Половина собаки

Он пожал плечами.

— Может, вы с Тынисом?

— Здесь было так темно, что даже пальцем в рот не попасть. И… учитель, неужели вы думаете, что я пишу с такими ошибками?

— Пилле у нас круглая отличница, — сообщила Труута.

— Но эта бумажка выглядит такой старой! — считала Лейла. — Олав, наверное, прав, ее мог оставить помещик. Интересно, что за сокровища это могут быть?

— Наверняка золото, серебро и хрусталь, — предполагала Труута. — Ой, что же мы с ними сделаем? Разделим между собой?

— Прежде чем делить, хорошо бы сначала все-таки найти эти сокровища, — считала я.

Дело казалось мне слегка подозрительным. Разве же так бывает: новый учитель приезжает познакомиться со школой, где ему предстоит работать, и сразу находит такой документ, о существовании которого жители Майметса никогда и не подозревали? Но, с другой стороны, все же было бы здорово предполагать: а вдруг наш класс действительно обнаружит какие-то древние сокровища! Такие случаи ведь бывали, по крайней мере, в кино и книгах.

Труута повесила свою шляпу на куст жасмина, мы нашли себе на двоих такую же корзину, как у Тийны с Лейлой, и принялись вместе с другими выносить мусор из погреба. Было захватывающе интересно думать, что с каждой вынесенной корзиной мусора растет возможность найти клад. Ученики других классов, явившиеся в школу за учебниками, время от времени приходили посмотреть на нас и расспрашивали, но Труута сердито прогоняла всех:

— Исчезните! Это мероприятие нашего класса, и смотреть тут не на что!

Мне она шепнула:

— Этого еще только не хватало, чтобы сокровища растащили по всему миру! Раз этот документ нашел наш классный руководитель, значит, клад принадлежит нашему классу. Девочки возьмут себе украшения, а мальчишкам останутся мечи, кинжалы и запонки.

— Ты так уверена, что там найдется… достаточно кинжалов? — усмехнулась я. И вдруг вспомнила, как Тынис шепнул мне на ступеньках погреба: «Там, в молочном бидоне, что-то есть!»

8

Мне стало немножко жаль, что на сей раз Тынис не явился: как-никак ведь бидон — его находка, и во имя справедливости ему-то и следовало бы вынести этот бидон из погреба. Может быть, Мадис и Олав тогда относились бы к Тынису чуть приветливее: если бы выяснилось, что именно он-то и нашел эти сокровища.

В погребе хотя и светил большой фонарь, который используют в автомобилях вместо предупреждающего об опасности треугольника, но у задней стены было все же так сумеречно, что «потайного хода» Тыниса и ямы никто еще не нашел. И какая же я бестолочь! Надо ж было предупредить других, чтобы они не упали в яму!

Я легко нашла в стене нишу, которую Тынис считал потайным ходом.

— Осторожно, какая-то яма! — предупредила Труута.

Очевидно, у меня и впрямь зрение похуже, чем у других, я еще только искала взглядом углубление, а Труута уже его заметила.

— Пилле, ты упала? Пилле, где ты? — испуганно воскликнула Труута.

Спрыгнув в яму, я совсем не ударилась: прыгнуть туда — это совсем не то, что упасть. И тут же я почувствовала прикосновение холодного металла к своей икре, бидон, очевидно, упал на бок, когда Тынис с его помощью выбирался из ямы. Бидон не был большим, едва мне по колено, и подать его из ямы оказалось вовсе не тяжело. Я крикнула:

— Труута, принимай! Да ухватись же за дужку, слышишь?

— Ой, бомба! — завопила Труута и рванула прочь.

— Труута!

Руки устали держать «бомбу» на весу, и я уже было собралась опустить бидон, когда пришли Олав, Мадис, Тийна и учитель Сельге.

— Ты подвернула ногу? — испуганно спросил учитель.

— Да возьмите же вы, наконец, это сокровище, ничего со мной не случилось! — рассердилась я.

— Дети, отойдите подальше! — приказал учитель и взялся за «ушки» бидона.

Я, честное слово, не знаю, как выглядят бомбы, но уж обычный молочный бидон узнаю даже на ощупь.

— Это молочный бидон, — заключил учитель. — Судя по всему, старый. Крышка проржавела… Открылась! Та-ак… Здесь внутри какие-то бумаги… Нет, пожалуй, какая-то книжка или альбом для рисования. Пойдем наружу и посмотрим на свету! Молодец, Пилле! — похвалил учитель и осветил меня лучом карманного фонарика так, что мне пришлось зажмурить глаза, чтобы не ослепнуть. Затем он догадался перевести луч с моего лица на дно ямы. — Похоже, больше ничего там нет. Черт знает, зачем в погребе сделано такое углубление… яма какая-то… Ну, Пилле, давай руку!

Я протянула руку учителю и стала выбираться из ямы, но вдруг заметила возле моей ноги какой-то небольшой темный предмет. «Больше ничего там нет!» — мысленно передразнила я.

— Погодите!

— Что случилось? — спросил учитель, отпустив мою руку.

— Ни-ни-чего! — пробормотала я в ответ, потому что предмет, который я успела схватить, оказался бумажником. Я не была полностью уверена в том, что знаю его владельца, но недоброе подозрение закралось мне в душу. Сунула бумажник себе за пазуху и снова протянула руку.

— Да я… сумела бы и сама вылезти, — сказала я учителю, вместо «спасибо».

— Ну пойдем теперь посмотрим, что это за сокровища откопала Пилле! — предложил учитель.

— Тоже мне сокровища — книга какая-то! Драгоценности, очевидно, все-таки где-то спрятаны, — разочарованно протянула Труута, когда Рейн Сельге достал из бидона какую-то книжку в красной обложке.

Но это и не была книга, а толстая общая тетрадь, обернутая красной глянцевой бумагой. Бумага в нескольких местах выцвела, а в некоторых местах потемнела и стала пестрой, как мрамор.

«ДНЕВНИК 1 ПИОНЕРСКОГО ОТРЯДА МАЙМЕТССКОЙ НЕПОЛНОЙ СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ. 1940/41 УЧЕБНЫЙ ГОД», — прочли мы на первой страничке.

— Вот тебе и сокровища! — огорчилась Труута, да и у других лица вытянулись от удивления, только глаза учителя сияли.

— Подумать только, какой уникум! — обрадовался Рейн Сельге. — Такие дневники сохранились лишь в очень редких школах. Та-ак… список пионеров… Анне Аид, Тийю Тухтна, Роберт Луйк… Может быть, кто-то из них вам знаком?