Полтора квадратных метра
Шрифт:
– Я подожду, пока ваша жена уйдет отсюда.
– Ждать не придется, Мария Ивановна... коллектив редакции не потерпит. Вы же знаете, как это делается: сперва один выговор, потом другой. А там приказ об увольнении, и точка. Ну, зачем вам доводить дело до точки?
– У меня, слава богу, ни одного выговора не бывало.
– Есть уже один, есть, - Федулеев только руками развел и с таким огорчением на лице, будто сам и страдал больше всех от этого выговора. Ирина, принесите книгу приказов!
И не успела Мария Ивановна дух перевести, как перед ее
Приказ N 44 по редакции "Красный Рожнов" от 27 августа.
Ввиду невыхода на работу 27 августа сего года бухгалтера редакции Полубояриновой М.И. без уважительных на то причин этот день считать прогулом и не оплачивать, а за невыход на работу объявить выговор.
Редактор газеты "Красный Рожнов" Федулеев.
"Так вот оно что!
– сообразила Мария Ивановна.
– Вот почему они так нагло со мной любезничали".
– Это ложь! Фальсификация!
– Мария Ивановна хлопнула рукой по раскрытой книге, словно муху убила.
– Книга приказов тут ни при чем. Ведите себя культурно.
– Ирочка взяла книгу и выскользнула из кабинета.
– Какая же фальсификация?
– спросил Федулеев.
– Злостная! Я ездила в облисполком жаловаться на вашу клевету. Я заходила в управление по печати - месячный отчет выверяла... А вы мне прогул?
– В область ездят в командировку, не так ли?
– строго спрашивал Федулеев.
– Командировочные я ей не выписывала, - отозвалась из своего предбанника Ирочка.
– Правильно, - кивнул головой Федулеев, - потому что я и приказа не отдавал считать вас в командировке. Да вы и не отпрашивались у меня. Так ведь, Мария Ивановна?
– Дак я же с отчетом ездила!
– Ну и что? Отчет не исключение из правил.
– Да не впервой же я так ездила.
– Не знаю... Может быть, вы и раньше ездили жаловаться... Но я этого не знаю, - Федулеев оставался невозмутимым.
– Это же произвол!
– все еще не сдавалась Мария Ивановна.
– Какой произвол? Я просто довожу до вашего сведения: один выговор вы получили и второй на подходе.
– Да вы что, издеваетесь? Или в представление играете? Это что еще за второй выговор?!
– Он пока только в проекте... Появится он или нет - все зависит от вас. Сегодня, кажется, двадцать седьмое число? А когда авторский гонорар внештатным корреспондентам перечисляется? В третьей декаде месяца, так?
– Это при наличии денег. А когда их нет, мы перечисляем в начале следующего месяца.
– У нас есть деньги на расчетном счете.
– Всего семьдесят пять рублей, а гонорара надо перевести сто девяносто.
Федулеев опять печально усмехнулся:
– Свою зарплату вы получаете дважды в месяц... Аванс берете. А вот авторам выслать по частям считаете за труд. Инструкцию нарушаете. Нехорошо.
– Дак мы ж каждый месяц так делали!..
– Вот и худо, что так делали. За задержку гонорара получите взыскание.
– Вы просто мерзавец и негодяй!
– Мария Ивановна схватила зонтик, стукнула им
– Но имейте в виду, в райкоме союза вам не удастся меня ошельмовать. Я член бюро!
– Вы усугубляете свое дело, - Федулеев и голоса не повысил.
– Зачем вы оскорбили меня? Да еще в присутствии председателя месткома, - он кивнул в сторону Ирочки.
– Прежде чем выносить ваше дело на райком союза, мы здесь решим, на месткоме... Я говорю из сочувствия к вам: подавайте заявление. Уходите добровольно.
– Разбойники! Вы что ж, хотите чтоб я в гроб добровольно легла?
– Зачем же? Живите на здоровье. Пенсия у вас будет вполне приличной.
– Спокойной жизни захотелось, да? Не выйдет. Сама жить не буду, но и вам не дам.
– Вольному воля.
12
На другой день Павлинов позвонил Федулееву:
– Ну, как там ваша собственница? Не прихватила еще к своему кабинету лишних полтора метра?
– Замышляет новую кампанию с книгой жалоб и предложений, - весело ответил Федулеев.
– Куда же она собирается жаловаться?
– В Москву отпрашивается.
– Ах, вон как! Ну, ты ее домой отправь. Скажи, что комиссия придет из райисполкома.
– Кто к ней собирается?
– Я сам пойду. Прихвачу с собой Стенина и проведу беседу на тему: не суйся, Матрена, в божий рай, когда хвост подмочен.
– Попробуй. Я тоже пытался вчера вразумить ее: не шуми, говорю, бабуся, когда тебя мешком накрыли.
– А она что?
– Я, говорит, сама вас подолом накрою.
Павлинов помолчал...
– Распущенность, понимаешь. А ты что?
– Предложил ей уйти на пенсию, - хохотнул Федулеев.
– Правильно! А она?
– Отбрыкивается.
– Не хочет по-доброму? Сунь ей два выговора...
– Это мы уж сообразили. Но она рассчитывает на поддержку в райкомсоюзе.
– А зачем тебе с союзом связываться? Проводи ее через собрание. Учти, решение собрания юридическому обжалованию не подлежит.
– Правильно!
– Ну, так посылай ее домой...
Павлинов с капитаном Стениным пожаловали к обеду. Мария Ивановна и Павел Семенович сидели на кухне, ждали. Не обедалось. Мария Ивановна разлила было суп по тарелкам, каждый схлебнул по ложке, да и задумался, как на поминках. И суп остыл.
Когда застучали в двери, они словно очнулись - Павел Семенович побежал, вихляя плечами, отпирать двери, а Мария Ивановна выплеснула из тарелок суп обратно в кастрюлю.
Увидев мокрые тарелки на столе, Павлинов усмехнулся:
– К обеду угодили... значит, кому-то из нас с вами повезет.
– Может, к столу присядете?.. У нас и выпить найдется, - сказала Мария Ивановна, как-то жалко улыбаясь.
– Ну, мы к вам не гулять пришли, - ответил Павлинов, решительно отметая всякое беспринципное примирение.
– И вообще я бы вам не советовал заниматься такими дешевыми методами компроментации власти.
– Кого мы компрометируем?
– огрызнулся Павел Семенович.
– Это вы начали завлекать любезностью.