никто точно не знал, какие суммы денег находятся на счетах ЮКОСа за границей. Предполагалось, что общая сумма приближается к 8 миллиардам долларов. В исполнительный комитет ЮКОСа был назначен британский адвокат Стефен Куртис (Stephen Curtis), который срочно начал распределять финансовые фонды компании по труднодоступным офшорным счетам, чтобы сделать их недосягаемыми для налоговых служб России. Деньги ЮКОСа, полученные от российской нефти, были теперь распределены по тайным счетам — от Гибралтара до Антильских островов. Это были миллиарды долларов. Между тем ЮКОС продолжал добывать и продавать нефть, хотя уже начались меры по его аукционной продаже по частям. Формального нарушения законов не было, все решения принимались судами.

Стефен Куртис был очень богатым адвокатом, его личное состояние оценивалось в десятки миллионов фунтов. Его основной офис располагался в Лондоне, но он жил с семьей в обширном поместье в живописном приморском районе Дорсет в старинном замке. Это поместье было расположено примерно в двухстах километрах к западу от Лондона. Обычно Куртис прилетал в Лондон и возвращался домой на личном вертолете. 3 марта 2004 года, несмотря на очень плохую погоду и ограниченную видимость, Куртис решил лететь домой на вертолете. Через двадцать минут полета вертолет рухнул на землю и взорвался. Пилот и пассажир погибли. У вертолета поломался ротор, и пилот за 28 секунд до аварии сообщил о возникших проблемах. Длительное расследование аварии определило, что она произошла по техническим причинам, а не в результате постороннего вмешательства. Однако возникла версия, что эта авария была организована российскими спецслужбами. Подобные домыслы были практически неизбежны, они существуют и до сих пор, хотя никаких доказательств в их подтверждение представлено не было. И ныне, упоминая об этом происшествии, британские газеты называют его «загадочной аварией», хотя ничего «загадочного» в падении маленького вертолета при сильном порывистом ветре нет. Между Лондоном и Дорсетом есть прекрасное железнодорожное сообщение, и вертолет давал выигрыш во времени не более получаса. Очень большое богатство — это тоже большой фактор риска для жизни.

Сам Стефен Куртис незадолго до этой аварии обращался в британскую контрразведку с просьбой об охране, считая, что за ним охотятся российские секретные агенты. Он утверждал, что получал анонимные угрозы и даже хотел перенести свой офис из центра Лондона в более безопасное место. Куртис был главой юридической компании, специализировавшейся на создании таких офшорных счетов для супербогатых клиентов, которые были бы недоступны для налоговых служб разных стран, включая Британию. Местные миллиардеры также стараются не платить налогов, которые при супердоходах составляют 40 процентов.

Ходорковский, хотя уже и отбывал срок в лагере, не был лишен акций ЮКОСа. Даже после расчленения компании оставшаяся часть ЮКОСа все еще имела капитализацию в 16 миллиардов долларов. Ходорковский, Лебедев и уехавшие за границу основные акционеры контролировали более 50 процентов акций через группу «МЕНАТЕП», расположившуюся в Гибралтаре.

В Генеральной прокуратуре РФ было возбуждено дело против некоторых других членов исполнительного комитета ЮКОСа. Они также были обвинены в уклонении от налогов и финансовых махинациях. На этом основании Прокуратура требовала экстрадиции российских членов руководства ЮКОСа, скрывшихся в Англии. Но английские суды всегда выносили решения не в пользу России. Наибольшее внимание прессы в Англии привлекло дело Александра Темерко, члена исполкома и совета директоров ЮКОСа. Представление Прокуратуры РФ было поручено рассматривать тому же судье Тимоти Воркману (Timothy Workman), который в прошлом по аналогичным представлениям рассматривал дела Ахмеда Закаева и Бориса Березовского. Адвокаты Темерко утверждали, что обвинения российской прокуратуры имеют «политическую мотивировку» и что в России он не будет иметь справедливого суда. В экстрадиции было отказано.

Литвиненко, судя по его книге «ЛПГ», имел опыт шантажа, который применялся в конфликтах между спецгруппами ФСБ и мафиозными группами. Взятка — тоже форма шантажа. Маловероятно, что Литвиненко был способен составить какое-то серьезное «досье» по делу ЮКОСа. Главной в таком «досье» являлась, очевидно, финансовая информация о том, где и сколько финансовых ресурсов, которые юридически принадлежали России, скрыто на офшорных счетах руководителей компании. Сумма в 25 миллиардов долларов слишком велика, чтобы можно было ее «упрятать» очень глубоко. В конечном итоге и Темерко, и другие «беглые» олигархи имели большие расходы на жизнь, пользовались кредитными карточками, лечились в частных больницах и время от времени вынуждены были контактировать с банками. Возможно, что за всеми этими операциями велась серьезная слежка с использованием электронных средств. Сейчас все банки проводят операции через суперкомпьютерные системы. Создать абсолютную защиту от очень талантливых «хакеров» невозможно. Но рассуждать об этом в деталях пока рано. Ходорковскому и Лебедеву предъявлены обвинения, и суд по этому новому делу будет, возможно, долгим. Но цепь событий — составление именно на Западе нового «досье» по ЮКОСу, выбор бывшего «опера» спецназа ФСБ для доставки этого «досье» лично Невзлину в Израиль, отравление Литвиненко, обеспечившее длительную летальную болезнь без диагноза, обнаружение новых и очень больших финансовых проблем у ЮКОСа почти сразу после смерти «курьера» Литвиненко — вряд ли могла быть случайной.

Глава двенадцатая. ГРУППОВОЕ ОТРАВЛЕНИЕ ПОЛОНИЕМ-210: ЛИТВИНЕНКО — ОДНА ИЗ ЖЕРТВ

Литвиненко летал в Израиль, как сообщалось в газетах, «за два месяца до смерти», то есть в сентябре. Но «досье ЮКОСа» было готово или почти готово раньше, та как он рассказывал о нем Юлии Светличной еще в мае. Подобное «досье» могло состоять из большого числа разных документов, но уже в электронной форме, на компьютерных дисках. В этом случае легко иметь несколько копий. Литвиненко, как сообщают его биографии, получил британское гражданство 12 октября 2006 года, отметив это событие собственной фотографией с самурайским мечом, шотландской шапочкой и на фоне британского флага. Эта фотография, напечатанная на первой странице «Обсервера» 3 декабря 2006 года, вызвала изумление. Некоторые друзья Литвиненко, включая Ахмеда Закаева, заявили, что это — фальшивый фотомонтаж. Однако жена и отец Литвиненко впоследствии подтвердили, что снимок настоящий, все его атрибуты украшали стену кабинета покойного.

В сентябре Литвиненко мог лететь в Израиль лишь с временным «документом для путешествий», выдаваемым иностранцам, резидентам королевства, не имеющим национальных паспортов. Полет в Израиль с таким документом невозможен без визы, получение которой в эту страну связано с множеством формальностей. Имея политическое убежище в Англии, Литвиненко был обязан просить разрешения британских властей на любую поездку, даже по Европе. В других странах его могли арестовать и экстрадировать в Россию.

После смерти Литвиненко его поездка в Израиль комментировалась в британской прессе. Высказывались разные спекуляции о характере «досье ЮКОСа». Сам Леонид Невзлин в интервью журналистам заявлял, что приезд Литвиненко в Тель-Авив был для него неожиданным. Он также говорил, что после смерти Литвиненко передал «досье» в посольство Великобритании для отправки в Скотленд-Ярд. Нельзя, конечно, проверить, было ли возвращенное «досье» полным или только частичным. На вопросы о содержании «досье» Невзлин обычно отвечал, что Литвиненко привез ему материалы о преступлениях российского правительства.

Леонид Невзлин был наиболее влиятельным партнером Михаила Ходорковского. После ареста Ходорковского и Лебедева в конце 2003 года Невзлин был вызван в Прокуратуру РФ на допрос. Второго вызова он не стал дожидаться и улетел в Израиль. В Израиле он сразу получил гражданство. Вместе с ним приехали в Израиль и двое его партнеров, Михаил Брудно и Владимир Дубов, которые, как евреи, также имели право на немедленное гражданство и защиту в этой стране. Другие члены руководства ЮКОСа, быстро покинувшие Россию, обосновались в Лондоне. ЮКОС в 2003 году был уже международной компанией, имевшей обширные активы за пределами России, главным образом в странах Балтии. Финансовый центр ЮКОСа, группа «МЕНАТЕП», находился в Гибралтаре. Управлять компанией можно было не только из Москвы. Председателем совета директоров ЮКОСа был избран Виктор Геращенко, 67-летний бывший директор Госбанка СССР и Центрального банка России, уволенный с этого поста в 2002 году.

Лично Невзлин вряд ли мог беспокоиться по поводу шантажа, с целью которого составлялось «досье ЮКОСа». Невзлин был уже давно обвиняемым по тому «делу», по которому находились в заключении Ходорковский и Лебедев. Уже два года имелся международный ордер Интерпола на арест Невзлина и его партнеров в Израиле и нескольких директоров, живших в Лондоне. В любой стране, кроме Израиля и Великобритании, они подлежали аресту и экстрадиции в Россию. Шантаж, по-видимому, угрожал всей компании и ее финансам, распределенным по многим офшорным счетам. Личный капитал Невзлина исчислялся миллиардами долларов, капиталы других членов руководства ЮКОСа — сотнями миллионов. Богатые люди в случае шантажа не действуют по собственной инициативе, а советуются с доверенными адвокатами. У любой компании этого ранга имеются службы безопасности с профессионалами, взятыми из спецслужб разных стран. Вне всякого сомнения, и адвокаты ЮКОСа, и специалисты его спецслужб объяснили своим клиентам, что Литвиненко — это только курьер, выбранный для наиболее опасной миссии, благодаря его прошлому опыту оперативного работника. За ним стояла какая-то более интеллектуальная группа людей, составлявших досье. Их возможности можно было оценить по характеру привезенных документов. Чтобы раскрыть состав этой группы, следовало установить тщательное наблюдение за всеми контактами Литвиненко. При этом следовало уложиться в какие-то сроки — шантажисты не ждут слишком долго выполнения своих условий.

Уже в больнице Литвиненко говорил, что за ним следили; он и сам хорошо знал все приемы и «наружного», и скрытого наблюдения. Он даже назвал имя человека, который якобы вел «наружное» наблюдение — Киров. Журналисты стали искать «Кирова» в Лондоне и обнаружили, что человек с такой фамилией служил в российском посольстве в прошлом, но уехал в 2005 году или раньше. Наблюдение за Литвиненко в конце сентября и в начале октября выявило несколько его контактов и встреч. Прежде всего с Луговым, Скарамеллой, Лимаревым, Швецом и Фельштинским. Литвиненко часто встречался и с Владимиром Буковским. После убийства в Москве 7 октября журналистки Анны Политковской Березовский, который был с ней хорошо знаком, решил создать группу для независимого расследования. В нее вошли Литвиненко, Лимарев, Скарамелла и Швец, которые обсуждали эту миссию в Лондоне. Можно предположить, что эксперты службы безопасности ЮКОСа стали прослушивать и телефоны Литвиненко, домашний и мобильный. Для профессионалов это не слишком сложная проблема. Ликвидировать, если такое решение было принято, нужно было всю группу шантажистов, а не только курьера. При ставках в миллиарды долларов другого решения не могло быть. Судя по следам полония, первая попытка отравления Лугового, Ковтуна и Литвиненко была совершена в середине октября, когда Луговой и Ковтун прилетели в Лондон и встречались с Литвиненко. Все места, где в тот приезд были Луговой и Ковтун, оказались загрязненными полонием. Для Ковтуна это был первый в его жизни визит в Лондон, впервые он встретился и с Литвиненко. Вряд ли он был посвящен в дела ЮКОСа. Но Луговой бывал в Лондоне и летом, и в сентябре 2006 года и посещал Литвиненко в его доме на севере Лондона. Если Литвиненко подробно рассказывал Юлии Светличной в мае о своих планах по шантажу олигархов, то он, безусловно, посвятил в эти планы и Лугового. На пресс-конференции в Москве 31 мая 2007 года Луговой и Ковтун сообщили, что Литвиненко рассказывал Ковтуну о том, что он собрал обширный материал для шантажа Березовского и «обратился к Ковтуну с просьбой найти надежного человека, который познакомил бы Березовского с этими компрометирующими материалами» [17] . Литвиненко предполагал, что эти документы можно было оценить в несколько миллионов долларов. По словам Лугового, они с Ковтуном отказались от этого проекта. К началу этой встречи служба безопасности ЮКОСа была уже мобилизована для «нейтрализации» шантажистов. 1 ноября, когда Марио Скарамелла встретился с Литвиненко в суши-баре, они оба уже имели в своих телах какие-то дозы полония, оставлявшие следы. У Скарамеллы не было никаких контактов с Луговым и Ковтуном, он их даже не знал. Это означает, что итальянец мог быть отравлен полонием раньше, у себя дома в Неаполе.

17

Пресс-конференция Андрея Лугового и Дмитрия Ковтуна. «Утро. ру». 31 мая 2007 г. Вып. 151.