Полтавская битва: 300 лет славы
Шрифт:
В народной памяти осталась песня, характеризующая личность И.Мазепы:
«Пише, пише та гетман МазепаТа до Палiя листи:«Ой, прибудь, прибудь, Палiю Семене,Та на банкет до мене!Ой, вже Семен, ой вже ПалiенкоНа подвiр`я виiджае,А там його вельможный МазепаВином – медом напувае….Ой, як крикнул вельможный Мазепа,Гей, на своi сердюки:«Ой, вiзьмiть, вiзьмiть Палiя СеменаТа закуйте йому руки.»Шведская
На Украине началась война манифестов. Мазепа и Карл XII призывали украинцев к себе, говоря неправду, что шведская армия только хочет защитить Украину «от московского ига», Карл XII критиковал реформы Петра, писал о его намерении ввести на Украине католическое вероисповедание. Манифесты шведского короля и Мазепы не произвели никакого действия, а сам переход Мазепы на сторону Карла не принес шведам большой пользы. Петр писал в Москву об украинцах, что «сей народ, за помощью Божию, зело твердо стоит и письма прелестные приносит, а сами бегут в города и леса, а деревни все жгут». Сам Петр объявил амнистию всем казакам, которые об «измене ведали, но, опасаясь власти Мазепы, на него не доносили и были с ним в согласии, и тем мы милостивое отпущение в вине их при сем объявляем». Было опубликовано еще одно перехваченное письмо Мазепы Лещинскому от 5 декабря 1708 года:
«Наияснейший король, милостивый мой государь! Будучи в сомнении, могли ли ваше величество в теперешнем возмутительном дел состоянии получить первое мое письмо, решился с выражением подданнической моей покорности послать сие другое, и как в прежнем чистосердечно и с воли всей Украины просил ваше величество, чтобы для сохранения своего дедичного состояния Украины победительную воздвигли свою руку, так и в настоящем то же самое повторяю о ускорении, для соединения сил и сердец наших к воспротивлению Российскому намерению, счастливого своего прибытия, а особенно теперь, когда Россия через грамоты только что еще вызывает свой народ к войне, и когда с согражданами своими творит брань.
Поспешите, государь, ибо должно в начале гасить скрывающуюся под пеплом искру, дабы от оныя к общей нашей беде не произошел великий пожар, почему как прародители наши в чистилище ожидаем оного, яко спасения нашего, о чем покорнейше прося, тысячекратно целую вашего величества руки.»
В своих манифестах января и февраля 1709 года, обращенных к украинскому народу, Петр Первый писал:
«Война идет для отыскания и превращения от многих столетних времен предкам нашим принадлежащих провинций – Ижорской и Корельской, которые корона шведская поистине изменнически, а не честным военным способом, во время трудных смятений внутренних и от неприятелей иностранных в Российском государстве тогда свирепствующих, по обычаю своему древнему, как со многими государствами оная корона тож учинила, за мирным постановлением вероломно отторгнула и в начале будто в залог в неких деньгах, хотя и за неоказанную помощь, на несколько лет оными завладела, а потом, усмотря поки труднейшее Российскому государству военное время с королевством польским, коварным взятием Ивангорода и осадою Пскова, до невольного уступления оных вышеупомянутых провинций принудила.»
Петр писал, что шведская армия будет разбита в генеральном сражении:
«В нынешние веки и сильнейшие и обученнейшие генералы, кроме отчаянных вертоглавов, без крайней нужды никогда до главной баталии не приступают, но воинские свои действия отправляют вымыслами, утомляя неприятеля маршами и партиями, ибо трудно на одной баталии главной счастье и благосостояние всего государства отважить, но, с помощью Высшего, мы, усмотря удобное время и место, и от оной баталии не отречемся.»
Петр писал своим генералам, действующим на украинском театре военных действий:
«В пути иметь осмотрение, дабы обывателям нашего народа никакие обиды
не чинили и хлебов не толочили. Сие запретить под смертью.»В полках были назначены штаб-офицеры, дабы с полной мощью смотрели, чтоб ни от кого из войск обид и разорения не было, и кто в том злочинец сыщется, тех велено для постраху иным казнить смертию». Было приказано в войсках «безденежно ни у кого ничего отнюдь не брать». Виновных в грабеже наказывали по законам военного времени. Петр писал в манифесте:
«Мы войскам своим великороссийским под смертною казнью запретили малороссийскому народу никакого разорения и обид отнюдь не чинить, за что уже некоторые самовольные преступники при Почепе и Ромнах и смертию казнены. А ежели что малое от жилищ или хлебе пожечь принуждены были по крайней нужде, дабы неприятелю на пропитание то же досталося и дабы он тем принужден был без жилища и пищи погибать, что уже и учинилось было при Стародубе».
Многие украинцы уходили на российские земли – от войны, Петр приказал:
«Переселенцам украинским грабежей, обид, озлоблений и задержания отнюдь не чинить и коней у них не отнимать и пропускать везде свободно под опасением себе великого государя гнева, а буде они в какой великорусский город прибудут и желают в оном жить, и выводам и приказным людям и прочим жителям, а в малороссийским городам войтам, бурмистрам и иным городовым правителям велеть им жить, где кто похочет, без препятствия и давать дворы и никакого утеснения оным не чинить под опасением себе.»
Петр призвал украинский народ шведам «всякую шкоду приключать, и загонами по лесам и переправам людей их побивать. А от нападения ворога на городки некрепкие, села и деревни жители б сами особами своими с женами и детьми и с пожитками скрывались и неприятелю отнюдь никаких живностей и хлеба и харчу не оставляли, но чинили б над ними, неприятелями, всякий военный промысел, дабы его при храбрых войсках наших, великороссийских и малороссийских, с помощью Божией, как наискорее победить и малороссийский край, отчизну свою, от нападения и разорения и от намеренного порабощения освободить и из оного изгнать.»
Петр издал следующий манифест:
«Кто из малороссийского народу из войска неприятельского возьмет в полон генерала, тому за оного дать две тысячи рублей, за полковника тысячу рублей, а за других офицеров – залежно от чина, за рядовых солдат и рейтар – по пять карбованцев».
Шведская армия быстро «проела» имевшиеся в местах дислокации продовольственные запасы, и испытывала большую нужду в продовольствии. Усилились реквизиции и грабежи.
Русский историк К. Абаза писал в статье «Карл XII» об украинской зиме 1708–1709 годов:
«Зима в этом году была лютая: птицы замерзали на лету. Когда король переводил главную квартиру из Гадяча в Ромны, то всадники замерзали на лошадях, пехотинцы примерзали к деревьям или к телегам – кто где останавливался. Все городские дома наполнялись больными и мерзлыми. Для здоровых не было места, и они отгревались на улицах, пока не замерзали сами. Солдаты голодали, они требовали хлеба или смерти. За кружку водки платили до десяти талеров; пороху оставалось мало, да и тот подмок. Его сушили, и все-таки пули не летели далее 30 шагов. Старые и привычные генералы понурили головы, войско роптало. Король рассчитывал, что к нему придут на помощь поляки и турки, но турецкий султан прислал сказать, что он не хочет нарушать мира, а польский король еще меньше думал о шведах.»
Украинский историк Н. Полянская-Василенко писала о шведах:
«Располагаясь на зимние квартиры, шведы требовали продукты, фураж. Это вызывало сопротивление, а на него шведы отвечали репрессиями. Попытки шведов расширить границы войны на восток, на Слободскую Украину, были неудачны. Шведы грабили города и села, уничтожили Краснокутск, Городню, Коломак, Котельну, Мурафу, Колонтаев, Олешню. Последствия для них были фатальны: началась антишведская партизанская война, на партизанские действия шведы отвечали репрессиями, которые вызывали еще большее сопротивление». Королевский историк-участник похода К.Адлерфельд писал: