Полуденный бес

– Тогда объясните, – спросил Джон, – откуда у Фомы Халдеева такое внимание к деталям княжеского дома? Подгнивший паркет, копия с картины Хогарта. Эта мать дворецкого. Она не играет никакой роли. Но зачем-то же он ее описал.

– Вы хотите сказать…

– Автор этой книги – следователь Курослепов. Вернее, он нанял для ее написания некоего Халдеева. Он снабдил его материалами следствия и сообщил историю реального убийства во всех подробностях. Но этот Халдеев оказался с самолюбием. В конце повести он не удержался уколоть нанимателя, намекнув на его литературную бездарность. Таким образом, в повести слышны голоса двоих людей: Халдеева и Курослепова. Это позволяет понять, кто настоящий убийца.

– Внимательно вас слушаю…

– Вам не показалось подозрительным, с какой любовью автор описал Вирского и с какой затаенной, а потом и откровенной ненавистью выставлен князь?

– Вирский – это сам Халдеев?

– Нет. Даже после суда над князем Вирский не стал бы встречаться со следователем. Ведь убийство спровоцировал он. Просто Халдеев был знаком с Вирским и находился под его влиянием. Вот он и постарался его литературно возвысить. А издевался над князем некто иной, как Курослепов. Хотя есть подозрение, что и Халдеев имел основание ненавидеть князя. Помните, это странное письмо от женщины?

– Халдеев – внебрачный сын князя!

– И это объясняет тон повести. Если бы прочесть письмо целиком…

– Да бог с ним, с письмом! Вы хотели назвать убийцу. Это Вирский?

– С чего вы взяли?

– Находясь один в кабинете князя, Вирский похищает стилет. По дороге он что-то внушает кучеру, используя дар гипноза. Возвращается, убивает Ольгу и, воспользовавшись суматохой, возвращает окровавленный нож в кабинет.

Джон покачал головой:

– В гостиной находились три девицы и студент Иванов. Как бы они ни были пьяны, невероятно, чтобы Вирский мог пройти незамеченным. Хотя это не имеет значения. Убийца сам выдал себя в книге.

– Курослепов?!

– Без сомнения! Курослепов, как и пристав Бубенцов, был влюблен в Ольгу. Он рассчитывал на взаимность, но получил отказ. Бубенцов был чуток на отношение людей к себе. Он не ошибся: Курослепов презирал его. Тем больнее ударил по самолюбию Курослепова отказ девушки. Помните, что он сказал Бубенцову? «Я вас очень понимаю!» А странный крик Ольги Павловны: «Вы противны мне оба!» Но кто – оба? Князь и Бубенцов? Однако князь наутро не помнил ничего. Как он мог передать эти свои слова следователю, а тот – Халдееву? Это она Курослепову, а не князю кричала. Это Курослепов подстерег ее ночью в усадьбе князя, потерянную, заблудившуюся, и попытался воспользоваться ее бедственным положением. Но Ольга Павловна, хотя была сильно обижена князем, домогательства Курослепова отвергла.

– Интересная версия, – сказал Барский, – но неосновательная.

– Это не версия, – строго ответил Половинкин. – Я понял, что убийца – Курослепов, когда дочитал до фразы: «Девушка не ночевала дома». Курослепов сказал это князю, когда они были одни в кабинете. Но откуда он это знал? Ольга могла убежать от князя, вернуться домой, переночевать и только утром исчезнуть. Тело не найдено, а следователь уже все знает.

– В самом деле…

– Зачем он настоял на беседе с глазу на глаз? Что за интерес к книгам во время разговора? Ему нужно было подбросить стилет, который он похитил у князя во время последней встречи. Тогда Чернолусский рассказал ему о готовящемся «Вавилоне», о Вирском и о том, что для сеанса нужна невинная девушка. Курослепов догадался, кто будет эта девушка. Нетрудно было догадаться и чем это все закончится. Тогда он решил подстеречь Ольгу ночью и воспользоваться ее обидой на князя…

– Князь не был чернокнижником?

– Это даже смешно! Разве будет чернокнижник держать книги на полу? Вспомните, как засверкали глаза Вирского, когда он нашел ценный для него фолиант. Скорее всего, он знал о нем заранее. Круг библиофилов тесен, и он наверняка слышал о брате князя и его библиотеке. Ради этой книги Вирский и согласился поехать в имение, сказав, что гонорар его не интересует.

– Верно! – подхватил Лев Сергеевич. – Но князь не показался мне простофилей. Зачем он взял убийство на себя?

– Помните его состояние, когда убежала Ольга? Он ни рукой, ни ногой не мог пошевелить. Он был раздавлен. Вирский едва не погубил девушку, но при этом разбудил совесть в князе. Когда он пришел в себя, он бросился искать Ольгу Павловну, чтобы раскаяться перед ней. Но он ее не нашел. Вернее, ее мертвого тела. Убив Ольгу, Курослепов спрятал ее в сарае. Это тело обнаружил дворецкий, когда они с кучером отнесли туда связанную волчицу. Дворецкий убедил кучера, что молчание в его же интересах, и перерезал веревки на лапах зверя. Он сделал это, думая, что девушку убил князь.

– Глупо. – Барский сморщился.

– Что вы хотите от старика? Он был в панике, желал выручить своего господина. Но похоронить труп или надежно спрятать его – было выше его сил. Расчет был на то, что волчица, оголодав, сожрет труп. Князь по-своему оценил поведение старого слуги. Он, конечно, понял, что дворецкий не убивал, но стал невольным соучастником чужого преступления. Скорее всего, князь догадался, кто убийца, потому что знал о его страсти к Ольге. Но тем более положение дворецкого было безнадежным. Ведь следствие будет проводить сам убийца. Помните, что князь сказал Курослепову? «Довольно, Федя! Не мучай старика…»

– Поистине рабская любовь! – вздохнул Барский. – Но почему наутро князь так спокойно поехал на охоту?

– Утром он снова был человеком без совести, – продолжал Половинкин. – Но мертвое лицо девушки, на время расставшейся со своей душой, оставалось в его памяти и не давало покоя.

– Но как вы объясните поведение девушки? Поехать одной, ночью к известному всему городу мерзавцу…

– Вообразите положение Ольги Павловны, – вздохнул Джон. – Старый отец, который ее тиранил. Пошлый Бубенцов, сластолюбивый Курослепов, которые ее домогались. Вот и весь ее небогатый выбор. Скучная жизнь в лесу. Она бросилась к князю, которого любила, как загнанный зверек. И что? Князь хладнокровно позволил вынуть из Ольги душу.

Барский с каким-то новым интересом смотрел на Джона. Что-то в лице этого юноши и в его речах беспокоило его, наводило на какие-то свои неотчетливые воспоминания.

– Стало быть, главным виновником смерти Ольги все-таки является князь? – недовольно спросил Барский.

– Выходит так, – согласился Джон. – Если бы не его бессердечное отношение к девушке, Курослепов не мог бы ее убить.

– Мне не нравится ваша версия.

– Это не версия. Это жизнь.

– Мне не нравится ваша версия, – настойчиво повторил Барский. – И я сию же секунду вам докажу, что вы ошиблись. Слушайте! – В голосе Барского появились торжественные нотки. – Прочитав книгу, я сам провел небольшое расследование. Во-первых, я заглянул в «Словарь псевдонимов» Масанова и не нашел там псевдонима Фома Халдеев. Хотя, конечно, масановский словарь не полный. Но не это главное. Я позвонил знакомому архивисту, знатоку древних княжеских родов. Вот что он мне рассказал… Последними представителями князей Чернолусских были Владимир Львович – старший и Сергей Львович – младший. Владимир Львович слыл отъявленным чернокнижником, за что был отлучен от церкви в 1892 году. Он умер при загадочных обстоятельствах. Его нашли в кабинете с разрезанными венами на левой руке. Вены резал он сам, так установило следствие. Но он не просто их резал. Он вскрывал их таким сложным образом, чтобы кровь вытекала как можно дольше. Когда рана подсыхала и кровь сворачивалась, он хладнокровно подновлял порез. Он умирал, наблюдая, как из него медленно сочится жизнь.

– Удивительно! – воскликнул Половинкин.

– И это не всё, – продолжал Барский. – Сергей Львович Чернолусский действительно был осужден за убийство дочери лесничего и скончался в пересыльной тюрьме от разрыва сердечной аорты. Заботу о его заложенном и перезаложенном имении взял на себя его дядя, граф Бобрищев. Он выкупил имение и во время Русско-японской войны открыл там санаторий для солдат. В виде санатория имение сохранилось после революции. Сейчас там краеведческий музей.

– Где это? – спросил Джон.