Полторгей, тс-с

Если до возвращения Зинаиды Ивановны новая игра не наскучит домовому, то всему конец. Ему ли не знать характер супруги? Но как отвлечь полторгея? Чем заинтересовать?

Из своего личного опыта и рассказов знакомых Кузьмич знал: от блуда может отвлечь лишь одно средство - пьянка. И не просто пьянка, а запой. Но пьют ли домовые, понимают ли толк в хмельном зелье? Сумеют ли отличить запой от обычного ужина? Пьянка должна быть образцово-показательной, доступной по форме и занимательной по содержанию, чтобы и домовым захотелось повеселиться.

Семен рассудил, что для образца подойдет бражка, для показательности требуется собутыльник, для доступности нужно подбросить банку бражки в подвал, а для занимательности спеть популярные песни. Вот только с напарником проблема. Мужиков-то знакомых в Нахаловке у него раз, два и обчелся. Не успел еще дружками обзавестись. Кузьмич пораскинул мозгами и понял, что кроме Петра Изместнева и пригласить некого...

– Привет, Кузьмич, с чем пожаловал?
– спросил Изместнев, открывая калитку и приглашая соседа пройти во двор. В руке он держал вилы, которые тут же отложил, с надеждой глядя на гостя.
– Или имеешь конкретное предложение?

– Имею, - признался Семен.
– Зинаида Ивановна укатила на севера, а у меня как раз бражка поспела. Вот и зашел узнать, как ты насчет уговорить баночку.

– Кто бы возражал, - отозвался Петр, - а я не стану. Но тут вон какое дело, моя-то половина велела мне свинство почистить. Поросятам подстилку поменять. Так что сперва я обязан наряд-задание выполнить, а потом уж свободен, как ветер. Подождешь?

Гость кивнул

– Тогда - уперед!
– Изместнев схватил вилы наперевес, будто собрался этих самых поросят нанизать на зубья...

Часа через два соседи уселись перед тарелками с вареной картошкой, малосольными огурчиками и нарезанным соломкой салом. Во главе стола стояла трехлитровая банка с перламутровой жидкостью.

– Ну что, будем?
– спросил Петр, поднимая граненый стакан.

– Погоди, не гони лошадей, - остановил его Семен.
– Давай я тост скажу. Мы же с тобой, Петя, не шаромыги какие, это им лишь бы поскорее хватить да разбежаться. А мы - хозяева. Сидим за столом, на котором все - свое. Так выпьем же за добрососедские отношения, дружескую поддержку и взаимовыручку.

Выпили. Потом еще и еще. Спели несколько застольных песен. Открыли вторую банку. Изместнев стал поносить свою супругу. Антонов захотел исполнить частушки с картинками, но застрял на первой же фразе:

Девки, сами знаетё, чем приманиваетё...

"Тё... тё...
– как заика, повторял он, пока Петр, желающий услышать разгадку женской привлекательности, не дал ему в морду. Семен сграбастал гостя, выволок из избы и пинком выбросил с крыльца. Вернулся в дом и допел:

Выражает то лицо,

чем садятся на крыльцо.

Наутро поднялся с таким лицом, какое напророчил с вечера, выглянул на кухню и сдавленно охнул. На полу валялась растоптанные картошка и огурцы, битые тарелки. Кряхтя, обливаясь потом и скрипя зубами, Семен сходил за водой и принялся отмывать от остатков вчерашней гулянки половицы, липнущие к подошвам. Затем вышел в огород, но и там, на ветерке, труд был не в радость. Еле-еле дотерпел до вечера. Завалился спать "с курами". И правильно сделал: урвал время до полуночи, когда началось такое, такое...

– Совсем обнаглели!
– заорал хозяин и ринулся в подполье, чтобы отобрать банку с хмельной настойкой.

Как же, разбежался! Банка, которую он вчера вставил на полку, исчезла. Полторгеи уволокли ее и сейчас распивали, хихикая из углов.

– Вот я вам!
– рявкнул Семен Кузьмич и погрозил по сторонам волосатым кулаком. Но тут же заткнулся, потому что изо всех углов в него полетела гнилая картошка. Антоновы уже понемногу подкапывали молодую, но в подпол не ссыпали. Откуда же взялась эта гниль?

Семен пулей вылетел наружу, захлопнул крышку и тяжко задумался. Похоже, что от супруги скрыть ничего не удастся. Прийдется каяться. И стал трусливо ждать возвращения Зинаиды. В подвал не совался, а там еженощно шла развеселая гулянка. Хозяин голову сломал: где полторгеи берут выпивку?

Зинаида Ивановна заявилась ранним утром. Уверяла, что такой рейс, но Кузьмич заподозрил хитрый расчет - намеревалась захватить его врасплох. У Семена в хозяйстве был полный ажур: дрова он переколол и сложил в аккуратную поленницу, починил курятник и переложил печку в бане придраться не к чему. Зинаида растаяла, выложила из сумки пакет с копчеными сигами, а для Кузьмича лично - бутылку коньяка, подарок сына. Мать наставила гулену на путь истинный, вернула в лоно семьи.

– К вечеру истоплю баньку, - пообещал муж.
– Сходим, обновим.

Пар оказался легким. Словно молодожены, Антоновы уселись за стол, выпили, закусили да и завалились на пуховую перину. Зина вскоре заснула, а Семен не сумел глаз сомкнуть. В полночь под полом, постепенно набирая силу, забубнили голоса.

– Ну что же, честной народ, - провозгласил некто, пытаясь подражать выговору Семена Кузьмича, - выпьем за разрядку международной напряженности.

– И за дружбу между народами, - подхватил другой, похоже передразнивая Петра Изместнева.

– А что, брат Семен, - после стеклянного звона и характерного бульканья спросил лже-Петр, - признавайся - Зинка твоя шлюха или путана?

Антонов почувствовал, что жена проснулась и напряженно вслушивается в подпольный диалог. Заткнуть полторгеев у него не было ни малейшей возможности, иначе бы он, конечно...

– Шлюха, - уверенно ответил лже-Семен.
– И путана тоже.

– Ну и молодец, - неизвестно кого одобрил подвальный Петр.
– И моя половина - добрая сучка. Да ты не зевай, а полней наливай! Лей, не жалей, станет жизнь веселей. Ух, распрекрасно пошла! Как босыми ножками... А в морду не хочешь?
– безо всякой связи спросил он.

– Хочу!
– радостно отозвался Семенов подражатель.
– Прямо в харю! С превеликим нашим удовольствием!

Полторгеи принялись обмениваться оплеухами. Шлепки напоминали бурные аплодисменты, переходящие в овацию, и сопровождались такой бранью, что даже видавшему виды шахтеру-хозяину захотелось заткнуть уши. А каково женщине слушать эту похабщину?

Умаявшись драться домовые решили сразиться в карты, но долго не могли договориться, что ставить на кон. Наконец ударили по рукам.