Полшанса 3

– Причин несколько.

– Поделись.

– Близость фронта, а значит, за пределами лагеря на каждом углу патрули, заставы, КПП, разъезды. Даже если бы прошёл мимо них, дорога к ближайшим населённым пунктам закрыта. Пришлось бы выживать на подножном корму, а зимой его не много и найти проблематично. Да и документы у меня забрали.

– Почему бы тебе было не использовать свои умения и способности, полученные от системы для побега, добычи еды, выживания.

– С чего вы взяли, что они у меня пригодны для этого?

Наши взгляды встретились. Посверлив меня, майор задал следующий вопрос.

– Назови количество и развитость своих умений, способностей и навыков.

Отведя взгляд ответил не став запираться. Всё равно не отстанет. А морозить здесь жопу дольше необходимого мне не хочется.

– Я телекинетик второй ступени. Навык стрельба из шнеппера второй ступени. Способность фамильяр и регенерация (1). Первое я получил в самом начале от системы, второе, когда довёл до предела параметр здоровье.

– Телекинетик говоришь.
– Не поверил майор дерзкому низушку.

– Так и есть.

– Давай проверим.
– На стол легла перьевая ручка. –Воздействуй на неё.

В ту же секунду она отлетела в сторону, переломившись и облив стену чернилами.

– Достаточно?

– Ты, кажется, не совсем понимаешь в какой ситуации оказался. Разъяснить? –Нависнув над столом спросил майор. –Ты сейчас находишься в изолированный комнате с человеком, который не понесёт никакой ответственности чтобы с тобой не произошло. На данный момент для государства ты низший представитель общества, дезертировавший со службы, уволенный с работы и отчисленный из академии. Так же на тебя имеется двадцать три доноса от старших членов твоей приёмной семьи: от неблагонадёжного поведения в плоть до подозрений в возможных связях с подпольем. Всего этого достаточно чтобы сделать с тобой всё что угодно. Так что в твоих интересах гонору поубавить.

– Забавно, я ведь тоже самое хотел сказать и вам, майор. Думаете взяли меня за жабры? Может быть. Вот только вы в сотрудничестве со мной заинтересованы больше, чем я.

– Поясни-ка. –Садясь на место изогнул бровь майор.

– Я знаю какой финт ушами проделал Руссланд. Пробив дыру меж двух миров, захватил единственное людское селение на той стороне, сдружился с восточными странами и само собой развязал войну против Гетлонда. Знаете, куда я веду? –Майор не ответил. –Вопрос ближайшего времени, когда начнётся переброска войск на ту сторону. И вас пугает не то, что Руссланд сможет без конца тянуть ресурсы или то, что он сможет договорится о помощи с кушанами, вооружив их и перекинув сюда. Нет. Вас пугает что каждый перешедший туда солдат станет «субъектам системы», получит сокет, а с ним возможность расти в уровнях. И будет против вас сражаться не просто одна из крупнейших армий мира, а армия сверх людей с самыми разными возможностями. Вам нужны те, кто может ударить с той стороны и чем сильнее они будут, тем лучше. Поправьте меня, если это не так.

Майор рассмеялся, утирая слёзы.

– Ухх, парень ну ты и напредумывал. В тебе не иначе как мания величия взыграла. Ты слишком много о себе думаешь.

– Раз, я не прав, то убейте меня, нам не о чем больше говорить.

– Зачем убивать тебя? –Всё ещё улыбаясь произнёс майор.

– Ну или отправьте на опыты. Потому что раз я вам не нужен то и говорить нам не о чем.

Увидев холодный взгляд, лицо майора вновь приобрело невозмутимость. От недавнего веселья не осталось и следа.

– Может ты кое в чём и прав. Но не думай о себе больше, чем есть на самом деле. Правительству есть что тебе предложить даже больше, чем другим. Но ты должен и дать больше остальных.

– И что же вы хотите знать?

– Как ты получил столь высокий уровень относительно остальных, кто и где те, с кем ты уходил к реке, что видел там, где находился в последний раз, о чём узнал и всё остальное.

И я рассказал...всё…, всё то, что так долго сочинял именно на такой случай. Писатель вышел бы из меня никчёмный с такой линией повествования, зато с фантазией всё в порядке.

Свой опус я пересказал дважды, в разных хронологических последовательностях. Не знаю в какую часть моего рассказа поверил майор, но слушал внимательно, иногда что-то записывая.

– Увлекательно. Увлекательно и познавательно. –Майор откинулся назад, сложив руки на груди.
– Вижу ты не очень доволен сложившейся ситуацией, но у тебя есть выбор.

– Неужели?

– Первое, ты соглашаешься на условия, которые мы оговорим. Второе, ты не соглашаешься - и мы тебя крутим и уже насильно уводим с собой. Третье, ты оказываешь сопротивление и умираешь. Ну и четвёртое, ты оказываешься сильнее и убиваешь уже нас. Впрочем, ты же сейчас на военной базе. Сомневаюсь, что тебе дадут далеко уйти. Я вижу, тебе не очень нравится наша беседа, как и дальнейшие перспективы. В общем прежде, чем что-то предпринять, подумай, стоит ли умирать за мнимую свободу.

Стоит и умирать, и убивать, и, если потребуется, отправится в ад. Я посмотрел на мои теперь уже два диклоса которые серпами касаются горла, сидящего передо мной.

Глава 4

Глава 4

Ещё час мы провели за тем, что толкли воду в ступе, обсуждая условия. Цирк, да и только. Мне столько всего обещают, главное слюни успевай подбирать. Как только он сам ещё не проржался от фразы: -«ваша генетическая чистота более не будет являться основанием для ограничения в гражданских правах».

Мне выдали штаны и, не без труда, вернули вещи. В особенности пришлось отстаивать Левика. Давя на то, что это системный объект, привязанный ко мне и при разрыве связи он погибнет.

Отстаивал я своё право на него вовсе не потому, что мы сблизились или я начал считать его своей собственностью. По большому счёту избавление от него наоборот немного облегчило бы мне жизнь. Не нужно было бы больше его везде таскать за собой, пропало бы зудящие в голове «крови, хочу, крови» или «давай убьём что-нибудь». Ведь пользы от него никакой. Системой он не распознаётся. Единственное что я о нём знаю — это его имя и что он не враждебен, по крайне мере ко мне. Всё же что-то внутри упорно говорило сберечь его.

Перед отбытием мне позволили сходить в душ, дали приличную еду с солидным куском натуральной говядины, не иначе как предназначавшейся для офицерского стола. Твари пытаются быть радушными, говорят со мной вежливо, стволами не тычут, косых взглядов не бросают.

Не плохо их выдрессировали. Готов поспорить сейчас все эти солдатики, прибывшие за мной, являются гордостью Гетлонда, лучшими из лучших. И их коробит изнутри то осознания того, что приходится стоять на вытяжку, в то время как низший сидит, поедая прожаренное сочное мясо на косточке. В обычное время они бы о такого как я даже дерьмо с сапог стирать не стали. Но сейчас засунули языки ту даже куда и гордость.

Влажный пол карцера не способствует крепкому сну, поэтому едва дирижабль поднялся в воздух, я отрубился, развалившись в кресле и закинув ноги на соседнее. Двадцать часов пролетели как один миг.

У выхода ждала целая делегация. Первым делом был полный медицинский осмотр и ещё один разговор с мозгоправом. Те же картинки, много не связанных между собой вопросов, попытки вытянуть рассказ о моём прошлом до контакта с системой.

Затем меня чуть не разорвала целая свора различных бумагомарателей. На втором часе я окончательно потерял суть того, что от меня хотят, бегло просматривая бумаги, которые мне подсовывали. Всё равно они ничего не будут значить, когда решу уйти. Меня восстановили в гражданском ранге, присвоили звание сержанта, выписали новое постановление из центра генетической чистоты Гетланда, придумали мне новое прошлое с семьёй и дали новое имя (Мартин Ланге).