Полукровка

— Что здесь происходит? — не без эмоций спросил Камилли.

— У Стефана было видение, — промямлила Назефри и присела на стул за своей спиной. — Его предсказание, как всегда, отличается оптимизмом. Только на этот раз в центре внимания оказалась я.

— Но ведь будущее — понятие относительное. Его всегда можно изменить, — возразила Сафелия. — Стефан не видел, как утонула Назефри.

— Не видел, но беды все равно не избежать, — ответил Стефан. — Я уже ощущаю волнение энергии вокруг, значит, в ближайшее время что-то произойдет.

И тут Урджин со всей ясностью ощутил, как на него накатила волна пронзительного холода. Тело дрогнуло и стало так неприятно, что он невольно скорчил гримасу на лице.

— Если никто не хочет навлечь на себя мой гнев, не вздумайте рассказать об этом Эсте, — отрезала Назефри.

— И что же ты творишь в гневе? — спросил Камилли.

— Заставляю людей страдать.

— То есть как? — не поняла Сафелия.

— А вот так, — отрезала Назефри и покинула помещение.

— Она очень талантлива, однако ее дара я не пожелал бы никому, — подытожил Стефан.

— О чем ты говоришь? — удивилась Сафелия.

— Вы ведь знаете, что у каждого из нас есть своя собственная жизненная энергия. Среди олманцев встречаются обладатели очень редкого дара — лицезрения. Эти люди способны видеть энергетическую оболочку окружающих. Дар Назефри похож на лицезрение, однако вместо того, чтобы видеть, она ощущает. Такое восприятие открыло другую способность: Назефри может испытывать физические и эмоциональные проявления чужой энергетики. Она словно ставит себя на место другого человека, позволяя его энергии воздействовать на себя. По собственному желанию Назефри может забрать "жизнь", как ее иногда называют, из тела человека.

— Но это ведь замечательный дар, — удивилась Сафелия.

— Да, за исключением одного "но", — перебила их Эста, которая только сейчас вошла в столовую и стала невольной свидетельницей их разговора. — Если Стефан, также как и Назефри, способен забирать энергию, то взамен он наполняет тело другой "жизнью" из космоса или окружающего мира, а от того, что изъял, может без труда избавиться. Назефри же способна только обмениваться энергией: забрав чужое, она должна взамен отдать свое.

— И это опасно для нее? — предположил Камилли.

— Совершенно верно, — подтвердила Эста. — Представь, что тебе перелили зараженную кровь. Так же и здесь, вместе с эмоциями переходят физические страдания.

— Но ведь никто не захочет мучиться по собственному желанию, — возразила Сафелия.

— Когда умирала тетя Лили, ее мать, от смерти Назефри спас Зафир. Он способен лицезреть и увидел, что творит сестра.

В столовой воцарилась гробовая тишина. И одна только Эста посчитала, что это просто реакция на ее признание. Но Урджин, глядя на жену, уже знал, что в ближайшем будущем Назефри повторит свой подвиг, и возможно, поплатится за это жизнью.

Глава 18

После обеда все разошлись по своим комнатам. Урджин и Эста отправились в домик за резиденцией. Это было одноэтажное строение, отделанное деревом изнутри. Небольшая гостиная, застланная ковром, с камином и баром занимала центральную часть дома. Из нее можно было попасть во все оставшиеся четыре комнаты, одна из которых являлась гардеробной.

Спальня Урджина была самой большой из всех. Эста специально выбрала ее, посчитав, что Урджину понравится резная мебель, обтянутая зеленым с набивным рисунком шелком. Два кресла и софа визуально разделяли комнату на две части. Перед ними лежал песочного цвета шерстяной ковер, на котором стоял круглый кофейный столик, за ними — большая двуспальная кровать с полупрозрачным балдахином, украшенным все тем же набивным рисунком. Именно в одном из этих кресел вчера сидел Урджин, а на этой кровати они всю ночь занимались тем, что Эсте хотелось бы назвать словом "любовь".

Они расстались в гостиной. Не проронив ни слова, Урджин направился в свою комнату. Эста почувствовала его напряжение, но определить причину такого состояния была не в силах. Урджин даже не заметил, как оказался в своей спальне один. Погруженный в собственные мысли, постоянно овеваемый холодом плохого предчувствия, он не обратил внимания, как потерял Эсту из виду. Урджин огляделся. Помедлив еще минуту, он покинул комнату и пошел к ней. На стук в ее дверь никто не ответил, и он вошел без приглашения.

Это был первый раз, когда он оказался в ее комнате. Маленькое светлое помещение, столик и два стула, такой же песочный ковер и низкая кровать, на которой им двоим было бы слишком тесно. Урджин уже привык к подобному минимализму со стороны своей супруги, однако в этой комнате все было на своих местах, а что-то еще казалось бы лишним. Небольшие вазы со свежими цветами стояли вдоль противоположной от кровати стены, на которой висели подставки для знакомых ему керитских мечей.

Эста принимала душ, когда дверь в ванную открылась, и в нее вошел Урджин. Она замерла на месте от неожиданности. Урджин начал раздеваться, и, скинув последнее из одежды, залез к ней в душевую кабину. Он встал под струю воды и попытался распутать влажные волосы, заплетенные в косу.

— Давай, я помогу тебе, — предложила Эста и потянула руки к его волосам. — Я всегда знала, что доннарийцы традиционно носят длинные волосы, заплетенные в высокую косу. Мне только было интересно: ты причесываешь себя сам или это делают другие?

— Теперь ты знаешь ответ на этот вопрос.

Эста засмеялась.

— Да, ты очень ловко заплетаешь волосы.

Он ничего не ответил, и тогда Эста спросила напрямик.

— Урджин, ты ничего не хочешь мне сказать?

— А ты?

— Что ты имеешь в виду? — не поняла Эста.

Урджину хотелось, чтобы она рассказала ему о том дне, когда в спешке покидала Доннару. Что мучило ее тогда, и что не дает ей покоя сейчас? Безотчетное желание разделить с ней все ее переживания, проникнуть в самые потаенные уголки ее сознания терзало его. Он не думал об этом, как о чем-то плохом. Он принял решение вообще об этом не думать.

— Ничего, малыш.

Эста налила в ладони шампунь и принялась втирать в его светлые волосы мужа. Легкими движениями она массировала кожу его головы в надежде снять хоть часть того напряжения, что исходило от него.

— Мне нравится, как ты моешь мою голову. Это очень приятно.

— У тебя красивые волосы, Урджин. Откуда такой необычный пепельный оттенок?

— От отца. Говорят, что это оттенок императорской крови.

— А Клермонт? — не задумываясь, выпалила Эста.

— Она красит волосы, — тут же ответил он.

Эста скользнула намыленными руками вдоль его спины, затем обняла и прижалась к нему.

— Прости, я не специально…

Урджин подставил намыленную голову под воду и смыл с себя пену. Затем повернулся лицом к Эсте и, поцеловав мягкий влажный рот, скользнул рукой промеж ее бедер.