Полосатый геноцид

Пилот лишь пожал плечами – не силен, мол, в таких вещах, да и видно из кабины немного. Ольга наморщила лоб и, как могла, обрисовала одежду нападавших и то, как были разукрашены их тела. Либериец, выслушав ее описание узоров на коже дикарей, уверенно заявил:

– Это воины племени мбунде.

С ним никто не стал спорить – в конце концов, он местный и ему виднее. У него самого никаких вопросов к русским так и не возникло. На возмущенное выражение лица Максимки никто не обратил внимания. Постояв еще немного для приличия, либериец и его спутники двинулись к своей машине. Офицеры из штаба миротворцев посчитали, похоже, что получили всю необходимую информацию, и как-то сразу поскучнели лицами. Объявив, что полагают инцидент исчерпанным, они попросили представить письменный отчет о происшествии и тоже откланялись. Вертолетчики уселись у своей покалеченной машины – охранять пока еще не списанное имущество и ждать обещанный им администрацией аэропорта тягач-эвакуатор. Своим ходом вертолет уже никуда долететь не мог. Даже на свалку. Атташе махнул своим подопечным рукой, показывая на джип, – поехали, мол. Максимка с радостной улыбкой побежал к машине.

Атташе и девушка остались наедине. Подполковник удивленно поднял брови: чего, мол, стоишь – тебе же английским языком сказали: инцидент исчерпан. Туманова возмутилась:

– Что это вы домой засобирались, товарищ подполковник? Надо же наших спасать!

– Извините, но я не буду этим заниматься, – подполковник сделал скучное лицо, – незачем вам было ввязываться в чужие разборки, нужны были вам пчелы – ими и надо было заниматься. Поэтому пусть выбираются сами. Повезет – их счастье. Да и по большому счету вы сами виноваты – это ведь вы без них улетели, бросили их в джунглях. Или нет?

Ольга едва не задохнулась от возмущения:

– Вы… вы – мерзавец и карьерист!

Атташе на секунду потемнел лицом, а потом лишь пожал плечами и пошел к джипу.

Тоже мне, мать Тереза выискалась. У самой дверцы подполковник обернулся и как ни в чем не бывало спросил:

– Так вы едете или остаетесь?

Глава 22

Несколько автомобилей стояли на краю большой поляны, выходившей к реке. Густые кроны деревьев и толково натянутая маскировочная сетка скрывали технику и сновавших вокруг людей от воздушного наблюдения. Среди машин выделялся пока еще молочно-белый жилой трейлер с большим логотипом корпорации «Хэнджер Фудс» на борту. Но именно сейчас двое солдат спешно перекрашивали его в темно-серый цвет. Другой краски, например любимого военными всего мира цвета хаки, больше подходившего для маскировки, на складе разгромленной исследовательской базы не оказалось. Но Рейвен все равно приказал перекрасить трейлер: ярко-белая машина требовала гораздо больше усилий по маскировке на стоянках, да и приметный логотип известной корпорации мог привлечь ненужное внимание полиции или военных патрулей. Рядом с трейлером стоял трехосный армейский грузовик с кунгом, за ним – пятнистый «Хаммер» с пулеметом. К тому же на самом деле на научной станции были сожжены не все автомобили – помимо вышеупомянутого трейлера люди Рейвена экспроприировали у корпорации бортовую машину с тентом, приспособив ее для перевозки солдат, и джип «Лендровер», для тех же, в общем-то, целей. Техника оказалась не лишней, это ведь официально капитан прихватил из учебного центра в поездку «за амуницией» десять рекрутов, на самом деле вскоре к отряду присоединились еще два с лишним десятка человек, по документам находившихся в увольнении и отпусках. Правда, четверых из них уже окончательно «уволили» русские миротворцы… Но даже сейчас Рейвен имел практически полный стрелковый взвод. Немалая сила. В принципе, отряд можно было в течение суток увеличить в несколько раз за счет бывших рекрутов, уже отправленных из учебного центра в близлежащие гарнизоны… Но зачем? Чтобы засветиться как можно полнее и завалить все дело еще до его начала? Большому отряду нужно больше продуктов, боеприпасов, дополнительный транспорт, сложнее обеспечить скрытность перемещения… Ни к чему собирать толпу патриотов, если основное оружие – не автоматы.

Из окошка жилого отсека трейлера хорошо просматривался край джунглей и берег реки. В углу помещения за шкафом были свалены защитные костюмы, в которых совсем недавно работали биологи корпорации, сетчатые маски, рабочие комбинезоны. За столиком у окошка сидели двое – Джозеф Рейвен и тот самый седой старик-европеец, единственный из ученых оставшийся в живых. Или лучше будет сказать – оставленный в живых. Поскольку спасение старика вовсе не было случайностью.

Первое впечатление, которое профессор Виктор Тиллер произвел на Рейвена, в дальнейшем общении подтверждалось все больше. Старик явно одержим своими идеями. И о мире за стенами своей лаборатории имеет смутное и очень упрощенное представление. При этом убежден, что любое научное открытие ценно само по себе и уже сам его факт приносит пользу людям. И ради достижения цели Тиллер готов сотрудничать хоть с дьяволом. Рейвен с удивлением понял, что профессор по большому счету не сильно переживает из-за гибели всех своих сотрудников, куда больше его расстраивало то, что он вынужден приостановить свои исследования. «Для старика Тиллера, – вдруг подумалось Рейвену, – наверняка все чернокожие одинаковы. Вряд ли он отличит меня от тех же мбунде… А не разыграть ли перед ним этакого местного борца за независимость? Интересно, что получится…»

– Доктор Тиллер! Я – патриот Либерии и ненавижу белых американцев, которые навязывают нам, африканцам, свои стандарты жизни. Поэтому я и мои доблестные воины ликвидировали вашу лабораторию, которую хотело взять под свой контроль – а вовсе не под охрану, как вам казалось, – проамериканское марионеточное правительство Либерии.

Ошеломленный пафосом его речи и грозным видом, профессор все же рискнул напомнить:

– Мы, собственно, не американцы, а европейцы, и…

– Один черт, профессор, – прервал его Рейвен, – транснациональная корпорация, на которую вы работаете, хотела нажиться на эксплуатации богатств нашего народа. Если вы не в курсе, то компания «Хэнджер Фудс» занимается не только медом. Им все равно, на чем делать деньги. И не надо считать нас бандитами – мы лишь провели экспроприацию награбленного, – Рейвен сделал эффектную паузу, одновременно переведя дух, и продолжил обрабатывать старика: – Кстати, профессор, а вот вы сами не считаете, что корпорация вас обманывает?

– Как это? – изумился не понявший вопроса ученый. Рейвен напряг извилины и зашел с другой стороны:

– Ну, то есть имеете ли вы какие-нибудь права на свои научные разработки?

– О нет, – Тиллер замотал головой, – нет, мистер Рейвен, все права принадлежат корпорации. Они ведь финансируют весь проект, от начала до конца. Корпорация платила мне приличную зарплату, достаточную для безбедного существования. И решала все мои бытовые вопросы. И все, собственно. Меня это устраивало. Поймите, я работаю ради научных достижений, а не ради банальных прибылей.

– То есть, профессор, – переварив услышанное, осторожно начал Рейвен следующую атаку, – только не поймите меня неправильно, для вас не имеет принципиального значения, кто финансирует ваши исследования?

– В общем-то, нет, – пожал плечами ученый. – Я ведь уже сказал, что сотрудничал с «Хэнджер Фудс» не потому, что они мне очень нравились, а потому, что они согласились вложить в мой проект деньги. Боюсь только, что теперь… после вашей… акции… они откажутся от моих пчел…

– Я готов финансировать ваши разработки, – с важным видом произнес Рейвен. – Вы согласны работать на свободную Либерию?

– Я обещаю, – загорелся старик, – что ваша страна через несколько лет станет главным экспортером меда, воска, прополиса в мире!

– Через несколько лет? – озадаченно переспросил Рейвен, только теперь начиная понимать, почему «пчелиным» проектом Тиллера занимался такой монстр, как корпорация «Хэнджер Фудс». Маленькие компании не берутся за столь долгосрочные исследования. И он решил уточнить:

– А в чем, собственно, проблема? Ведь…

Ученый смутился, но все же ответил на его вопрос:

– К сожалению, мистер Рейвен, к большому сожалению, созданная нами разновидность пчелы не может возникнуть в природе сама собой. Это результат искусственного, более того, принудительного скрещивания. И пока он крайне неустойчив. Существующая разновидность без постоянного генетического вмешательства вырождается через четыре, максимум пять поколений в обычных диких африканских пчел. Увы, пока нам не удалось выстроить необходимые молекулярные цепочки в стабильную конструкцию…

– Доктор Тиллер, вы же знаете, – решительным взмахом руки капитан прервал своего собеседника. – Я не специалист в вашей сфере, я военный. Скажите просто: эту проблему можно решить? В обозримом будущем?

– Я уверен, что через два-три года… – с жаром начал профессор, но Рейвен остановил его. Незачем так огорчаться. В конце концов, его самого пчелы на данном этапе интересовали исключительно как оружие. Причем уже опробованное и доказавшее свою эффективность и, что тоже важно, эффектность. Остальное может и подождать. В том числе и мед, и воск, и этот… как его? А, прополис. Главное сейчас – прорваться наверх, пусть даже и на пчелиных крыльях. Средства не важны, важен результат. Достигнутая цель. А вот потом – почему бы не заняться и мирным применением чудо-пчелок? Не все же воевать, война – не цель, а средство достижения этой цели. К тому же надо хоть иногда тратить деньги и на более приятные вещи, так что будущему вождю нации вполне пригодится устойчивый источник дохода… Ничего, что такой экзотический. Поэтому он широко улыбнулся и протянул профессору руку:

– Значит, договорились? Будем работать вместе на благо свободной Либерии?

Глава 23

Идти действительно оказалось недалеко. Вот только Решето внезапно ослабел и просто как шел, растянулся в траве, едва не разбив себе голову о подвернувшийся камень. Автомат при этом едва не впился стволом ему под ребра. Старлею и Локису пришлось большую половину этого километра тащить связиста на себе, а потом и вовсе устроить привал, чтобы вколоть ему обезболивающее и антибиотики. И только после того как сержант очухался, они смогли продолжить путь. Держась в полосе между лесной дорогой и берегом реки, трое спецназовцев вскоре подобрались к тому месту, откуда, по их расчетам, последний раз приходил сигнал от меченых пчел. Этим местом оказалась довольно большая поляна, края которой были скрыты от воздушного наблюдения высокими развесистыми деревьями. На дальней от них стороне поляны под умело натянутой маскировочной сеткой стояло несколько автомобилей, среди которых выделялся большой армейский грузовик с кузовом-кунгом. Рядом с ним пристроился жилой трейлер, выкрашенный в неприметный темно-серый цвет, но все равно несколько странно смотревшийся на фоне остальных машин. Картину дополняли приземистый камуфлированный «Хаммер» с пулеметом на верхней стойке, открытый «Лендровер» и вполне гражданского вида бортовой грузовик с тентом, по всей видимости, приспособленный для перевозки солдат. Возле трейлера и кунга стояла дополнительная охрана, помимо тех часовых, что контролировали поляну и подходы к ней. Все без исключения люди на поляне были одеты в камуфляж, в котором Локис и Махов с удивлением распознали униформу Национальной гвардии Либерии. Все солдаты были темнокожими. Это как раз не удивляло – кто же должен служить в армии африканского государства, если не африканцы. При этом часовые вполне профессионально выполняли свои обязанности, чувствовалась хорошая выучка – если бы десантники не ожидали, что интересующее их место будет хорошо охраняться, то могли бы напороться на реальные неприятности. Присмотревшись к машинам, Локис подвинулся к лежащему рядом Махову и тихо сказал: