Польские народные сказки

— Не бойтесь, — говорит. — Я буду ответ держать.

Поутру пришел часовой их будить, а никто и с места не двинулся. Пришел он во второй раз, пришел в третий — никто не встает. Тогда донесли об этом царю. Тот приказал выстроить войско и всех непокорных прогнать сквозь строй. Вывели войско, Добродневского связали и потащили сквозь строй. Глядь, а ни один солдат не может пошевельнуть ни рукой, ни ногой, будто окаменели.

Сильно встревожился царь, стал Добродневского упрашивать: мол, он всех отпустит на волю, только пусть Добродневский войско оживит. Добродневский согласился, оживил войско, а сам пошел дальше странствовать со всеми, кого освободил.

Но царь тот был обманщик. Послал он вслед за ними войска видимо-невидимо и приказал их всех схватить. Добродневский снова сделал так, что солдаты одеревенели. Испугался царь, давай его снова просить. Дескать, он все Добродневскому даст, чего тот пожелает, лишь бы он войско оживил. Выговорил себе Добродневский два корабля, полных золота, серебра и драгоценных камней. Царь ему их тут же предоставил. Но тайно умышляя, как бы ему Добродневского с товарищами схватить. Добродневский об этом дознался и сделал так, что все, кто жил в той стране, превратились в камни. Даже земля в той стране и та камнем сделалась. И поплыли странники морем домой на кораблях с безмерным богатством, а Добродневский и молодой княжич стали у них за начальников.

Доплыли они до середины моря, стал княжич Добродневского благодарить за спасение. А тот ему ответил, что за эту услугу просит он княжича жениться на его матушке. Дескать, все эти сокровища, которые они везут, отдаст он матушке в приданое. А если княжич откажется, то его тут же бросят в море. Волей-неволей княжич согласился. Приехали они в Вену, рассказал княжич отцу, что им было обещано Добродневскому в награду за избавление. Князь на это охотно согласился и устроил княжичу богатую свадьбу с матушкой Добродневского. Она ведь была молодая и собой пригожая.

После свадьбы Добродневский попросил у князя дозволения съездить с молодыми в Добродень. Вот приехали они в Скшыдловицы, в соседнее местечко, и там приказал Добродневский запереть себя в сундук и в том сундуке привезти в дом деда. И поставить сундук точно на то самое место, где он родился.

Добрались они до хаты деда-возчика, попросились погостить. Принял их возчик гостеприимно. Дескать, для него большая милость, что такие знатные господа в его доме будут жить. Спросил княжич, есть ли у возчика дети. Тот загоревал, признался, что была у него дочь, да прогневался он на нее, выгнал, а теперь не знает, где искать. Тогда благородная княгиня открылась отцу, стали они обниматься и целоваться.

А мачехи дома не было, она как раз в это время пошла к своей тетке, ведьме. Послали за ней. Пришла она и тетку привела. И тут выскочил из сундука Добродневский, только в виде младенца, словно вот-вот родился. Запрыгал по полу, деду поклонился. И вдруг схватил мачеху и ее тетку за руки и утащил их за собой сквозь потолок.

Все перепугались насмерть, насилу опомнились, а как опомнились, стали креститься и шептаться между собой: вот-де как удивительно ведьмины козни обернулись. Не сумела она невинной девушке зла причинить, и только сама себя погубила.

А дочка возчика с того времени счастливо жила со своим княжичем, и отцу ее за все жизненные невзгоды добром было воздано.

ПРО ЗЛОГО БРАТА

Перевод 3. Суриной

Жили на свете два брата: старший — богатый, а младший — очень бедный. Часто приходил бедняк к богатому брату, просил у него то того, то другого. И вот однажды, когда он снова пришел с какой-то просьбой, богач сказал жене:

— Хватит с нас! Он все равно богатым не станет, а нам по его милости и обеднеть недолго. Но я знаю, как от него избавиться. Выколю ему глаза, и пусть идет просить милостыню.

Жена ничего ему на это не ответила. Позвал богач брата в чулан, велел ему сесть и объявил свою волю.

Брат умолял пощадить его, но богач и слушать не стал, взял шило, ткнул его в один глаз, потом в другой и ослепил бедняка. Попросил тогда калека, чтобы христа ради отвели его к кресту на развилке дорог, где можно подаяние собирать у прохожих. Но злой брат свел его к виселице, где на четыре столба сверху венец из четырех балок был положен. Слепой взывал к людям, милостыню просил, но никто в те места не наведался, никто его не услышал.

Наступила ночь, а он и не знал, где сидит. В том городке, откуда его злой брат привел, часы на башне пробили одиннадцать, и тут прилетели три черта в вороньем обличье, уселись на виселицу и повели между собой беседу. Один говорит:

— В ближней деревне жена одного богатого мужика после родов лежит. Самая для нас добыча! У их служанки такая привычка: бросит на стол ложки, поставит ужин, домашних не позовет и уходит вон. В это время роженица чихнет, ее никто не услышит и не скажет: «Дай тебе бог здоровья». Вот тут-то мы дом приподнимем за нижний венец и утащим хворую.

Второй говорит:

— За три мили отсюда, в городе, где нет близко воды, выкопали глубокий колодец, а до воды так и не добрались. Бросили они эту работу. А пробей они камень еще на четверть локтя, вода оттуда хлынула бы, пошла бы через верх, и весь город затопило бы. Но если кто-нибудь забежит в первый попавшийся дом, схватит перину и накроет колодец, вода утихнет, и будет ее ровно столько, сколько городу нужно.

А третий молвит:

— В Папроцинах панская жена вот уже семь лет хворает. Скоро она в наши руки попадет. Ей уже ничто не поможет: она выплюнула просвиру, а жаба, которая ее проглотила, сидит в ее комнате под большим шкафом. Жабу эту нужно рассечь, вынуть просвиру, обмыть и дать больной съесть. Тогда она поправится. Но ведь об этом никто не знает.

— А я знаю куда больше тебя, — говорит первый. — Заметил я, что здесь, под виселицей, растет трава и трава не простая. Ежели ты ослеп или отроду слепой, сорви травинку, потри глаза и тут же прозреешь.

Часы пробили полночь, улетели три ворона. Слепой ощупал все вокруг — понял: он и впрямь не у креста на развилке, а под виселицей. Стал он шарить в траве, сорвал одну травинку, другую, третью и наконец нашел ту, которая возвращает зрение. Взял он ее, потер глаза — в них словно искорка блеснула, а потом все светлее, светлее сделалось, и вот он прозрел. На зорьке пошел он искать деревню и дом, где лежала роженица, о которой вороны говорили. Уже смеркалось, когда он дотуда добрался и попросился на ночлег.

— У нас ночлег вам будет неспокойный, — говорит хозяин. — Жена после родов лежит, ребенок всю ночь криком мается. Попросились бы вы к соседу, там малых детей нету.

— А мне хоть под лавкой, лишь бы у вас остаться, — отвечает бедный брат. Сел поближе к кровати, сам держит ухо востро, и, как только девка, бросив на стол ложки, вышла и роженица чихнула, говорит ей:

— Дай вам бог здоровья!

И тут как ухнет в доме! Стены ходуном заходили, все картинки с них попадали: это черти со зла дом на место уронили. Хозяин и все домашние переполошились, а бедный брат тут-то им все и рассказал. Одарил его хозяин щедро, да еще велел отвезти в город. Там бедный брат оповестил, что берется воду найти. Ему говорят: не тебе, дескать, чета мастера здесь воду искали да ничего не добились. Но он настоял на своем, стребовал нужный инструмент. А перед тем, как в колодец спуститься, предостерег: как только крикнет или знак подаст, пусть его сразу же тащат наверх.